История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции
Шрифт:
рис. 4.7. Динамика оброков в Центральном районе в 1780 – 1850-х годах (в пудах на душу населения). [994]
Крестьянское малоземелье заставляло помещиков переводить еще оставшихся барщинных крестьян на оброк и отказываться от барской запашки – к середине XIX века барская запашка составляла только 15 % пашни. Высвободившиеся земли делили между крестьянами, и – вместе с освоением новых земель – это до какой-то степени позволяло бороться с малоземельем. Чистый сбор на наделах помещичьих крестьян в середине столетия составлял около 2 четвертей (15,4 пуда) хлеба на душу [995] – то есть был как раз на уровне потребительского минимума. Но кроме того, крестьянину нужно было платить налоги и оброк; в Центре преобладали оброчные крестьяне, оброк был различным и зависел от развития промыслов в конкретном селе, от близости столиц, куда отправлялись массы отходников, и некоторых других факторов. После резкого увеличения в 1820-х годах оброки в целом стабилизировались. В середине XIX века средний оброк в Московской губернии был равен примерно 4 руб. 68 коп.
994
Рассчитано по: Федоров В. А. Помещичьи крестьяне… С. 232. Табл. 30; Индова Е. И. Крепостное хозяйство… Табл. 7; Ковальченко И. Д. Русское крепостное крестьянство… Табл. 32.
995
Рассчитано по: Ковальченко И. Д. Русское крепостное крестьянство… С. 389; Ковальченко И. Д. Динамика уровня… С. 68 (посев по губерниям); Дружинин Н. М. Государственные крестьяне… Т. I. C. 312–313, T. II. C. 296 (численность различных категорий крестьян); Федоров В. А. Помещичьи крестьяне… С. 54–57.
996
Подсчитано по: Литвак Б. Г. Переворот 1861 года… С. 171. Взята средняя цена за 1855–1859 годы: Миронов Б. Н. Хлебные цены… Приложение. Табл. 11, 13.
Помещики не желали терять контроль над отходниками и предписывали им определенные правила. Отходники обычно шли группой, которую возглавлял староста. Староста должен был отбирать у отходников большую часть заработанных денег, выдавая им «ярлыки», а деньги предоставлял в правление. Он должен был также смотреть за «нравственностью» крестьян и не допускать лишних расходов. [997] По словам современника, в столицы, в Москву и Петербург, стекались десятки тысяч людей. «Создавшаяся вследствие этого конкуренция совершенно обесценивала рабочие руки. Крестьяне, которым, наконец, посчастливилось получить работу в столице, попадали в рабскую зависимость от своего нанимателя, нередко вовсе не уплачивавшего заработанные деньги. Эти бедные люди, без пищи, без крова, со смертельной бледностью на лицах, едва прикрытые какими-то лохмотьями, шатались, как привидения, по улицам». [998]
997
Ковальченко И. Д. Крестьяне и крепостное хозяйство… С. 187.
998
Яцевич Я. Крепостные в Петербурге. Л., 1933. С. 87.
Оценка уровня доходов и расходов оброчных крестьян, произведенная И. Д. Ковальченко и Л. В. Миловым для Московской и Тверской губерний, [999] показывает, что, несмотря на масштабы промысловой деятельности крестьян, их заработки были недостаточны, и у них не хватало денег на пропитание и уплату оброков. Данные по отдельным крупным имениям указывают на постоянный рост недоимок, которые помещики вынуждены были снимать, но они снова росли. К 1858 году средняя недоимка по Калужской губернии составляла около 4/5 годового оброка. [1000]
999
Ковальченко И. Д., Милов Л. В. Об интенсивности оброчной эксплуатации… С. 73.
1000
Федоров В. А. Помещичьи крестьяне… С. 242–243; Индова Е. И. Крепостное хозяйство… С. 89, 90.
