История одного взрыва
Шрифт:
– Может быть, он целый плафон украл?
– говорит мне Петя, разглядывая черепки, лежащие на полу.
Нужно сказать, что я именно здесь, впервые заметил, каким необыкновенно серьезным стал мой Петя. Стоит, разглядывает осколки с явно глубокомысленным видом.
"Умозаключения строит, - думаю я.
– Вроде Шерлока Холмса. Ну, что же дело интересное, -я и сам, признаться, люблю такие вещи. Пускай себе…"
Однако Пете, видно, скоро надоело копаться в мусоре. Мы подошли с ним к окну, откуда был виден упавший накануне самолет.
– Знаешь, что?
– говорит мне Петя неожиданно.
– Я, пожалуй, пойду посмотреть на подбитый "Юнкерс" вблизи. Не хочешь ли со мной пройтись?
– Да ну его, -отвечаю я.
– Зачем он мне нужен. Иди, если хочешь…
Петя уходит, а я остаюсь один. Продолжаю смотреть в окно. Стою и вначале ничего особенного не замечаю. Проходит некоторое время; по моим расчетам, Петя должен был уже подойти к самолету. Присматриваюсь… И не верю своим глазам. Ошибки никакой быть не может. У самолета находится тот самый тип, за которым я гнался сегодня ночью. Узнаю его по фигуре, по манерам. Ходит очень торопливо вокруг самолета и как будто что-то высматривает.
Вот, вижу, поворачивается ко мне боком и тычет пальцем в хвостовое оперение… Что тут будешь делать!
Дальнейшее поведение этого субъекта стало уж совсем подозрительным. То ли он увидел приближающегося Петю, или по каким-либо другим побуждениям - только вижу, заметался от хвоста к винтомоторной группе и обратно. Я даже не сразу сообразил, что он делает. Оказывается… понимаете! Меряет, подлец, самолет рулеткой. Торопливо как-то тянет ленту вдоль фюзеляжа.
Вот странное дело!
Ну, а Петя, естественно, показался, наконец, на виду и идет к самолету.
"Эх, черт! Чем бы его предупредить?" - думаю.
Вы легко поймете мое беспокойство, если вспомните, что диверсантов и шпионов засылали к нам в то время в изрядном количестве.
Бежать к Пете на помощь, что ли?
Но вот вижу: Петя уже совсем близко у самолета. Остановился. Смотрит на манипуляции, производимые этим типом. Последний, заметив Петю, тоже остановился. Некоторое время глядят друг на друга. Затем…
В соседней комнате резко зазвонил телефон. Лейтенант извинился и поспешил к аппарату.
– Ну, и что дальше?
– нетерпеливо спросил один из присутствующих после возвращения лейтенанта.
Рассказчик медленно уселся на свое место и неторопливо осмотрел слушателей.
– Пока что ничего страшного и не произошло, - продолжал он спокойно. Этот самый субъект неожиданно и очень быстро удалился. А Петя еще некоторое время походил вокруг самолета и возвратился в институт.
– Знаешь ли ты, кто это был?
– спрашиваю я его.
– Это ведь тот самый, за которым я гнался сегодня ночью!
– Не может быть!… -отвечает Петя.
Вижу, что мое сообщение произвело на него сильное впечатление.
– Что ты на меня с таким удивлением смотришь?
– спрашиваю.
– Да так, знаешь, все это очень странно… Мне кажется, что…
Вижу, мой Петя запнулся и чего-то недоговаривает.
"Опять строит умозаключения", думаю.
– Ты что-нибудь заметил?
– спрашиваю.
Молчит, представьте себе, и смотрит уныло.
"Ну, и черт с тобой, - думаю.
– Тоже сыщик!"
В этот день вечером, когда, уже стемнело, но зажигать нашу фару было еще рано, Петя неожиданно заговорил со мной с очень серьезным видом.
– Не думаешь ли ты, - спрашивал он, - что между аварией фашистского самолета и порчей наших плафонов существует какая-то связь?
– Очень возможно, - отвечаю, - что плафоны лопнули от взрыва, произошедшего на самолете.
– В том-то и дело, -продолжает Петя, -что на самолете никакого взрыва не было. Я это точно установил. Весь запас его бомб был израсходован, по-видимому, раньше, или бомб у него вообще не было, а зенитный огонь, как ты помнишь, перед его падением отсутствовал.
– Ну, так отчего он мог погибнуть?
– спрашиваю.
– Наших самолетов в воздухе тоже не было, - я их прекрасно узнаю по звуку, - один немецкий летал.
– Знаю, - говорит Петя, - что не было. Я много думал и все взвешивал и, наконец, пришел к совершенно твердому убеждению.
Он посмотрел на меня внимательно и говорит:
– Здесь существует какая-то тайна… Все это не просто так… И этот необыкновенный взрыв, слышанный нами, когда полопались плафоны, и гибель немецкого самолета, и появление человека, интересующегося даже осколками этих плафонов.
Этот разговор оставил у меня тогда тягостное впечатление.
Стою и думаю: "что это он за несуразные вещи говорит?" А у самого какое-то беспокойство постепенно появляется.
Лейтенант задумался, как бы что-то вспоминая.
– Обстановка сильно влияет, - продолжал он, зажигая потухшую папиросу. Представьте себе… Находимся мы только вдвоем в огромном пустующем здании. Темнота и мрак кругом. Ветер на дворе продолжает выть… Мне начинает казаться, что наверху опять кто-то ходит. Я, конечно, ничего не боюсь, Но, безусловно, подвержен влиянию внешней обстановки, как всякий живой человек. Помню, что тогда от всего этого, хотя, в сущности, это были пустяки, стало мне как-то очень не по себе. Однако не надолго. "Надо, - думаю, - перебить настроение".
– Знаешь что?
– говорю я Пете.
– Что это ты мне голову морочишь? Ничего таинственного здесь нет. Все это ерунда. Если человек и украл черепки, так просто в силу обыкновенного хулиганства!
В общем, принялся его отчитывать.
Кончилось это дело тем, что Петя обиделся и перестал со мной разговаривать.
Однако, представьте себе, немного позже произошел опять подозрительный случай! Ну, конечно, если принять во внимание все то, что было у нас раньше.
Дело было вот как: