История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I
Шрифт:
Днем 2 марта после получения известий о том, что большинство командующих фронтами, включая Великого князя Николая Николаевича и начальника штаба Ставки генерала М. В. Алексеева, высказались в пользу отречения, Николай II принял решение оставить трон наследнику престола тринадцатилетнему Алексею под опекой Великого князя Михаила. После этого император переговорил с придворным врачом, профессором С. П. Федоровым. Он хотел узнать, возможно ли излечение наследника-цесаревича от болезни крови – гемофилии, которой тот страдал с раннего детства. При этом Николай Александрович рассказал доктору Федорову, что по предсказанию Распутина Алексей вскорости излечится от этой страшной болезни. К сожалению, ответил лейб-лекарь, современная медицина не в состоянии этого обещать. Правда, наследник может прожить долгие годы. Но самого Николая после отречения, видимо, вышлют за границу, и он не будет видеть своего сына. Судя по всему, информация доктора Федорова сыграла важную роль. И Император решил не только сам отказаться от престола, но и отречься от имени наследника-цесаревича в пользу младшего брата Михаила.
Вышедший к приехавшим из Петрограда во Псков представителям Временного Комитета Государственной Думы В. В. Шульгину и А. И. Гучкову Император сказал: «Ранее вашего приезда после разговора по прямому проводу генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной Думы, я думал в течение утра, и во имя блага, спокойствия и спасения России я был готов на отречение от престола в пользу своего сына, но теперь, еще раз обдумав свое положение, я пришел к заключению, что ввиду его болезненности мне следует отречься одновременно и за себя, и за него, так как разлучаться с ним не могу».
Несостоятельность, неправомерность формы отречения от престола, избранной Императором Николаем II, была очевидна с момента её первого объявления Государем. Её заметил В. В. Шульгин. Её подробно объяснил видный руководитель КДП и правовед Владимир Набоков в апреле 1918 г. Дело в том, что в российских законах вовсе отсутствовала норма отречения от престола царствующего Императора. Статьи 37 и 38 Основных Государственных законов рассматривают возможность отречения наследника до его вступления на престол, но об отречении правящего Государя ни в этих, ни в иных статьях нет ни слова. Разумеется, отсутствие нормы, как хорошо знают юристы, не исключает факта. Но в рассматриваемом нами случае факт отречения, по точному замечанию Набокова, юридически тождественен смерти Государя. Эти статьи закона основывались на Акте о престолонаследии, изданном Павлом I в 1797 г. Акт устанавливал четкие правила наследования престола, основывающиеся на так называемом принципе примогенитуры – «от отца к старшему сыну». Тем самым император Павел Петрович осуществил одну из важнейших в отечественной истории реформ. Впервые русская верховная власть была подчинена строгому и объективному закону.
В непреложной верности законам о престолонаследии торжественно клялся при достижении совершеннолетия каждый Наследник Престола вплоть до Николая II. Император не может распоряжаться Всероссийским Престолом как частным своим наследием и завещать его кому пожелает. Престол Империи наследуется в строго установленном законом порядке (Вторая глава Основных Государственных законов). Поэтому, в случае отречения Николая II, престол переходил к его сыну – Алексею Николаевичу. Отрекаться за другое лицо – в данном случае за сына – Российский Император не имел права. Цесаревич Алексей мог только сам отречься от своего права на престол, да и то лишь по достижении совершеннолетия (16 лет). До того он должен был царствовать при Правителе (регенте), которого мог определить перед отречением-смертью Николай II, но которым, если такого определения не последовало, становился «ближний по наследию Престола из совершеннолетних обоего пола родственников малолетнего Императора» (ст. 45). В 1917 г. самым ближним был брат царя Михаил.
В Думе был проработан именно этот, вполне законный вид отречения: «Призываем благословение Бога на Сына Нашего, в пользу которого отрекаемся от Престола Нашего. Ему до совершеннолетия регентом брата Нашего Михаила Александровича…» Но Николай воспротивился, а Шульгин и Гучков не стали перечить. В окончательном тексте манифеста об отречении объявлялось: «Не желая расстаться с любимым Сыном НАШИМ, МЫ передаем наследие НАШЕ Брату НАШЕМУ Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского».
Такая форма отречения являлась незаконной, а ввиду клятвы Цесаревича при короновании «соблюдать все постановления о наследии Престола… во всей их силе и неприкосновенности, как пред Богом и судом Его страшным ответ в том дать могу», и клятвопреступлением. Невозможно представить, что прекрасно юридически образованный и двадцать два года управлявший Империей Государь Николай II не сознавал, что отрекаясь так, он нарушает закон и никакого властного статуса для великого князя Михаила Александровича тем самым не создает. Кроме того, женатый морганатическим браком, по законам Российской Империи Михаил Александрович и вообще не мог наследовать Всероссийский престол. Чего желал достичь Государь, заведомо нарушая правила престолонаследия, мы, скорее всего, никогда не узнаем. Но ясно одно: по причине незаконности отречения за сына, после отказа Николая II от Престола, Императором Всероссийским являлся по статье 28 Основных Государственных Законов Алексей Николаевич при регенте Михаиле Александровиче.
Документ
«1917 г., МАРТА 3
ОБ ОТКАЗЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА ОТ ВОСПРИЯТИЯ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ ВПРЕДЬ ДО УСТАНОВЛЕНИЯ В УЧРЕДИТЕЛЬНОМ СОБРАНИИ ОБРАЗА ПРАВЛЕНИЯ И НОВЫХ ОСНОВНЫХ ЗАКОНОВ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО
Тяжкое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего мне императорский всероссийский престол в годину беспримерной войны и волнений народных.
Одушевленный единою со всем народом мыслию, что выше всего благо Родины нашей, принял я твердое решение в том случае восприятъ верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием чрез представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского.
Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.
Шульгину, Гучкову и другим лицам, присутствовавшим в салон-вагоне во время обсуждения текста манифеста, следовало бы тут же указать Государю на юридическую несообразность. Но никто этого не сделал. «Если здесь есть юридическая неправильность… – передает в «Днях» свои тогдашние мысли Шульгин. – Если Государь не может отрекаться в пользу брата… Пусть будет неправильность!.. Может быть, этим выиграется время… Некоторое время будет править Михаил, а потом, когда всё угомонится, выяснится, что он не может царствовать, и престол перейдет к Алексею Николаевичу… Всё это, перебивая одно другое, пронеслось, как бывает в такие минуты… Как будто не я думал, а кто-то другой за меня, более быстро соображающий… И мы согласились…»
Однако всё получилось совсем не так, как надеялся Шульгин. «Принятие Михаилом престола было бы, – отмечает Набоков, – ab initio vitiosum, с самого начала порочным». И сам Великий князь, и окружающие его это или сознавали, или ощущали. Когда, узнав о передаче ему короны, Михаил Александрович спросил М. В. Родзянко, может ли Председатель Думы гарантировать ему безопасность в случае, если он вступит на престол, то в ответ услышал: «Единственно, что я вам могу гарантировать – это умереть вместе с вами».
3 марта Великий князь Михаил Александрович, не восходя на престол, на который он при несовершеннолетнем цесаревиче Алексее не имел никаких прав, отказался от принятия верховной власти. И это было вполне правомерное действие. Однако действием этим Михаил не ограничился. В акте отказа от престола Великий князь по совету Шульгина и Набокова и при полном одобрении членов Временного правительства объявил: «Всем гражданам Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всей полнотой власти».