История пятая. Гарри и Орден Молчальников
Шрифт:
– Десять баллов с… - начала было Амбридж, обнаружив наше присутствие, но старая ведьма перебила ее:
– Волшебной палочкой, похабники малолетние! Хотя… говорят, он и с другой палочкой был неплох, да-с…
«Наш человек», - читалось в глазах Гермионы. В прямом смысле читалось: ведь мы с ней уже насобачились переговариваться мысленно. Удобно невероятно, особенно на экзамене!
– М-м-м… да… - промямлила Амбридж.
– Позвольте проводить вас в учительскую. Вы ведь не откажетесь от чашечки чаю после такого путешествия?
Остаток вечера прошёл довольно уныло. Все пытались что-то повторять,
Наконец завтрак закончился, все разошлись по классам, а мы остались ждать в вестибюле. В половине десятого нас начали класс за классом приглашать обратно в Большой зал. Столы убрали, теперь тут стояли десятки парт, а за преподавательским столом высилась МакГонаггал. Когда все расселись по местам и успокоились, она сказала: «Итак, начали» - и перевернула огромные песочные часы. Рядом с ними были разложены и расставлены запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента.
Я взял билет и прочитал первый вопрос:
«а) приведите магическую формулу и
б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать».
Гермиона оглянулась на меня, а я внятно подумал:
«Это экзамен для слабоумных».
Она хихикнула и принялась яростно строчить ответы на вопросы.
После обеда мы перешли в небольшую комнатку рядом с Большим залом, откуда нас должны были пригласить на устный экзамен. Вскоре нас начали вызывать маленькими группами в алфавитном порядке.
Наконец прозвучала и моя фамилия.
– Профессор Тофти свободен, Эванс, - сказал Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он указал мне на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый древний и самый лысый из всех экзаменаторов. Неподалёку от него я увидел ту самую веселую старушку - она принимала экзамен у Драко.
– Так, значит, вы и есть… хм… Эванс?
– спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на меня поверх пенсне.
– Тот самый знаменитый?..
– Я, - кивнул я, с досадой понимая, что тайна моего имени, по сути, секрет Полишинеля.
– Но не будем об этом, сэр. Я стесняюсь.
Драко явно услышал это и уронил левитируемый стакан, потому что заржал.
– Ну хорошо, - сказал Тофти дребезжащим старческим голоском, - не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте её перекувырнуться несколько раз.
Я чуть не разбил себе нос рукой, но выполнил требуемое. Потом я еще заставлял летать стакан, перекрашивал крысу… Зачем все это нужно, я не имел ни малейшего понятия, да и вообще, мог самого Тофти в крысу превратить! Ну, не один, с помощью Гермионы, конечно, но мог! Однако слишком выделяться на экзаменах не входило в мои планы.
После ужина народ начал повторять трансфигурацию, а я опять завалился спать. В итоге на письменном экзамене я позабыл пару определений, но сдул у Гермионы, у нее-то память
В среду мы сдали экзамен по гербологии, а на четверг был назначен экзамен по защите от Тёмных искусств. Тоже ерунда - на письменные вопросы я ответил запросто, а на устном с особенным удовольствием применил все требуемые щитовые чары на глазах у Амбридж. Я бы и Непростительные применил, но повода не нашлось…
– Браво, браво!
– воскликнул профессор Тофти (снова он мне попался!), когда я по его просьбе эффектно расправился с боггартом.
– Великолепно! Что ж, полагаю, это всё, Эванс… если только… - Он чуть подался вперёд.
– Я слышал от своего близкого друга, что вы можете вызвать патронуса… Не угодно ли продемонстрировать? Конечно, за дополнительные баллы…
– Конечно, сэр, без проблем, - кивнул я, подмигнул Амбридж и шепнул: - Экспекто патронум!
Мой цербер лениво потянулся, обошел зал, обнюхал все углы, особое внимание уделив юбке Амбридж (на нее он задрал лапу), гавкнул, как тогда на суде на Фаджа, и убежал куда-то за окно, не думая даже растворяться: я как раз вспомнил, что мне надо кое-что уточнить у Регулуса.
Все экзаменаторы проводили его глазами, а профессор Тофти восторженно зааплодировал.
– Прекрасно!
– сказал он.
– Очень хорошо, Эванс, можете идти!
У Амбридж был такой вид, будто она съела живую волосатую гусеницу, и та теперь ползает у нее внутри.
В пятницу мы сдали древние руны, а потом наступил выходной, и ночью мы свалили на озеро - купаться. На обратном пути нас едва не застукал Филч, потому что мантия-невидимка, оказывается, тоже промокает и делается не то чтобы видимой, но заметной… В общем, половину воскресенья мы потратили на то, чтобы присобачить к ней водооталкивающие чары. Получилось: на обратном пути с очередного купания мы нарочно попались на глаза Филчу, но он нас не обнаружил, только ругался, что кто-то опять наследил в холле. Ну, не будет же он нас по отпечаткам босых ног вычислять…
Ну а в понедельник мы сдавали зельеварение. По сравнению с уроками Снейпа это была полная фигня. Нумерология тоже сдалась без боя, хотя Гермиона поругалась с профессором, потому что решала задачу маггловским способом, а он не знал, что такое натуральный логарифм. Впрочем, ей позволили перерешить по старинке, так что это уж мелочи…
Письменный экзамен по астрономии в среду утром прошёл без неприятных сюрпризов, особенно Невилл увлекся - ему достался вопрос о Марсе, а об этой планете он знал уже практически всё, так что даже карту схематично изобразил.
Практическая астрономия должна была начаться вечером. Ночь выдалась ясная, и с заполнением звездных карт мы тоже справились без особого труда. Невилл опять так увлекся ландшафтом ближайших планет (он приобрел себе обалденный телескоп), что пришлось тыкать его в бок и напоминать, что не ими едиными заполняется карта. Правда, он все равно отличился, спросив у профессора Тофти, есть ли жизнь на Марсе, но тот отделался общей фразой о том, что науке это не известно…
Невилл не отставал, и старичка спасло чудо: внизу что-то зашумело и загрохотало. Бросив телескопы, мы уставились вниз: оказалось, толпа народу во главе с Амбридж атакует Хагрида!