История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II
Шрифт:
В тот же день 13 августа Ворошилов издал приказ № 0129, в соответствии с которым в Ленинградском военном округе создавалась Новгородская армейская группа (с 14 сентября 1939 – 8-я армия), игравшая впоследствии важную роль в нападении Советского Союза на Финляндию. К 13 августа военно-политические приоритеты высшей номенклатуры ВКП(б), скорее всего, уже определились в направлении достижения соглашения с той стороной, которая в ближайшем будущем обеспечит свободу действий СССР в Прибалтике и Финляндии. 14 августа Ворошилов поставил вопрос о том, разрешат ли правительства Румынии и Польши пропустить войска Красной армии через свою территорию, если СССР вступит в военный союз с Великобританией и Францией. Без согласия на вступление частей РККА на территорию восточноевропейских государств Ворошилов считал ведение переговоров неактуальным. Союзники немедленно обещали запросить на эту тему Варшаву и Бухарест.
14
1. Идеологические расхождения между национал-социалистической Германией и СССР не препятствуют деловым отношениям и установлению нового и дружественного сотрудничества. Период противостояния во внешней политике может закончиться раз и навсегда;
2. Интересы Германии и СССР нигде не сталкиваются;
3. Капиталистические демократии Запада являются непримиримыми врагами, как национал-социалистической Германии, так и СССР;
4. Руководителям обоих государств следует не пускать события на самотек, а решительно действовать в подходящее время.
В заседании союзных миссий 15 августа Шапошников сообщил англо-французской делегации о том, что СССР готов выставить против Германии 120 пехотных и 16 кавалерийских дивизий, 5 тыс. орудий, 9–10 тыс. танков и от 5 до 5,5 тыс. самолетов. Далее стороны обсуждали военно-морскую проблематику.
15 августа Ворошилов издал директиву, в соответствии с которой предлагалось увеличить штатную численность 37 кадровых (постоянных) стрелковых дивизий РККА с 6,9 тыс. до 8,9 тыс. человек и развернуть на базе еще тридцати шести стрелковых дивизий 92 дивизии, каждая из которых должна была в мирное время иметь штат в 6 тыс. человек.
В тот же день вечером французский военный атташе в Польше генерал Ф. Мюсс выехал из Парижа в Варшаву, чтобы добиться от польского Генерального штаба согласия на проход советских войск. Но пока в ходе англо-франко-советских переговоров партнеры разбирали возможные варианты военных действий, Молотов сообщил Шуленбургу в ответ на телеграмму Риббентропа № 175, что правительство СССР «тепло приветствует германские намерения улучшить отношения с Советским Союзом и верит в искренность этих намерений». Молотов предложил обсудить идею заключения пакта о ненападении между Германской империей и СССР. И когда на следующий день 16 августа на англо-франко-советских переговорах обсуждались вопросы состояния союзных ВВС, Риббентроп телеграммой № 179 сообщил в Москву, что Германия может подписать с СССР пакт о ненападении, способна повлиять на урегулирование советско-японских отношений, и подтвердил готовность лично прибыть в Москву в любой день, начиная с 18 августа.
17 августа в заседании союзных миссий пространно обсуждались вопросы состояния ВВС РККА. Ворошилов, возможно по инструкции Сталина, задал ряд вопросов, которые требовали ответов на уровне глав правительств Великобритании и Франции. Поэтому нарком обороны предложил прервать работу совещания и возобновить ее 20 или 21 августа, когда из Парижа и Лондона поступят соответствующие ответы. Адмирал Дракс предложил провести следующий раунд переговоров 21 августа, оговорившись, что в случае получения ответов до того, совещание возобновит работу раньше.
Оптимистично оценивая работу совещания в своих депешах в Лондон и Париж, ни Думенк, ни Дракс не знали, что советско-германское сближение уже приняло необратимый характер и судьба мира в Европе предрешена. 18 августа Риббентроп телеграммой № 185 на имя Шуленбурга просил его добиться у Молотова санкции на свой немедленный приезд, подтвердив готовность подписать и пакт о ненападении, и секретный протокол о советско-германском разделе сфер влияния в Восточной Европе.