Особенно тяжелым было положение крестьян заложенных и «взятых в опеку» имений. О том, что представляло собой «взятие в опеку» дает представление следующий пример. За тверским имением княгини М. И. Голицыной в 1842 году числился баснословный долг в 196 тыс. рублей – 140 рублей на крепостную душу или, в переводе на хлеб, 340 пудов, примерно двадцатилетний урожай с крестьянского надела! Московскому опекунскому совету нужно было во что бы то ни стало вернуть деньги с процентами, и совет определил оброк вдвое больше обычного – примерно 28 пудов в хлебном эквиваленте. Крестьяне отдавали весь урожай с полей, после чего шли кормиться на московские фабрики, они голодали и продавали свой скот, и за 1842–1848 годы выплатили 84 тыс. рублей. Однако… из этих денег лишь 24 тысячи пошло на погашение долга, а 60 тысяч – на уплату процентов. Крестьянам приходилось оплачивать не только прихоти расточительной княгини, но и доходы банка. Но, с другой стороны, поражает живучесть крепостного хозяйства, способного вынести непомерные тяготы – и продолжать существовать. [1001]
1001
Федоров В. А. Крепостная вотчина России… С. 49–52.
Положение государственных крестьян было лучше, чем положение крепостных, но недостаток земли ощущался и в казенной деревне. По вычислениям комиссий, работавших в 1850-х годах, в Костромской губернии доля избыточной рабочей силы составляла 37 %, во Владимирской губернии – 41 %. [1002]
В соответствии с демографически-структурной теорией нехватка земли вынуждала крестьян заниматься ремеслом. 27 % мужчин из деревень центральных губерний вообще не пахали землю: они ежегодно уходили на промыслы; 700 тыс. работали бурлаками и грузчиками на судах, 600 тыс. – батраками на южных латифундиях, 400 тыс. – строительными рабочими, 400 тыс. – извозчиками, 250 тыс. – слугами, 200 тыс. становились ремесленниками в городах, 100 тыс. – фабричными рабочими. [1003] Перенаселение понизило цены на рабочие руки, и на многих вотчинных мануфактурах вместо принадлежавших хозяину крепостных стали использовать отходников из других поместий. В суконной промышленности в 1825 году насчитывалось 324 мануфактуры, на которых работали в основном крепостные (82 %); в 1850 году на 492 мануфактурах было лишь 4 % крепостных, принадлежащих хозяевам. [1004]
1002
Миронов Б. Н. Русский город… С. 70.
1003
История крестьянства России… Т. III. С. 318, 327–328.
1004
Покровский С. А. Указ. соч. С. 221.
Начинающаяся промышленная революция вызвала упадок многих старых промыслов и появление новых. Бурлаки на Волге в 1810-х годах зарабатывали около 300 рублей за сезон, но в 1830-х годах появились суда с конными машинами, а затем пароходы, и заработок упал до 60–90 рублей. Это означало разорение и нищету для многих прежде богатых волжских сел. [1005] Появление пароходов привело к упадку полотняного и парусинного помысла, но с другой стороны, промышленная революция вызвала стремительное развитие хлопчатобумажного производства. Поначалу ткачи работали на английской пряже, но в 1842 году был разрешен ввоз прядильных машин из Англии. В 1843 году в России насчитывалось уже 40 бумагопрядильных мануфактур с 350 тыс. веретен, в 1869 году число веретен достигло 1,6 млн. Дешевые хлопчатые ткани быстро вытесняли льняные. В одной Владимирской губернии, имевшей в 1850 году 1100 тыс. жителей, было 150 тыс. ткачей-надомников. Село Иваново выросло в промышленный город, в нем было 135 фабрик с 10 тыс. рабочих, причем хлопок для фабрик доставляли из Америки! Промышленные города и ремесленные поселки жили привозным хлебом; в губернию ежегодно ввозилось 4 млн. пудов хлеба, т. е. около 4 пудов на каждого жителя – таким образом, привозной хлеб обеспечивал 20–25 % потребления. [1006] Согласно теории, перенаселение и нехватка земли побуждают крестьян не только заниматься ремеслами, но и переселяться в города – ближе к большим рынкам. В России крепостное право препятствовало этому процессу, и ремесла развивались по большей части в селах. Однако тенденция к миграции в города все же пробивала себе дорогу: темп роста городского населения Европейской России заметно ускорился, в 1811–1831 годах он составлял 0,47 % в год, а в 1832–1859 годах – 0,91 %; при этом 3/4 прироста давали мигранты. В отличие от XVIII века городское население росло значительно быстрее, чем население в целом (в 1833–1857 годах темп роста населения в границах I ревизии составлял 0,65 %). В населении городов по-прежнему большую долю (около одной трети) составляли крестьяне, осевшие в посадах, но числившиеся деревенскими жителями. [1007]
1005
Введенский Р. М. Характер помещичьей эксплуатации и бюджеты оброчных крестьян в 20 – 40-х годах XIX века // История СССР. 1971. № 3. С. 50.
