История Российского государства в стихах

Куковякин Юрий Алексеевич

Глава XXI

Смерть Ярослава II и Гаюка — великого хана

В то самое же время, обратною миссией, Батый, идя к Востоку, всех половцев разбил. Создал на Волге ханство, чтоб управлять Россией, Тавридою, Кавказом, и власть установил. Никто не мог противиться владычеству Батыя, Всех обязал признать его и принимал дары. Назвал он Ярослава главой князей России, Отдал ему град Киев, чтоб правил до поры. Так государи наши, теряя независимость, Попали все надолго под гнет того главы. Под игом пребывали значительную длительность. Им ярлыки давали на княжьи их дворы. А князя Ярослава, что звали Константином В Китай тогда послали к Октаю для «крестин». Через два года прибыл, там был под карантином. Князь Ярослав с семьею был вызван, не один. Там после смерти хана, другого выбирали И приглашенье для того князьям всем рассылали. Предчувствуя неладное, князь с родиной простился. После доноса из своих, он смерть принять решился. В той обстановке праздной Гаюка величали. Властителем всех царствий его тогда признали. Татары от других всех серьезно отличались. Сурово хмуря брови, почти не улыбались. Имели щеки выпуклые, глаза едва приметные. С горячей в сердце кровью и ростом незаметные. Лицом смуглы, чуть рябы и бритые на лбу. С усами, бородою, косою — ко всему. Парчевые кафтаны и шубы из мехов. А шапки их татарские с опушкой у верхов. Живут в шатрах из войлока и прутьев плетеных, С отверстием для дыма, без труб, как таковых. Внутри там огневище с котлами, в ставке их, Где варят мясо, пищу для всех своих родных. Они не знали хлеба, не мыли и котлов. Не чистили одежды, но каждый был здоров. Кумыс очень любили и пили — до «краев». Имели мед и пиво, добытых у врагов. Мужчины сохраняют стада и табуны. А женщины, те стряпают и шьют им сапоги. Телеги починяют и вьючные круги, Детей мужьям рожают, растят их для войны. Вельможные и знатные имеют до ста жен. Невесту покупают, не лезут на рожон. За блуд карают смертью, равно как воровство. Не просто так обходится мужчине сватовство. И не бранятся, пьянствуя; друг друга не дерут. Скромны в общенье с женщиной, чужую не влекут. Просты в своей одежде, нередко песнь поют. Их зной, мороз и голод при этом не имут. Друг друга не обманут и тяжбы не ведут. Чужих же презирают, хитрят, похвально лгут. Религией и Верой является им Бог — Один творец Вселенной, что дать бы все им мог. К тому же верят идолам и жертвы им дают. Огонь, луну и солнце царицею зовут. Законов не имея, преданием живут. Порой их суеверие оберегает труд. Не зная добродетели, обычаи все чтут. Убить же человека за грех не признают. Жрецов воспринимают и верят в их гадание. Их все советы нужные берутся во внимание. Глава же той религии живет вблизи их хана. Участвует по звездам над составленьем плана. Когда вдруг намечаются походы и сражения И рать, войска приводятся для этого в движение; Чиновники Орды всей и войска предводители У хана собираются, как их руководители. Там обсуждают действия и намечают страны. Жрецов тех мненья слушают и уточняют планы. Народ ненасытимый враждой, кровопролитием, Живет своей Ордою, как воинским соитием, Побором с покоренных, одной десятой доли. Все вынуждены им платить помимо своей воли. Им завещал когда-то завоеватель стран, Которого все звали — Великий Чингисхан. Для них завоевания, как жизнь сама, важны. И Бога на то волю исполнить все должны, Наследник Угедея — Гаюк, Орды всей царь, В письме стал делать подписи, как «мира государь». При этом прибавляя, что Бог на небесах, А на земле один он стоит на полюсах. Но

замысла он полного не смог осуществить. Отравленный вдруг ядом, не стал на свете жить. Мангу — его преемник, оставил те дела, Поскольку к беспорядкам в Орде жизнь привела. И в мире наступила спокойная пора, Когда «баскаков» черных все гнали со двора. А все их заверенья, О верности служить, Подверглися сомненью. Хотелось вольно жить.

