История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III
Шрифт:
Хрущёв и министр обороны Малиновский вновь направили командующему советской группой войск на Кубе генералу И. Плиеву приказ ни при каких обстоятельствах не применять ядерного оружия. 27 октября советские ракетчики сбили У-2, убив американского летчика. В тот же день Кастро написал Хрущёву, что американское вторжение на Кубу почти неминуемо «в ближайшие 24–72 часа». В ответ он предлагал, используя «законное право на самооборону», нанести по США сокрушительный удар. «Как бы ни было тяжело и ужасно это решение, но другого выхода, по моему мнению, нет». Хрущёв расценил это предложение Кастро как призыв первым начать ядерную войну (Вестник МИД СССР. 1990. № 24. С. 68).
В МИДе и разведке некоторые считали, что нужно ответить на американскую блокаду Кубы блокадой Западного Берлина. Но Хрущёв понял, что игра зашла слишком далеко. 28 октября, в страшной спешке, не поставив в известность ни кубинцев, ни военных и МИД, кремлевское руководство передало по радио американцам свое решение «демонтировать оружие, которое вы называете наступательным, погрузить его на суда и вернуть обратно в Советский Союз» (Известия. 1962. 30 октября).
Кризис начал спадать, хотя драматичные и сложные переговоры с американцами и кубинцами об условиях вывода советских войск и вооружения, которые вел Микоян, продолжались в течение всего ноября. Президент Кеннеди и его брат Роберт Кеннеди, министр юстиции, по тайным каналам обещали советскому правительству не нарушать суверенитет Кубы, а также убрать из Турции американские ракеты. В целом, однако, кубинский кризис нанес сокрушительный удар по престижу Хрущёва и его политике балансирования на грани войны. Операция «Анадырь» стоила советскому бюджету миллиарды рублей. Несмотря на все уверения советского лидера в том, что «мы спасли Кубу», США одержали политическую и моральную победу. Хрущёв пытался свалить провал операции «Анадырь» на военных и разведку. Но сами военные, а также дипломаты, КГБ и многие из окружения Хрущёва восприняли развязку кризиса как унизительную капитуляцию. Когда Хрущёв рассказал о кризисе пленуму ЦК, многие партийные лидеры задним числом ужаснулись той опасности, которой подверг их Первый секретарь. После кубинского кризиса дни Хрущёва у власти были сочтены.
А. А. Фурсенко, Т. Нафтали. Безумный риск. Секретная история Кубинского ракетного кризиса 1962 г. М.: РОССПЭН, 2006.
Г. М. Корниенко. Холодная война. Свидетельство ее участника. М.: Международные отношения, 1994.
A. Fursenko and T. Naftali. Khrushchev’s Cold War: The Inside Story of an American Adversary. N. Y.: W. W. Norton, 2006.
5.1.22. Советское народное хозяйство в 1960–1964 гг. Военный и гражданский секторы советской экономики. Обсуждение реформ. Нарастание кризиса в сельском хозяйстве. Смерть деревни. Финансовые трудности. Восстание в Новочеркасске
Цифры о развитии советской экономики нуждаются в тщательной проверке и уточнении в связи с гигантским масштабом приписок и обмана, в котором участвовала армия производственников и чиновников. Едкие слова британского премьера XIX в. Дизраэли, что есть «ложь, большая ложь и статистика», ходили как шутка именно в это время. Но, судя по всему, с 1959 г. начинается резкое снижение темпов экономического развития. По осторожным западным оценкам, темпы роста упали в среднем с 6,1 % в 1953–1960 гг. до 4,7 % в 1960–1964 гг. Отчасти замедление роста было неизбежно – ведь советская экономика восстановила потери и разрушения военного времени, и рост исчислялся от все большего объема производства. Но тревожило то, что при значительном росте капиталовложений, расходов и издержек на производство, показатели эффективности экономики отставали. Рост производительности труда был очень незначителен. «Семилетка» по основным показателям, прежде всего сельскохозяйственным, провалилась.