1006
История крестьянства России… Т. III. С. 318, 327–328; Федоров В. А. Указ. соч. С. 58; Покровский С. А. Указ. соч. С. 220–222.
1007
Миронов Б. Н. Русский город… С. 65, 82; Кабузан В. М. Изменения в размещении… Приложение 2.
4.8. Реформа П.Д. Киселева
Как отмечалось выше, демографически-структурная теория акцентирует роль дифференциации крестьянства. Дж. Голдстоун особо отмечал, что ухудшение положения беднейших слоев населения может привести к социальному взрыву задолго до того, как продовольственные возможности страны будут исчерпаны. [1008] Ухудшение положения крепостных крестьян делало такой вариант развития событий вполне реальным. Но в то же время нельзя забывать о том, что рядом с крепостнической Россией существовала другая Россия – страна свободных государственных крестьян-общинников.
1008
Goldstone J. Revolution and Rebellion in the Early Modern World. Berkeley, 1991. P. 30.
«В Европе распространено мнение, что положение государственных крестьян не отличается от положения прочих крепостных: это ошибка, – писал Н. И. Тургенев. – Эти крестьяне свободны настолько, насколько можно быть свободными в России». [1009] В то время как рост численности помещичьих крестьян остановился, численность государственных крестьян быстро росла, и в середине XIX века они составляли половину населения. Император Александр I, придя к власти, заявил, что не желает «насаждать рабство» и прекратил пожалование государственных и дворцовых крестьян помещикам – поэтому численность государственных крестьян теперь не уменьшалась, как прежде, за счет обращения их в крепостных. [1010]
1009
Тургенев Н. И. Указ. соч. С 203.
1010
Шильдер Н. К. Указ. соч. Т. и. СПб., 1903. С. 82.
В то время как оброки крепостных в 1820-х возросли в 2–3 раза и достигли 8 – 10 рублей серебром с ревизской души, государственные оброки остались на уровне 2,5 рублей серебром. На Черноземье крепостные крестьяне платили в 1830 – 40-х годах в пересчете на хлеб 15–18 пудов с души всего населения, а государственные крестьяне – 5–7 пудов, примерно столько же, сколько во времена Екатерины II (см. рисунок 4.4). Подушная подать также почти не изменилась с тех времен, в пересчете на хлеб она составляла около 2 пудов на душу (в Центральном районе вдвое меньше – рисунок 4.7). Таким образом, «эксплуататорский бум» 1820-х годов не коснулся государственной деревни, оброки и налоги оставались умеренными.
Уровень жизни крестьян зависел от размеров наделов. В конце 1850-х годов помещичьи крестьяне Тамбовской губернии имели в среднем 1 десятину пашни на душу, а государственные крестьяне – 1,7 десятины (таким же был и средний надел по всему Черноземью). Уровень оброка помещичьих крестьян в пересчете на хлеб в результате инфляции к этому времени понизился до 11 пудов на душу, а оброк государственных крестьян составлял 3,8 пуда. [1011]
В целом государственные крестьяне Черноземья жили намного лучше, чем помещичьи. К примеру, государственные крестьяне потребляли вдвое больше вина – в 1840-х годах в среднем на 4 рубля ассигнациями (2,4 пуда хлеба) на душу. В Пензенской губернии в урожайный год средний двор имел излишки до 25 пудов на душу. На средний двор в этой губернии (насчитывавший 8 душ) приходилось 2 лошади, 2 коровы и 8 голов мелкого скота. [1012] А. де Кюстин писал, что «высший предел честолюбия» русских крестьянин – «стать государственными крепостными». [1013]
1011
Подсчитано по: Дружинин Н. М. Государственные крестьяне… Т. II. М.; Л., 1958. C. 346, 349, 578; Литвак Б. Г. Переворот 1861 года… С. 171. Взята средняя цена за 50-е годы: Миронов Б. Н. Хлебные цены… Приложение. Табл. 11, 13.
1012
Дружинин Н. М. Государственные крестьяне… Т. I. C. 369; T. II. 349–351.
1013
Кюстин, маркиз де. Указ. соч. С. 66.