История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II

Зубов Андрей Борисович

Очень характерен в этом смысле пример Днепростроя. Проект разработан был под руководством выдающегося российского ученого дореволюционной школы, профессора Петербургского университета Ивана Гавриловича Александрова. Согласно воспоминаниям Василия Эмильевича Спрогге – инженера, работавшего на строительстве ДнепроГЭСа, среди специалистов не было ни одного коммуниста. Однако работы под руководством Александрова велись недолго. Вскоре партия прислала некоего Винтера с командой активистов и выдвиженцев, что привело к отставке Александрова, которого, по словам Спрогге, от репрессий спасла лишь естественная смерть, наступившая в 1938 г.

Свидетельство очевидца

Сам Спрогге в годы Гражданской войны был офицером Добровольческой армии, но не смог эвакуироваться за границу и, скрыв свое прошлое, стал работать по специальности, приобретенной еще до революции. Выехать за рубеж ему удалось во время Второй мировой войны во время немецкой оккупации, после чего он и смог опубликовать свои воспоминания. Вот что он пишет о положении специалистов. «Весьма странным в это время было положение представителей профессиональной интеллигенции, главным образом инженеров. Мы, так называемые спецы, вели двойную жизнь. С одной стороны, в наших технических бюро мы пользовались уважением, имели авторитет и часто большие полномочия. Мы были окружены воспитанными и образованными людьми. Вмешательство партийных элементов в жизнь и работу было лишь спорадичным и переносилось нами как неприятное, но стихийное, от Бога или природы обстоятельство. Что-то вроде холодного дождя или слякоти на улице. Бывало, иногда налетали циклоны и смерчи, как, например, «Шахтинское дело», но кто из живущих у подножия вулкана думает постоянно о возможности извержения? Некоторые из нас имели к тому же интересную и захватывающую работу, как это было со мной. Даже оплата труда – правда, только на более высоких постах – стала к концу 20-х годов сравнительно приличной. Но стоило выйти из дверей своего учреждения, сесть на трамвай и прийти домой, как все изменялось радикально. Белый воротничок выдавал вас. Показывал, что вы принадлежите к обреченному классу, к «паразитам», «недорезанным буржуям». Вас толкали и оскорбляли на каждом шагу. Озлобленный и разочарованный пролетариат, получивший вместо «социалистического рая» только новые цепи, срывал свое негодование на вас. Этому способствовала коммунистическая пропаганда, ищущая козлов отпущения. Беда была тому, кто перестал быть «незаменимым». Советская власть всегда могла использовать его как очередную жертву в каком-нибудь процессе «вредителей» или «врагов народа»». – В.Э. Спрогге. Записки инженера. М.: Русский путь, 1999. С. 369–370.

Через некоторое время В.Э. Спрогге был назначен главным инженером Нижневолгопроекта, подчинявшегося Наркомзему, который возглавил безграмотный бывший солдат Муралов, некогда назначенный командующим Московским военным округом, понимавший в строительстве гидростанций и каналов столько же, сколько в военном деле. Вскоре после этого партийным заместителем к Спрогге была назначена старая большевичка Юносова – дама лет 45, работавшая белошвейкой в Америке и имевшая 4 класса образования. Однажды, решив проконтролировать технические вопросы, она взяла на просмотр теоретическую работу «Гидродинамический расчет потока воды в аванкамере гидростанции».

Но что можно было требовать от работников нижнего партийного звена, когда образовательный ценз членов ЦК ВКП(б), руководящих всеми отраслями жизни страны, был страшно низок. Приведем лишь ряд примеров на основании данных, опубликованных в 1990 г. в журнале «Известия ЦК КПСС», касающихся образовательного ценза высшего партийно-хозяйственного руководства страны в 1930-е гг.

