История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I
Шрифт:
Свидетельство очевидца
Полковник Константин Сахаров, направлявшийся в Самару для получения назначения, вспоминает: «… Все дышало какой-то сумятицей, взволнованностью, неуверенностью. Крестьяне бузулукского большого села Марьевка, где мы остановились на ночлег из-за поломки автомобиля, жаловались мне на чехов и на новое правительство учредителей за то, что они произвели жестокую экзекуцию этого села.
– Вишь ты, Ваше благородье, или как тебя звать, не знаем, – у нас некоторые горлотяпы отказались идти в солдаты, ну к примеру, как большевики они. А мы ничего, мы миром решили идти. Скажем так: полсела, чтобы идти в солдаты, а полсела против того. Пришли это две роты чехов и всех перепороли без разбору, правого и виноватого. Что ж, это порядок?
– Да ещё как-то пороли! Смехота! – Виновных-то, самых большевиков, не тронули, а которых хорошие мужики, перепороли. Вон, дядя Филипп сидит – сидеть не может, а у него два сына в солдаты в Народную армию ушли…»
Сахаров пытался объяснить крестьянам, что порядок теперь возможно установить, покончив с большевиками, только совместными усилиями. Крестьяне молча слушали, а дядя Филипп ответил: «Эх, не то барин, – нам бы какая власть ни была, все равно, – только бы справедливая была да порядок бы установила. Да чтобы землю за нами оставили. Если бы землю-то нам дали, мы бы все на Царя согласились…» А земля оставалась, между тем, нераспаханной: крестьяне не знали, кто продал им землю, и не знали, могут ли они работать на ней, да и не было уверенности в том, что посеянное достанется им, крестьянам: не будет отнято или уничтожено в вихре Гражданской войны…
7 октября Красные взяли Самару. Волжский фронт окончательно развалился. Остатки Народной армии отходили на Бугульму (каппелевцы) и Бугуруслан (чехи) по линии Самаро-Златоустовской железной дороги. Весь октябрь прошел в напряженных арьергардных боях. Сопротивление чешских частей слабело. Связь с уральскими и оренбургскими казаками была прервана, пали Оренбург и Уральск, и теперь приходилось сражаться на два фронта против красных войск, наступавших с Волги и из Туркестана. Создалась реальная угроза захвата Уфы, и Директория 9 октября переехала в Омск.
Народная армия во многом держалась благодаря помощи чехов, но в рядах чешских легионеров уже не было прежнего энтузиазма. Чехи боялись, что теперь, после поражений на фронте, им не удастся пробить себе дорогу на родину, в Европу. Среди них все больше проявлялась апатия к борьбе, разочарование в ней. Результатом стал самовольный уход с фронта отдельных солдат и офицеров и даже целых частей легиона в тыл. Полковник Швец тяжело переживал создавшееся положение, и когда его часть во время сражения не исполнила приказа, он не выдержал – застрелился, не выходя из вагона, где был расположен штаб. После того как 11 ноября Германия заключила перемирие, удержать чехов на фронте стало невозможно: они были отправлены в тыл, на охрану Транссибирской магистрали. Антибольшевицкому сопротивлению на Востоке России теперь приходилось рассчитывать только на собственные силы.
Теперь единственный отряд, державшийся крепко и отступавший с боями, – был отряд Каппеля. Произведённый в генералы, Каппель командовал Народной армией, переименованной в Волжскую группу. Волжская группа пробивалась от Волги до Уфы, в страшную ноябрьскую стужу, безо всякой помощи.
2.2.17. Уфимское совещание. Директория
Пока на Волге шли бои, в Екатеринбурге 13 августа образовалось Уральское областное правительство из кадетов и правых социалистов. В Томске еще 23 июня на совещании Областной думы под председательством известного адвоката Петра Вологодского было образовано Временное сибирское правительство, переехавшее затем в Омск. В отличие от Комуча, у него не было всероссийских претензий. Его девиз: «Через автономную Сибирь к возрождению Российского государства», а его флаг бело-зеленый, символ снегов и лесов Сибири. Оно отменило все советские декреты, включая социализацию земли (помещичьих владений в Сибири не было), налаживало самоуправление, милицию, хозяйство, образование и железнодорожный транспорт. Сибирская армия строилась на началах строгой дисциплины, без комитетов и митингов. В Сибирскую армию к началу августа поступило 32 тысячи добровольцев. Но сформировать армию только на принципе добровольчества было невозможно. Как и на Волге, в Сибири скоро объявили об обязательном призыве на военную службу новобранцев двадцатилетнего возраста. Был разработан детальный план набора, определены пункты сбора, размещения и обучения мобилизованных. Эффективность подобных мер сказалась очень скоро: сибирская мобилизация дала 200 тысяч человек пополнения. Она скоро стала наиболее многочисленной среди всех Белых армий. Правда, надёжность и порядочность мобилизованных оставляла желать лучшего. В относительно спокойной Сибири устойчивость власти зависела от политической стабильности тыла. Для победы над большевиками решающим становился принцип твёрдой власти: «Во имя конечной победы можно временно поступиться демократическими нормами». Правительство опиралось на местные деловые и академические круги, но в избранную еще в декабре 1917 г. областную думу входили эсеры, меньшевики и большевики, постоянно видевшие в работе исполнительной власти «происки реакции».
