История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I
Шрифт:
В Новочеркасске, в помещении лазарета на Барочной улице началось формирование добровольческих частей. 27 декабря 1917 г. штаб Алексеевской организации был переведен в Ростов и расположился в доме известного ростовского купца Н. Е. Парамонова на Пушкинской улице. В этот же день организация была переименована в Добровольческую армию. Постепенно в Ростов были передислоцированы все добровольческие части. Однако финансовое состояние армии было критическим. Генерал Алексеев вынужден был заявить Парамонову, что если тот в ближайшее время не достанет денег на содержание армии, то он, Алексеев, подпишет приказ об ее роспуске. Без десяти четыре дня Парамонов на извозчике привез 500 тысяч рублей, из которых 300 тысяч были его собственные деньги, а 200 тысяч дал Б. А. Гордон – директор правления крупных табачных фирм. Основная часть делового мира богатейшего Ростова не дала ни копейки на содержание армии.
Историческая
Николай Елпидифорович Парамонов (1878, станица Нижне-Чирская (Область Войска Донского) – 1952, Байройт (Бавария). Из богатой казачьей купеческой семьи. Исключен из университета за революционную деятельность. Впоследствии поддерживал социал-демократов деньгами, создавал подпольные типографии. В 1903 г. создал легальную типографию «Донская речь», где печатались книги Льва Толстого, Максима Горького и писателей его круга. Капитал Н. Е. Парамонова к 1917 г. достигал 20 млн. рублей. Вел обширную торговлю зерном, занимался судостроением и судоремонтом, владел пароходами, баржами и пристанями. Основной судостроительный завод находился в Калаче-на-Дону. Владелец нескольких угольных шахт. Шахта «Елпидифор» глубиной в 500 метров считалась лучшей по оборудованию и безопасности в России. Много усилий тратил на организацию современных условий жизни и труда своих рабочих, основал для них университет, сеть школ, детских садов, больниц, аптек. В 1913 г. осужден за «призывы к свержению государственной власти» на три года крепости, но амнистирован в связи с 300-летием династии Романовых. Пожертвовал на дело обороны в 1914 г. один миллион рублей. После Октябрьского переворота посетил Москву и разочаровался в деятельности революционеров. С трудом через Украину вернувшись на Дон, стал горячим сторонником Белого движения. Казачью самостийность отвергал, поддерживал генерала Деникина, был членом Войскового Круга и близким другом его секретаря писателя Федора Крюкова. Однако, разочаровавшись в деятельности Белых, подал в отставку. С обналиченными средствами выехал за границу на собственном пароходе «Принцип». Выбрал местом жительства Германию. Поддерживал в эмиграции генерала Краснова, выделял средства на издание его книг. Вместе с Красновым стал учредителем «Общества Русской Правды». В 1944 г. с женой Анной Игнатьевной переехал в Карловы Вары, затем – в Баварию. Вместе с сыном в 1946 г. организовал издание книг на русском языке для русских беженцев, бывших военнопленных и перемещенных лиц. Это была русская классика. В последние годы горько сожалел о своей революционной деятельности в старой России – «лучше бы этого не было», говорил он. Похоронен на городском кладбище баварского города Байройт. Его потомки стали известными предпринимателями в Европе и США.
Борис Абрамович Гордон (1881, Ростов-на-Дону – 30 апреля 1954, Нью-Йорк). Окончил Технологический институт в Санкт-Петербурге. Директор Русского общества пароходства и торговли, Общества табачной торговли «В. Асмолов и Ко», Общества печатного дела «А. М. Гордон с сыном». Владелец и издатель газеты «Приазовский край» (Ростов-на-Дону). Широко занимался благотворительностью. В Гражданскую войну оказывал материальную поддержку Добровольческой армии. Эмигрировал во Францию. С 1931 г. и до закрытия в 1939 г. издатель журнала «Иллюстрированная Россия» (Париж). В качестве приложения к журналу издавал русскую классику. Одновременно продолжал заниматься инженерными работами. Создатель оригинальных носилок для транспортировки больных и раненых. В 1937 г. демонстрировал свое изобретение на Парижской выставке. С 1942 г. проживал в Нью-Йорке. Продолжал оказывать помощь нуждающимся русским эмигрантам по всему миру. Похоронен в Нью-Йорке.
В Ростов-на-Дону пробрались из Быховской тюрьмы генералы Корнилов, Деникин, Лукомский, Марков, Романовский. Командование Добровольческой армией принял генерал Корнилов.
Историческая справка
Генерал Корнилов прибыл в Новочеркасск 6 декабря (с. с.) под видом «старца Лариона» в загримированном виде. Помог многолетний опыт работы в военной разведке, а также побега из немецкого плена. Генерал Корнилов шел на Дон с Текинским (туркменским) полком, охранявшим его и арестованных генералов в Быхове. Поход начался 20 ноября, и за трое суток полк прошел около 350 верст, а 26 ноября возле городка Унечи, невдалеке от Брянска, произошел бой с превосходящими силами большевиков, которые были рассеяны текинцами. Усталость от похода и боев была страшной, текинцы начали роптать. Корнилов, посоветовавшись с офицерами, решил отделиться от полка и пробираться на Дон самостоятельно. Большая часть текинцев решила вернуться в Туркмению, но некоторые, во главе с адъютантом Корнилова Резак-беком ханом Хаджиевым, дошли до Новочеркасска и составила конвой главнокомандующего.