Таким образом, из 38 членов ЦК КПСС, занимавшихся хозяйственной деятельностью, законченное высшее образование имели всего лишь два человека: Косыгин и Сокольников, но специалистом можно считать лишь одного Косыгина, т. к. для Сокольникова, некогда окончившего юридический факультет Парижского университета, хозяйственная деятельность была лишь местом ссылки. 10 человек имели среднее образование на уровне городского училища, а подавляющее большинство – 26 человек – вообще никакого. Более того, ни на одной из перечисленных в таблице должностей эти люди долго не задерживались, переходя при первой возможности на партийную работу. Неудивительно, что большинство из них проваливали любое порученное им дело и закончили свою жизнь трагически. Уровень образования чисто партийных работников из членов ЦК, как, например, Н.С. Хрущева, также ограничивался рабфаком и незаконченным курсом Промышленной академии, а у остальных партийцев – и этого не было. Приведенные примеры как нельзя лучше характеризуют всю большевицкую систему выдвиженчества. Студент-недоучка Бухарин смог стать действительным членом Академии наук СССР, а имевший 5 классов образования Кнорринг – доктором экономических наук.

Мнение ученого:

«Те, кто пробивались в ряды новой политической элиты, были не деятелями, но дельцами, которые играли в страшную игру с высочайшими ставками и по правилам, обычно более свойственным низу социальной пирамиды – преступному миру, нежели ее высшему ярусу… В этой группе в сталинские времена большинство составляли люди малокультурные и примитивные по общецивилизационным стандартам. Но с точки зрения достижения избранных целей они были весьма хитроумными и изворотливыми. Те же из них, кто отвечали и общепринятым критериям образованности и культуры, либо на удивление быстро ушли в мир иной (Г.Чичерин, Л.Красин, А.Луначарский), либо были оттеснены на периферию или уничтожены, либо (самый зловещий вариант) стали «преступниками-интеллектуалами», то есть целиком подчинили свои знания и способности преступным целям правящей группировки или личным своекорыстным целям (ярчайший пример – А.Вышинский). Причем это относится как к тем «эквилибристам», которые умудрялись встроиться в менявшуюся, но всегда «единственно верную генеральную линию», так и членам многочисленных оппозиций». – А.В.Оболонский. Советский режим: механика властвования // Общественные науки и современность. 2010. № 3. С. 140.

Свидетельство очевидца

Александр Трушнович в биографической книге описывает строительство канала в Туркестане, так называемого Вахшстроя, воспетого Бруно Ясенским в романе «Человек меняет кожу»: «Вахшстрой считался одним из гигантов пятилетки. Заказали машины, завербовали людей, затем двадцать могучих экскаваторов прибыло по Аму-Дарье в Файзабад-Кале. А дальше транспортировать их было не на чем. Автомобильный парк был в таком состоянии, что перевозка экскаваторов в разобранном виде продлилась бы полгода. Но Москва уже составила план, наметила сроки и постановила, что такого-то числа экскаваторы должны начать работу. Ясенский восторгается этим героическим творчеством большевиков. Он, надо думать, бывал на собраниях, где секретари партячеек или директора били себя в грудь, восклицая: Мы большевики, мы не знаем преград!

Не знавшие преград, они отправили экскаваторы к месту работы собственной тягой. Очевидцы мне говорили, что американский инженер, сопровождавший экскаваторы, сначала подумал, что большевики сошли с ума, но, поняв, что сумасшествие здесь называется творческим энтузиазмом пролетариата, сбежал от греха подальше. В результате энтузиазма сто километров пути усеялось частями экскаваторов. К финишу прибыли два в потрепанном виде, но их быстро починили: в пустыне валялся богатый ассортимент запасных частей. Ясенский приписал все неудачи вредительству инженеров и вообще интеллигенции». – А. Трушнович. Воспоминания Корниловца. М.: Посев. 2004. С. 314–315. Естественно, что никакого сумасшествия, а уж тем более вредительства, не было. Была элементарная безграмотность и некомпетентность, незнание того, что такое моторесурс техники. Подобный экскаватор имел моторесурс не более 40–50 км хода, ибо передвигаться он должен был вокруг вырытой траншеи, так что еще удивительно, как два экскаватора дошли до цели.

