История одной страсти
Шрифт:
— Как хочешь, — сухо сказал Йэн и прошел мимо нее за седлом для лошади.
Седлая кобылу, он убеждал себя, что с Фэнси ничего не случится. Она была прекрасной наездницей, а дорога в Честертон достаточно оживленная. Однако его не покидало беспокойство, причины которого он не мог объяснить. Конечно, он отпускал ее одну не в трущобы Эдинбурга темной ночью, а Марш, вероятно, все еще зализывает раны. Кроме того, ее деверь никогда не угрожал Фэнси физической расправой.
— Йэн, — позвала она, нарушая
— Когда ты возьмешь Ноэля на охоту…
— Да? — Он постарался скрыть разочарование в голосе.
— Он любит животных, но он так хочет походить на тебя во всем. Возможность научиться у тебя стрелять воодушевляет его, но реальность…
Он понял, что она пыталась сказать. Охота была необходимостью; мужчина учился охотиться, чтобы добывать пищу для своей семьи и защищать свои владения. Но он помнил свою первую охоту, помнил, как радостное возбуждение сменилось грустью, когда пролилась первая кровь. Охота была обычаем, хотя и кровавым.
— Сегодня мы попробуем стрелять в цель, — заверил он ее. — Ноэль должен уметь держать в руках мушкет.
Ее лицо осветила искренняя улыбка, словно он сказал нечто чрезвычайно приятное.
Йэн неохотно помог Фэнси сесть в седло и смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
После завтрака Йэн оседлал двух лошадей, Принца и мерина по кличке Тукаху, названного в честь ручья, протекающего в лесу неподалеку. Ноэль ловил каждое его движение. Йэн помог мальчику взобраться в седло, с одобрением подмечая прирожденную ловкость и уверенность, с которыми Ноэль взял поводья и устроился на спине животного.
Они направились в тихое место в лесу, где Ноэль сам спрыгнул на землю. Держа в руке мушкет, Йэн тоже спешился. Он взял с собой несколько кусков бумаги, один из которых прикрепил к дереву.
— Твой отец показывал тебе, как заряжать мушкет?
— Нет, но я видел, как он это делает.
— Во-первых, запомни, что нужно быть очень осторожным. Мушкет должен быть чистым, а порох — сухим.
Он отдал оружие Ноэлю и показал, как нужно его держать.
— Когда ты делаешь выстрел, — объяснил он, — оружие сильно отдает назад, как молодой жеребец, которого седлают в первый раз.
Ноэль серьезно кивнул, и Йэн показал, как заряжать мушкет.
Мушкет был ростом с Ноэля, и мальчику было нелегко управляться с ним. Йэн мысленно улыбнулся, видя, как серьезно и старательно он выполняет каждое его указание, стремясь научиться тому, что должен уметь каждый мужчина.
Он передал Ноэлю заряд пороха.
— Держи его и открывай зубами.
Ноэль все выполнил, но немного пороха попало ему в нос, и он громко чихнул. Весь оставшийся порох взмыл легким облачком и осел на траве.
Мальчик покраснел от смущения и собственной неловкости.
— В первый раз со мной случилось то же самое, — успокоил его Йэн. Он протянул Ноэлю другой заряд. — Надкусывай не так сильно.
На этот раз Ноэль был гораздо осторожнее и под наблюдением Йэна зарядил оружие.
— Прижми мушкет крепче, тогда отдача будет не такой сильной. Лучше всего лечь и положить мушкет на плечо. Ноэль нахмурился.
— Как можно стрелять по цели, лежа на земле?
— Ты уверен, что хочешь стрелять по цели? — Настал момент задать этот вопрос.
Ноэль посерьезнел и задумался. Йэн был глубоко тронут, когда семилетний мальчуган поднял на него глаза и сказал слова, которые сделали бы честь любому взрослому мужчине:
— Не думаю, что мне когда-нибудь захочется выстрелить по цели. Но я знаю, что однажды мне придется это сделать, и я хочу сделать это правильно. Я не хочу причинять животным страдания.
Йэн почувствовал такую гордость, словно Ноэль был его сыном. Ему пришло в голову, что за последние недели у него было много поводов гордиться Ноэлем и Эми.
Однако Ноэлю было присуще инстинктивное сострадание ко всему живому, которое заставило Йэна пересмотреть свое отношение к жизни и растопило его сердце. Сегодня Ноэль не искал приключения, а стремился познать то, что он считал необходимым, несмотря на боль, которую это познание может принести.
Ноэль Марш вырастет прекрасным человеком.
Однако сейчас он был маленьким мальчиком, и в его глазах Йэн читал сотни вопросов, на которые был не в состоянии ответить.
Вместо этого он подвел Ноэля к поваленному дереву.
— Ложись и целься.
Ноэль послушно лег на живот и приподнялся на локтях. Йэн положил мушкет на его плечо и сказал Ноэлю целиться в лист бумаги, раскачивающийся на дереве.
— Запомни, — предостерег он, — после выстрела будет отдача. Будь готов к этому.
Ноэль нажал на курок и тотчас перекатился на бок от сильного удара в плечо. Но он сразу вскочил на ноги и поднял мушкет.
Йэн молча дал ему другой заряд, и Ноэль надкусил его, высыпал порох в ствол, вложил пулю в дуло и вновь лег на землю.
— Хорошо, — кивнул Йэн и вдруг осекся. Мысленно он вновь оказался в Каллодене, увидел гарь и дым, свои обожженные черные пальцы. Он стрелял и стрелял, вновь и вновь заряжая мушкет, а вокруг него падали его родственники и друзья, орошая кровью поле битвы. Картина сражения предстала перед его глазами словно наяву.
— Йэн?
Очнувшись, Йэн посмотрел на озадаченного мальчика.
— Попробуй снова, — сказал он, отгоняя воспоминания туда, где им и следовало быть: в самый темный уголок души.