Исключением был военный сектор экономики – «оборонка». Расходы на военное производство и программы несколько снизились после смерти Сталина, но с 1955 г. стали опять возрастать. Только в 1958–1961 гг. объем производства военной продукции увеличился более чем в два раза, а ее доля в общем объеме промышленной продукции составила 6 %. Военные расходы составляли 18–20 млрд руб., или 5–6 % национального дохода. Эта цифра кажется низкой, но надо учесть, что военные «покупали» продукцию у предприятий по сильно заниженным ценам. В конце 1961 г. на производстве вооружения и боеприпасов работало 700 тысяч человек, в авиапромышленности – 1,2 млн, на строительстве боевых кораблей и подводных лодок – 427 тысяч, в военной радиоэлектронике – более миллиона, в ракетно-космическом комплексе – 350 тысяч, в атомной промышленности – не менее миллиона. Собственно ВПК насчитывал 600 предприятий и 367 опытно-конструкторских и научно-исследовательских организаций с общим числом работающих 3,7 млн человек, или 5 % от общего числа занятых в промышленности, образовании, науке, культуре и здравоохранении.
Кроме того, от 60 % до 80 % всей промышленности СССР были обложены «военным оброком». Например, в 1957–1958 гг. десятки совнархозов по всей стране почти полностью переключились на ракетное производство. Когда в 1961 г. понадобился специальный парашют для «супербомбы», в стране исчезли нейлоновые чулки. Главными заказчиками были Министерство среднего машиностроения (атомный проект), военный и авиационный главки, ракетные фирмы. Фактически они работали вне рамок советского планирования, подчиняясь не Госплану, а разнарядкам Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР.
Военно-промышленный комплекс был многоярусным и вездесущим. Во-первых, было построено, в основном трудом лагерных заключенных, около двух десятков «закрытых» секретных городов, не нанесенных ни на одну гражданскую карту. Первым из них стал город Кремлёв (Арзамас-16) на месте прославленной в русской духовной истории Саровской обители, вблизи Арзамаса, – центр по созданию ядерного оружия. В 1955 г. был построен еще один секретный город Снежинск (Челябинск-70) вблизи Свердловска, где расположился второй ядерный центр. Были выстроены гигантские военно-ядерные комбинаты под Томском (Северск) и на Енисее рядом с Красноярском (Железногорск). Железногорск (Красноярск-26) стал самым большим построенным при Хрущёве закрытым городом. Здесь в 1958 г. вошел в строй завод по выработке оружейного плутония. Реактор и двадцать две лаборатории комплекса расположились внутри гранитной скалы на глубине 200–250 метров. Город имел прекрасную инфраструктуру и снабжение товарами, в том числе теми, которые были острым дефицитом в СССР.
Во-вторых, в Москве, Ленинграде, Свердловске и других городах существовали сотни «закрытых» предприятий, научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, которые имели секретный номерной знак («почтовый ящик») и работали на «оборонку». По сути, оставалось мало заводов и исследовательских институтов, где не было бы секторов, отделов или специальных проектов, занятых в военном производстве.
В закрытых городах и в «ящиках» работали сотни тысяч лучших русских ученых и инженеров, туда направляли из лучших университетов молодых специалистов. В это время распределение в «оборонку» считалось престижным и выгодным. На «оборонку» работали или стремились работать самые подготовленные и самые высокооплачиваемые ученые, инженеры и техники.
Хотя у военно-промышленного комплекса СССР и был гарантированный заказчик, но в его работе был элемент конкуренции – он постоянно пытался догнать США. Сказывался и фактор конкуренции между руководством отдельными главными конструкторами. Например, в ракетостроении соперничество и амбиции Королева, Янгеля и В. Н. Челомея (у которого работал Сергей Хрущёв, сын советского лидера) задавали мощный импульс их подчиненным. В 1960 г. было организовано новое специальное конструкторское бюро для создания противоракетной обороны. После этого ракетчики стремились строить ракеты, которые смогли бы избежать поражения противоракетами.
«Оборонка» создавала новейшие технологии и технику. Значительная часть ее поступала в гражданский сектор (то, что на Западе получило название spin-off). К примеру, гражданская авиация, телевидение и бытовая электроника были целиком побочным продуктом «оборонки». 7 декабря 1957 г. Президиум ЦК КПСС принимает специальное решение о создании гражданской реактивной авиации на базе военного бомбардировщика Ту-16, переоборудованного в лайнер Ту-104 (Президиум ЦК КПСС. Т. 1. С. 285). Некоторые «закрытые» центры (город Дубна) были рассекречены и начали работать на «мирный атом». И все же чрезмерная секретность и инертность, незаинтересованность хозяйственных руководителей в успехе их товаров на рынке тормозили процесс конверсии.