Решающим днем для мира оказалось 19 августа. В этот день произошли три важных события. Аккредитованные в Польше дипломаты Великобритании и Франции получили отрицательные ответы польского министра иностранных дел Бека по поводу возможности присутствия любых иностранных войск на суверенной польской территории в мирное время. Бек, в частности, заявил: «Маршал Ворошилов пытается сейчас мирным путем добиться того, чего он хотел добиться силой оружия в 1920 году». В Берлине было подписано советско-германское торгово-кредитное соглашение, а поздним вечером 19 августа Шуленбург передал в Берлин врученный ему Молотовым проект пакта о ненападении, подчеркнув, что настоящий договор вступит в силу только в случае «подписания специального протокола по внешнеполитическим вопросам», являющегося по требованию советской стороны «составной частью пакта». Позицию Сталина укрепил успех, одержанный в те важные дни войсками
Историческая справка
Через несколько месяцев, уже после начала Второй мировой войны, французское агентство Гавас передало сообщение о том, что, по его данным, 19 августа 1939 г. состоялось секретное заседание Политбюро, на котором Сталин произнес речь следующего содержания: «Вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. Если мы заключим договор о взаимопомощи с Францией и Великобританией, Германия откажется от Польши и станет искать модус вивенди с западными державами. Война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный для СССР характер. Если мы примем предложение Германии, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательство Англии и Франции станет неизбежным <…> [тогда] мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну.
Опыт 20 последних лет показывает, что в мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение сильное до такой степени, чтобы захватить власть. Диктатура партии становится возможной только в результате большой войны. Мы сделаем свой выбор, и он ясен. Мы должны принять немецкое предложение и вежливо отослать обратно англо-французскую миссию. Первым преимуществом, которое мы извлечем, будет уничтожение Польши <…>. В интересах СССР, чтобы война разразилась между рейхом и капиталистическим англо-французским блоком <…и> длилась как можно дольше с целью изнурения двух сторон». – Текст см.: Т.С. Бушуева. «Проклиная – попробуйте понять» // Новый мир (Москва). 1994. № 12. С. 230–237. До сих пор в исторической науке ведутся споры, был ли текст, распространенный Гавас, фальшивкой. К сожалению, материалы советских правительственных совещаний августа 1939 г. до сих пор не рассекречены, так что точно проверить, было ли 19 августа совещание, на котором выступал Сталин с подобной речью, – невозможно. Но даже если сообщение, опубликованное Гавас – фальшивка, оно совершенно точно отражает взгляды Сталина и почти текстуально совпадает, например, с его заявлением Георгию Димитрову от 7 сентября 1939 г. и сентябрьским циркуляром Коминтерна (см. 4.1.2).
Точка зрения, что эта речь Сталина – фальшивка западных корреспондентов, отражена в статье – С. Случ. Речь Сталина, которой не было // Отечественная история. 2004. № 1. Противоположная – в статье – В.Л. Дорошенко, К.В. Павлова, Р.Ч. Раак. Не миф: речь Сталина 19 августа 1939 г. // Отечественная история. 2005. № 1.
22 августа Гитлер провел совещание с участием генералитета Вермахта, на котором поставил собравшихся в известность о своем непоколебимом желании развязать войну против Польши в ближайшие дни, независимо от того, окажут ли ей поддержку Великобритания и Франция. В разгар совещания фюрер сообщил ошеломленным генералам главную новость: «установлен личный контакт со Сталиным» и война на два фронта Германии не грозит. В тот же день в Москве Ворошилов со значением сказал Думенку: «Английская и французская стороны слишком долго затягивали политические и военные переговоры. Поэтому мы не исключаем, что за это время могли произойти важные политические события».
Риббентроп прилетел в Москву в полдень 23 августа. При пересечении советской границы его самолет «Кондор» в районе Минска был случайно обстрелян советской системой ПВО, так как сообщение о предоставлении воздушного «коридора» поступило из Москвы с опозданием. Однако и Гитлер, и Риббентроп, и Сталин были настолько заинтересованы в соглашении друг с другом, что не придали скандальному инциденту, способному при других обстоятельствах привести к войне, никакого значения. Первая предварительная беседа в Кремле продолжалась днем три часа. В это время французский посол в Варшаве Л. Ноэль, несколько дней подряд ведший переговоры с польскими партнерами, направил в Москву на имя генерала Думенка следующую телеграмму: «Польское правительство согласно —… в случае общих действий против немецкой агрессии сотрудничество между Польшей и СССР на технических условиях, подлежащих согласованию, не исключается».
Но Риббентроп уже сообщил Гитлеру о благоприятном ходе своих переговоров в Москве. Сталин и Риббентроп быстро пришли к соглашению, подписанному в ночь с 23 на 24 августа и получившему название «пакт Молотова – Риббентропа», хотя с советской стороны переговоры вел Сталин. Открытая часть пакта – договор о ненападении сроком на 10 лет – по настоянию немцев был сформулирован таким образом, что он сохранял силу даже в случае новой агрессии Германии против третьих стран; кроме того, каждая из сторон обязалась не участвовать в группировках, прямо или косвенно направленных против другой, что исключало участие СССР в любой антигерманской коалиции.