А между тем жизнь властно предъявляла свои требования. Занимавшиеся, в основном, развитием оборонных отраслей промышленности большевики не могли не видеть уровень технического прогресса. Например, в авиации и танкостроении он в 30-е годы напоминал современное развитие компьютерной техники, когда модель нового истребителя или танка устаревала за год, а через три года считалась безнадежно устаревшей. Так, самолет И-16 – новейший в 1938 г., к 1941-му стал «вчерашним днем», а в 1942-м его уже практически не осталось на вооружении советской авиации. Между тем, авиационной промышленностью в конце 1930-х гг. руководил абсолютно безграмотный М.М. Каганович, не окончивший и начальной школы. Методы его руководства лучше всего характеризует следующий пример. Каганович решил назначить своего зятя Александра Васильевича Сильванского Главным конструктором по разработке нового истребителя. Сильванский, 23 лет от роду, только что закончивший Московский авиационный институт, был назначен на должность, которую занимал незадолго до этого умерший выдающийся авиаконструктор России Д.П. Григорович. Естественно, что собственных идей у нового Главного конструктора не было, да и быть по определению не могло, поэтому проект истребителя взяли у выдающегося авиаконструктора Николая Николаевича Поликарпова, причем, по тогдашней моде, Сильванский вызвал Поликарпова на соцсоревнование, а чтобы «новый» проект хоть чем-то отличался от аналога, решил изменить конструкцию шасси, укоротив его. В результате винт самолета стал цепляться за землю. Тогда Сильванский принял решение обрезать винт самолета. После «доработки» поднять самолет в небо не удалось. Тогда Сильванский принимает решение установить на самолет прежний винт, а для успешного взлета вырыть глубокую канаву вдоль взлетной полосы, дабы винт не цеплялся за землю. Контрольная комиссия пришла в ужас от всего увиденного, Каганович был снят с поста наркома авиационной промышленности и через некоторое время покончил жизнь самоубийстовм. Карьера Сильванского временно прервалась, но через 15 лет он все-таки стал Главным конструктором Всесоюзного НИИ подъемно-транспортного машиностроения. Вся эта печальная история происходила как раз в то время, когда были расстреляны выдающиеся инженеры: начальник ЦАГИ Н.М. Харламов, начальник НИИ ВВС Н.Н. Бажанов, создатель гигантских самолетов по типу «летающее крыло» К.А. Калинин, разработчики твердотопливных ракет и знаменитых «Катюш» Г.Э. Лангемак и И.Т. Клейменов; в то время, когда сидели в тюрьме Туполев, Егер, Бартини, Королев, Петляков, Мясищев и многие другие выдающиеся разработчики отечественной авиационной и ракетной техники. Именно в те годы распространилась практика назначать Главными конструкторами ведущих НИИ и КБ абсолютно некомпетентных партийных чиновников, разделять сформировавшиеся конструкторские коллективы, как это произошло с КБ Н.Н. Поликарпова, попирая элементарные авторские права, что было немыслимо ни в одной цивилизованной стране мира. Именно в те годы в психологию народа была внедрена мысль, что руководитель не должен быть специалистом, а должен быть администратором, мысль, не выбитая из общественного сознания и поныне.

