История одной страсти
Шрифт:
Трапеза была почти окончена, когда Йэн пристально посмотрел на нее.
— Что означает для хозяйства потеря табака? — спросил он.
Она встретила его взгляд.
— Не продав урожай табака, мы не сможем прокормить себя и лошадей этой зимой, — честно ответила она. Какое-то время он молчал, обдумывая ее слова.
— Значит, тебе придется продать лошадей, так?
—Да.
— Сколько?
— Это зависит от того, выиграют ли Грей и Призрак осенние скачки. Если они победят, мы сможем ограничиться продажей двух двухлеток.
— Значит, в их числе окажется по крайней мере один производитель, — заключил он.
Не было нужды отвечать. Ей также не нужно было объяснять ему, что продажа производителей перечеркнет их усилия по выведению скаковой породы. Производители были нужны, чтобы выращивать победителей.
— Но даже тогда, — продолжила она, — нам не хватит денег, чтобы посадить табак на следующий год.
— Этот ублюдок Марш… — начал было Большой Тим, но, оглядев присутствующих за столом женщин и детей, прикусил язык. — Прошу прощения, — извинился он.
Фэнси махнула рукой:
— Я полностью разделяю ваши чувства.
— Я могу помочь вам с табаком на следующий год, если в этом соберу хороший урожай, — предложил он.
— Я бы не хотел, чтобы Марш услышал ваши слова, — предостерег его Йэн. — Иначе ваш тоже может развеяться дымом.
— Если я поймаю его возле моей фермы, я его убью. Йэн усмехнулся.
— Если бы огонь перекинулся на конюшню и пастбище и пострадали лошади, он был бы уже мертв.
Фэнси покачала головой:
— Роберт добивается наших лошадей. Не знаю, что должно толкнуть его на столь отчаянный шаг. — Нахмурившись, она взглянула на Уоллесов. — Мог Роберт узнать о нашем браке?
Большой Тим сделал отрицательный жест.
— Только не от нас. Мы никому и словечка не проронили.
У Фэнси защемило сердце. Если Роберт планировал поджог, не зная об их свадьбе, что он сделает, когда это станет ему известно? Ей стало страшно. Она подумала, что идея с замужеством была не столь хороша, как могло показаться на первый взгляд. Роберт способен убить Йэна, узнав, что он встал на его пути.
Пока Фэнси боролась с тягостными мыслями, Йэн заговорил снова:
— Как бы то ни было, я не могу представить себе Роберта Марша, рыскающего по округе и поджигающего табак.
Большой Тим кивнул:
— Конечно, он не станет марать свои руки.
— Это мог быть его надсмотрщик, — добавил Маленький Тим. — У него черная душа, если она вообще есть. На прошлой неделе он засек раба до смерти.
Фэнси похолодела. Ей приходилось встречаться с Сесилом Мартином — управляющим Роберта, и она не сомневалась в правдивости историй, ходивших про него. У него были ледяные глаза, темные и неподвижные, больше похожие на глаза змеи, чем человека. Однако, в отличие от змей, он нападал не для того, чтобы защититься, а чтобы насладиться своей властью и жестокостью.
Она была согласна с Уоллесами и Йэном: Роберт Марш не стал
— Нам надо идти, — старший Уоллес поднялся со стула и вежливо поклонился. Сняв компресс, лежавший у него на руке, он взглянул на Фэнси. — А у вас найдется еще такой же?
Кивнув, Фэнси встала из-за стола и завернула несколько листьев лесного ореха в лоскут, вручив ему со словами:
— Вы видели, как я делала компресс. Просто положите его на чистую ткань. Сделайте компресс сегодня вечером и завтра утром.
Когда молодой Уоллес тоже поднялся, Фортуна проводила его до самой двери. Фэнси заметила, что он не сводил глаз с ее сестры на протяжении всего вечера.
Фэнси сердечно поблагодарила мужчин за помощь.
— Не стоит благодарностей, — возразил Большой Тим. — Ужин стоил того, — добавил он со смехом. — Мы уже устали от своей стряпни. Все было очень вкусным, особенно пирог.
— Завтра я пришлю к вам Фортуну с пирогом, — пообещала Фэнси, заметив, что Маленький Тим немедленно посмотрел на Фортуну, которая улыбнулась ему и кивнула.
Пока Йэн провожал Уоллесов до их коней, оставленных во дворе, Фортуна уложила Эми спать. Поцеловав Ноэля и пожелав ему спокойной ночи, Фэнси отправила его на чердак. Подойдя к двери, чтобы посмотреть, что задерживает Йэна на улице, она увидела, как он разговаривает с Уоллесами, но, как ни вслушивалась, не разобрала ни слова — они говорили слишком тихо.
Когда Уоллесы уехали, а Йэн вернулся в дом, она вопросительно посмотрела на него.
Он пожал плечами:
— Они собираются поспрашивать в округе, не видел ли кто-нибудь подозрительных людей.
— Надеюсь, они не пострадают от того, что помогают нам.
Йэн помолчал и спросил:
— У Джона было оружие? Она кивнула.
— У него был мушкет для охоты. Но в прошлом году он воспользовался им лишь однажды. — Она вспомнила слова Джона о том, что мушкет, подарок отца, был одним из лучших в своем роде.
— Его нужно будет почистить, — сказал Йэн. — А как насчет пороха?
— У нас есть немного. — Фэнси нахмурилась, припоминая. — По-моему, у Джона было несколько коробок.
— А ружья нет?
Она отрицательно покачала головой.
— Ты умеешь стрелять?
—Нет.
— Утром я научу тебя.
Фэнси хотела отказаться — она все равно не смогла бы выстрелить в кого-нибудь, — но после пережитого ужаса не была так уж в этом уверена.
— Хорошо, — согласилась она.
Фэнси провела его в свою комнату, где он еще не был. Она заметила его взгляд, скользящий по скромной, но уютной спальне, остановившись на пестрых занавесках, тканом ковре на полу, стоящем в углу комоде. Эта комната всегда казалась ей роскошной, особенно после индейских хижин. Но как она выглядит в глазах знатного дворянина? Фэнси полагала, что не слишком впечатляюще.