К осени 1918 г. сложилось еще несколько правительств: Кабинет при Временном Правителе России на Дальнем Востоке генерал-лейтенанте Д. Л. Хорвате, Оренбургское и Уральское казачьи правительства. В июле 1918 г. в Туркестане образовалось Закаспийское правительство из эсеров. Все они строились по территориальному признаку, провозглашая независимость от «большевицкого центра», что отнюдь не означало отделения от будущей «свободной России».
Государственное совещание в Уфе было последней попыткой революционной демократии создать всероссийскую власть. Государственное совещание начало работу 8 сентября 1918 г. 200 делегатов представляли Комуч, Сибирское и Уральское правительства, 7 казачьих войск, национальные автономии, социалистические партии и КДП Народной Свободы. Но не допускались «деловые круги», правые организации. Председателем Совещания стал бывший глава «Предпарламента» Н. Д. Авксентьев. Целью работы объявлялось «построение единой российской государственности».
Решено было возобновить работу Учредительного собрания созыва 1917 г. не ранее 1 января 1919 г. при кворуме 250 депутатов. Если к указанному сроку кворум не набирался, то Собрание возобновляло работу при кворуме в 170 депутатов с 1 февраля 1919 г. И только потом предполагалось провести новые выборы. Совещание приняло «Программу работ», определявшую основные направления внутренней и внешней политики будущей России. Стремясь к компромиссу, совещание приняло обтекаемые формулировки по спорным вопросам о земле, о федеративной структуре России и новом Учредительном собрании, но выразило волю к вооруженной борьбе с большевиками.
22 сентября 1918 г. Уфимским совещанием был утвержден список Директории из 5 человек в качестве российского правительства: Н. Д. Авксентьев (председатель), его заместитель эсер А. А. Аргунов, Н. И. Астров, его заместитель член ЦК кадетской партии В. А. Виноградов, генерал-лейтенант В. Г. Болдырев (Верховный Главнокомандующий всеми Российскими вооруженными силами), его заместитель генерал от инфантерии М. В. Алексеев, П. В. Вологодский (председатель Временного Сибирского правительства), его заместитель министр народного просвещения В. В. Сапожников, Н. В. Чайковский (народный социалист, возглавлявший противобольшевицкую власть в Архангельске), его заместитель эсер В. М. Зензинов. Наличный состав был представлен Авксентьевым, Аргуновым, Виноградовым, ген. Болдыревым, Вологодским, Сапожниковым и Зензиновым. Временное Всероссийское правительство, образованное на Уфимском государственном совещании, было признано «единственным носителем верховной власти на всем пространстве Государства Российского». Таким образом, большевицкий Совнарком был вновь объявлен вне закона. Отсутствие в правительстве фигур «общероссийского масштаба» снижало его авторитет. Но создание единой власти было позитивным актом. Директория не имела административного аппарата, но ей формально подчинялись объединенные в октябре 1918 г. Сибирская и Народная армии, командование которыми принял генерал Болдырев.
Угроза захвата Уфы красными заставила Директорию переехать в Омск. Здесь Грамотой от 6 ноября 1918 г. ликвидировались все областные правительства. При Директории был создан Совет министров нового состава, включавший большинство министров Временного Сибирского правительства. Возглавлял его П. Вологодский, а военным министром стал вице-адмирал А. В. Колчак.
Сходно развивались события и на Европейском Севере России. Англичане после Брестского мира высадили в Романове-на-Мурмане 9 марта 1918 г. небольшой десант морской пехоты для охраны гигантских военных складов. Большинство населения Романова составляли приезжие рабочие новой железной дороги, которые сочувствовали большевикам, но высадка союзников 9 марта была согласована с Краевым Советом, который отнесся к намерениям англичан благосклонно, так как не поддерживал Москву в заключении Брестского договора. В Архангельске, где советская власть установилась в феврале, представители Антанты распространяли заявления, в которых говорилось о необходимости защиты России от немецкой оккупации и свержения большевицкого правительства. С англо-французскими миссиями прочную связь установили уже образовавшиеся здесь подпольные офицерские организации. Ещё задолго до появления союзников в Архангельск приезжали представители Белых организаций, которые, чтобы не возбудить подозрения у местной власти, пошли служить в красноармейские части или на работу в советские учреждения. Капитан 2-го ранга Г. Е. Чаплин, действовавший под видом английского офицера, тайно осуществлял координацию офицерских объединений и искал единомышленников среди бывших кадровых военных, служивших теперь в Красных частях. Чаплина поддержал полковник Потапов, командовавший Красными войсками.
Ядром заговорщиков стал Беломорский конный отряд, в котором было много кадровых офицеров. Когда в начале августа эскадра союзников подошла к Архангельску, подпольные организации были готовы к восстанию: Потапов заранее вывел войска гарнизона из города, приказы большевицкого Совета обороны по заграждению фарватера с целью помешать пройти по нему союзному флоту были проигнорированы командующим флотом. Председатель архангельского общества лоцманов С. Бутаков лично провёл по фарватеру союзную эскадру. В ночь с 1 на 2 августа в городе выступили члены офицерской организации Чаплина. Среди комиссаров началась паника, и они стали спешно эвакуироваться на юг по железной дороге и по Северной Двине. В Архангельске высадились англичане, французы и американцы под командованием английского генерала Пуля, который сразу же заявил, что союзники прибыли сюда для защиты своих интересов в связи с угрозой со стороны немцев, с которыми продолжается война. В то же время они были готовы оказать помощь русским, остававшимся верными союзническому долгу.