Историческая справка

Характерным примером выдвиженчества и присвоения чужих заслуг является история создания мобильной реактивной установки залпового огня, известной всему миру под именем «Катюша». История создания реактивных снарядов в России восходит к XIX в. и связана с именами генерал-лейтенантов Александра Дмитриевича Засядко (1779–1837) и Константина Ивановича Константинова (1818–1871), создавших первые ракеты, с успехом применявшиеся Русской армией и достигавших дальности полета более двух верст. Приобретенный опыт был изучен Иваном Платоновичем Граве (1874–1960) и Николаем Ивановичем Тихомировым (1859–1930). Иван Граве с отличием окончил в 1900 г. Михайловскую артиллерийскую академию, где преподавал с 1904 г. 14 июля 1916 г. полковник Граве подал заявку на изобретение, касающуюся создания первой в мире ракеты на бездымном порохе, приготовленного с примесью твердого растворителя. Параллельно с Граве вел исследования Николай Тихомиров, который в 1894 г. занялся проблемой создания ракетных снарядов, а в 1912-м – представил морскому министерству проект осуществления своих разработок. Оба ученых после революции остались в России. В 1921 г. по предложению Тихомирова была создана лаборатория снарядов на бездымном порохе, получившая в 1927 г. наименование Газодинамической лаборатории (ГДЛ). В том же 1921 г. в ГДЛ к Н.И. Тихомирову пришел на работу талантливый инженер, офицер, участник Великой войны – Владимир Андреевич Артемьев (1885–1962). Артемьев и Тихомиров возглавили работы в ГДЛ, а 3 марта 1928 г. ими был испытан первый 82-мм реактивный снаряд, пролетевший 1300 м. В 1924 г. Иван Граве получил первый в России патент на ракету с бездымным порохом на основе заявочного свидетельства 1916 г. Однако в 1926 г. Граве был арестован и посажен в тюрьму. Еще ранее, в 1922 г. был арестован В.А. Артемьев, проведший три года на Соловках, откуда он вернулся в лабораторию Тихомирова. В 1928 г. в ГДЛ пришел работать выдающийся инженер Георгий Эрихович Лангемак (1898–1938), в 1916 г. окончивший школу прапорщиков и сражавшийся в годы Великой войны на Приморском фронте в морской крепости Императора Петра Великого. В 1928 г. Лангемак окончил Военно-техническую академию. В мае 1930 г. после смерти Н.И. Тихомирова лабораторию возглавил инженер-артиллерист Борис Сергеевич Петропавловский (1898–1933), окончивший в 1915 г. Суворовский кадетский корпус в Варшаве, а затем ускоренный курс Константиновского артиллерийского училища в Петрограде. В 1929 г. он окончил Военно-техническую академию им. Ф.Э. Дзержинского в Ленинграде. Параллельно с лабораторией Н.И. Тихомирова 15 сентября 1931 г. была организована группа изучения реактивного движения (ГИРД). Ее возглавляли Фридрих Артурович Цандер (1887–1933) и Сергей Павлович Королев (1907–1966). 31 октября 1933 г. постановлением № 104 Совета труда и обороны из двух лабораторий – ГИРД и ГДЛ был организован Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ), который возглавил Иван Терентьевич Клейменов (1898–1938). В 1932 г. из тюрьмы был выпущен И.П. Граве, который включился в работу института под руководством Лангемака. Уже в 1930 г. ГДЛ добилась первых практических результатов при полигонных испытаниях реактивных снарядов РС-82 и РС-132, а в 1932 г. были успешно проведены первые официальные стрельбы в воздухе снарядами РС-82 с самолета И-4, снабженного шестью пусковыми установками. В начале 1933 г. на работу в Московское отделение ГИРД пришел после окончания Военно-авиационной академии им. Жуковского Андрей Григорьевич Костиков (1899–1950), которому суждено было сыграть роковую роль в судьбе основных творцов ракетно-космической техники и систем залпового огня. В 1934 г. Лангемак и молодой талантливый инженер Валентин Петрович Глушко (1908–1989), пришедший на работу в ГДЛ после окончания Ленинградского университета, написали и издали труд «Ракеты, их устройство и применение».

По доносу Костикова 2 января 1937 г. Г.Э. Лангемак и И.Т. Клейменов были арестованы органами НКВД и после годичного следствия расстреляны 11 января 1938 г. В июне 1938 г. Костиков возглавил экспертную комиссию, давшую справку для НКВД о вредительской деятельности В.П. Глушко и С.П. Королёва. В результате С.П. Королёва приговорили к 10 годам лагерей, а В.П. Глушко – к 8 годам. В конце 1938 г. во второй раз был арестован по обвинению в причастности к «военно-фашистскому заговору» Иван Платонович Граве, вскоре освобожденный по приказу Сталина как «особо ценный специалист». В третий раз Граве арестовали в 1952 г. – по делу о мнимом заговоре в Главном артиллерийском управлении, но сразу же после смерти Сталина освободили. В 1938 г. Костикова утвердили в должности главного инженера, а в 1939-м – директора института, т. е. он последовательно занял места оклеветанных и расстрелянных Г.Э. Лангемака и И.Т. Клейменова. Вместе с И.И. Гваем и В.В. Аборенковым (генералом из ГАУ) А.Г. Костиков получил авторское свидетельство от 19 февраля 1940 г., занесенное в реестр изобретений Союза ССР за № 3338: «Механизированная установка для стрельбы ракетными снарядами различных калибров». Это была ставшая легендарной ракетная установка залпового огня БМ-13, всемирно известная как «Катюша». Костиков стал Героем Социалистического труда (1941), академиком Академии наук СССР (1943), генерал-майором инженерно-авиационной службы (1942), лауреатом Сталинской премии 1-й степени (1942), был награжден 2 орденами Ленина, орденами Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, медалями. Однако провалив работы по созданию реактивного истребителя (разработкой которого до ареста занимался С.П. Королев), Костиков был смещен с должности директора института (18.02.1944), арестован (20.03.1944), но вскоре (28.02.1945) освобожден из заключения. Он мирно умер от сердечного приступа в 1950 г.