Резак-бек хан Хаджиев происходил из семьи Хивинского хана. Родился в 1895 г. в Хиве. В 1916 г. закончил Тверское кавалерийское училище и вышел из него поручиком в Текинский конный полк. Участник Ледового похода, затем воевал против большевиков в Закаспийской области и в Сибири в Белых войсках Восточного фронта. В эмиграции
Прибытие на Дон Корнилова и многих политиков обеспечило создание первых правительственных структур. Возник «триумвират» Каледин – Корнилов – Алексеев. Каледин представлял интересы казачества, Алексеев определял политический курс, а Корнилов стал командующим Добровольческой армией. Законосовещательным органом при «триумвирате» стал Донской Гражданский Совет. В него вошли кадеты – П. Н. Милюков, Г. Н. Трубецкой, М. М. Федоров, казаки – глава донского правительства М. П. Богаевский, ростовский предприниматель Н. Е. Парамонов; и «революционные демократы» – Б. Н. Савинков, армейский комиссар В. К. Вендзягольский. Предполагалось включение в состав Совета и Г. В. Плеханова.
27 декабря (9 января 1918 г.) Корнилов огласил свою политическую декларацию. «… Уничтожение классовых привилегий, сохранение неприкосновенности личности и жилища… восстановление в полном объеме свободы слова и печати… В России вводится всеобщее обязательное начальное образование… Правительство, созданное по программе генерала Корнилова, ответственно в своих действиях только перед Учредительным собранием, коему оно и передаст всю полноту государственной власти… Церковь должна получить полную автономию в делах религии… Сложный аграрный вопрос представляется на разрешение Учредительного собрания… Все граждане равны перед судом… За рабочими сохраняются все политико-экономические завоевания революции в области нормирования труда, свободы рабочих союзов… за исключением насильственной социализации предприятий и рабочего контроля, ведущего к гибели отечественной промышленности… За отдельными народностями, входящими в состав России, признается право на широкую местную автономию при условии сохранения государственного единства… Полное исполнение всех принятых Россией союзных обязательств и международных договоров».
Историческая справка
24 декабря 1917 г. в Новочеркасск прибыли два офицера Русской армии, которым суждено было сыграть значительную роль в годы Гражданской войны на Юге России, – полковники Александр Павлович Кутепов – последний командир лейб-гвардии Преображенского полка и Николай Степанович Тимановский – бывший командир 13-го стрелкового полка и Георгиевского батальона при Ставке. Полковник Кутепов сразу же был назначен начальником обороны Таганрогского района. Прощание его с «первым полком России» было трагическим. В конце ноября 1917 г. вышел приказ о демобилизации старослужащих солдат, и все надежные бойцы разъехались по домам. Преображенский полк замитинговал и стал полностью небоеспособным. 1 декабря пришел приказ большевицкого правительства – объявить полку свое отношение к советской власти. Полк объявил себя нейтральным. «Все они – одна сволочь, скорее бы по домам» – так резюмировал председатель солдатского комитета общее настроение полка. Кутепов 2 декабря 1917 г. последним своим приказом распустил полк, основанный Петром Великим в 1683 году.
Декларация вышла за 9 дней до начала Учредительного собрания. Позже приверженность Учредительному собранию толковалась Белыми в том смысле, что после падения большевиков оно должно быть избрано заново как Национальное собрание. Единоличная военная власть, безусловно, виделась временной. В разной форме Белые правительства признавали сложившиеся на селе земельные отношения. Лозунг «единой и неделимой России» признавал местные автономии и позже сменился готовностью к федеративному устройству. В целом от декларации генерала Корнилова Белое движение не отказалось и не предрешало вопроса о форме правления: республика или монархия.
Большинство казаков в 1917 г. считало, что Октябрьский переворот их не касается, но в январе 1918 г. настроения сдвинулись в пользу большевиков. Сопротивление на Дону, кроме частей зарождающейся Добровольческой армии, вели лишь партизанские отряды есаула В. М. Чернецова, сотника Г. А. Грекова по прозвищу «белый дьявол» и генерала Э. Ф. Семилетова. С гибелью 21 января 1918 г. есаула Чернецова «отлетела душа» сопротивления. Попытки создать антибольшевицкий фронт на Дону не удались.
Незадолго до гибели, выступая на многолюдном офицерском собрании в Новочеркасске, Чернецов говорил офицерам, не желавшим подвергать опасности свою жизнь: «Господа офицеры, если так придется, что большевики меня повесят, то я буду знать – за что я умираю. Но если придется так, что большевики будут вешать и убивать вас, благодаря вашей инертности, – то вы не будете знать, за что вы умираете»… После перерыва была объявлена запись офицеров. Из 800 собравшихся записалось 27. Возмущенный Чернецов с презрением бросил: «Всех вас я согнул бы в бараний рог, и первое, что сделал бы, – лишил бы содержания! Позор!» После этой фразы записалось 115 человек, а на следующий день на сборный пункт явилось 30 из них. Офицеры, не пошедшие в ряды добровольцев и оставшиеся в Ростове, все почти были расстреляны большевиками после того, как город был ими захвачен.