За годы войны было произведено более 30 тысяч систем залпового огня БМ-13, БМ-13Н, БМ-13СН, БМ-8-48, БМ-31-12, названных солдатами красивым женским именем «Катюша», а также более 12 млн снарядов к ним. Вот только истинных творцов этого «чудо-оружия» отблагодарили, кого пулей в затылок, кого – тюремным сроком, унижением человеческого достоинства, издевательствами и забвением. Официальным творцом «Катюши», вплоть до горбачевской «перестройки», считался А.Г. Костиков.

Мнение мыслителя:

В 1953 г., находясь в эмиграции, Иван Александрович Ильин в цикле работ «Наши задачи» задавал риторический вопрос, каковы же результаты 35-летнего большевицкого управления Россией и каков качественный отбор руководящих кадров? «Будет справедливее всего, если мы предоставим самим коммунистам ответить на наш вопрос, памятуя, однако, что те умственные и нравственные мерила, которые они прилагают к себе и к своим сторонникам, очень невысоки и соответствуют их умственному и моральному уровню. Это есть суд своих над своими. Действительность может быть только хуже этих отзывов.

Начнем с Ленина, навербовавшего этих людей, снабдившего их немецким золотом, поручившего им управлять Россией и присмотревшегося к их деятельности. Берем эти отзывы из его речей, произнесенных в последние годы его вменяемости (1921–1923). Вот его суждения через пять-шесть лет после захвата власти.

Коммунисты захватили власть в России, совершенно не подготовленные ни к управлению государством, ни к ведению хозяйства. Это были подпольные «интеллигенты», «старые нелегальщики», «коммунистические литераторы» и «профессиональные журналисты», привыкшие разговаривать, писать партийные статьи и сидеть по тюрьмам.

«Нас в тюрьмах торговать не учили! А воевать нас в тюрьмах учили? А государством управлять в тюрьмах учили? А примирять различные наркоматы и согласовывать их деятельность? Нигде нас этому не учили… Отсюда у нас всеобщее, повальное неумение вести дела. Ответственные коммунисты в 99 случаях из 100 не на то приставлены, к чему они сейчас пригодны, не умеют вести свое дело и должны сейчас учиться… Несомненно, что мы сделали и еще сделаем колоссальное количество глупостей… Дела с госаппаратом у нас до такой степени печальны, чтобы не сказать отвратительны»…

Таковы же и самые видные коммунисты, за исключением нескольких людей. «Невежественные вы люди», – кричит Рязанов-Гольденах Томскому, не вынесши его развязно преподносимых грубых ошибок… Вот правая рука Сталина, Серго Орджоникидзе (впоследствии по приказу Сталина убитый Ежовым и Поскребышевым!): он не умеет отличить гражданского права от уголовного (Крыленко)… Вот председатель Московского совета – Угланов: он едет революционизировать Германию, но читать по-немецки не умеет (Угланов)… Все эти вожди подписывают доклады спецов и хозяйственников, не читая: «мы не знаем, что делаем, а знают это другие и бумаги в наших портфелях» (Дзержинский)… «Наши ответственные работники, в том числе и наркомы – слишком много подписывают чужого и очень мало вносят своего» (Рыков)… Они говорят на съездах по шпаргалкам, которые накануне выпрашивают у спецов, «чтобы несколько ориентироваться» (Кржижановский), и, «руководя хозяйственными организациями, они в большинстве случаев не имеют технического образования, чем и вносят в дело полную безответственность» (Рыков)…

Таков был первый отбор большевицкой революции. С этого началось: захватили власть переворотом, захватили потому, что она была расшатана и растрачена «временным правительством» – и посадили править лично непорядочных, чванливых невежд, жадных, жестоких и аморальных. Это продолжается и доныне». – И.А. Ильин. Что за люди коммунисты? Ч. 1, 2 // ПСС. Т. 2, кн. 2. М.: Русская книга, 1993. С. 205–210.