Глава XXII

Великий князь Александр Невский

Вернувшись из Ливонии, князь Александр узнал, Что Богу свою душу его отец отдал. Направился к родным своим, чтобы побыть с отцом, Отдать ему все почести и схоронить с венцом. Престол Великокняжеский князь Святослав занял. Он брат был Ярослава. Народ его принял. О князе Александре Батый тогда прознал, Что, дескать, очень гордый, условий — не принял. Батый в сердцах сказал ему, через своих послов, Что повторять не любит он одних и тех же слов. Советует прибыть к нему, не то не снесть голов. И будет все так по сему. Хан к этому — готов. Жалея люд свой, города, к Батыю князь явился. За это хан к нему тогда с почетом обратился. Спросил: «Откуда, где род твой? Какого ты народа? За что так люб и горд собой? Сильна ль в тебе природа?» Потом сказал, что ему быть в татарском стане надо. Ярлык от Хана получить с правленьем — Новограда. Не стал в душе противиться князь Александр тому. Простился он с отечеством и выехал — к нему. В пути терпели голод и жажду на ветру, Он с братом, пока ехали в ту страшную Орду. Дорогой отдыхали, в снегу и на земле. Столь кладбищ не видали они по той поре. В отсутствие двоих тех, меньшой брат не дремал. Прозвали его Храбрый; он дядю их изгнал. Из самого Владимира, послал в удел другой, А сам за это время стал воевать с Литвой. Погиб он возле Протвы; лежал бы сам собой, Не будь на то епископ, что свез его домой. Вернулися и братья из дальней той Орды, Где Александру дали ярлык от всей земли, Что к югу простиралась, от Киева, Днепра. Андрею же досталась Владимира земля. Изгнанник — старый дядя, родной их Святослав На это все там глядя, искал у Хана прав. В Орде его приняли, воздали князю честь. Ярлык не поменяли, сказали: так и есть. На Александра «Невского» Рим взоры обратил. Их Папа — Иннокентий письмо ему вручил, В котором уверял его, что славен он и мил, И лучше б, если веру в латинскую сменил. На это Князь Российский ответствовал ему: Что веры не изменит, другая ж — ни к чему. Правленье Александра всем нравилось в миру, Людей своих — новгородчан он не давал в беду. Старался закупить для них, в Орде, и хлеб и соль, Когда неурожай пришел, распространилась хворь. Собрал послов в Норвегию, к Гакону — королю. Просил не трогать землю их: Лопь и Карелию. Король тот согласился, вельмож своих прислал. И даже Александру за сына дочь отдал. Но не случилась свадьба, Андрей им помешал. Хотел стать независимым и с княжества сбежал. За ослушанье данника татары враз сыскали, И всю его дружину жестоко растерзали. Решили россиянам мстить за то непослушанье. Разбой устроили везде, как вроде наказанье. Андрей искал спасения, где вовсе не искали. С семьей своей, через датчан, путь в Швецию избрали. Стал Александр мирить татар, поход к Батыю справил. Убавил гнев у Сартака, Неврюю же ярлык представил. Пока дела он те вершил, Василия изгнали. Новгородчане, где он был, другого князя звали. Печальный от известия, князь Александр стоял. Не мог никак понять тогда, чем подданных донял? Старался делать все для них, улучшить жизнь слегка. И вот тебе награда их! Не думал никогда, Что вновь придется доказать им правоту свою. Людей посадских поменять, наладить жизнь в краю. Так он и сделал все тогда; народ угомонил. Анания-посадника, в угоду им сменил. Весь этот же период Батый долго хворал. Как не старались знахари, все ж душу Бог принял. Сартаку власть не дали, ее взял хан Барка. Злой дядя устранил его, как правая рука. Российские все княжества Улавчию {5} вручил, Вельможа сей от князей подарки получил. Провел учет живых людей, по всем жилым местам. Завел десятников своих, по их же областям. Чтобы могли, сбирая дань, добро себе грести. И от налога их тогда никто не мог спасти. Освободили лишь святых, служилых всех людей, Монахов, иноков и тех, кто жил от их церквей. Старались людям показать, что Верою в Христа Они не станут осквернять их Божьего Креста. Наместник хана стал склонять, чтоб Новгород платил Сполна ту дань, что как и всем, им хан установил. Не смог тогда новгородчан от дани князь отвлечь, Тех гордых, вольных всех людей от рабства уберечь. Народ стал князю возражать; посадника убили. Отвергли дань и вгорячах татар тех спроводили. Предвидя, что им ханский гнев войной оборотится, Князь Александр еще раз в том решил им повиниться. Те стали дань в округе брать; народ же возмутился. Однако князь предупредил, и бунт остановился. Но сам же князь не пожелал моголам противиться. К народу, обратясь, сказал: «Нам надо покориться! Иначе, те на нас пойдут и враз с землей сравняют. Дождемся, времена придут, когда нас все признают!» Он понял, что людей мутят, при том, им зла желают. Подумал только про себя: «Судьба их покарает!» А сам отбыл в Владимир свой, терпя их униженья. Кипела кровь при этом в нем. Все ждал он измененья. Решил поехать и в Орде, пред ханом оправдаться. Послушал хан и обещал в делах тех разобраться. Там долго продержал его, с зимы по саму осень. Не выдержал он, занемог, за месяцев тех восемь. Вернулся хилым и больным, покоя лишь желая. Не смог помочь ничем другим, в предсмертье пребывая. Постригся и принял схиму, о Боге все стеная. Просил не плакать по нему, спокойно умирая. Чтобы проститься людям с ним, большое шествие открылось. Святой Кирилл сказал всем им: «Какое солнце закатилось!» Людей нельзя было найти, кого беда та не коснулась. Все знали, что для их страны несчастьем смерть та обернулась. Включен был Александра лик в разряд святых хранителей. Для русских вклад его велик. Он был в числе спасителей. Прах князя Невского тогда в монастыре святили. И через множество веков в град «Питер» поместили. В княженье Невского, в Орде — случилися несчастья. В татарском ханстве, их судьбе пришел век многовластья. Один из главных воевод, надменный силой, хамством, Добился для себя свобод Ногай со своим ханством. Отсюда место на Руси назвали то ногайским. Держалась связь, по всем векам, и с Цареградом «райским». Ногай союз тот укрепил, вернув монарха Византии. Их император — Михаил стал дружен также и России. Для укрепленья братских уз, Он выдал дочь свою за хана. Тем самым подчеркнул союз Свой и монголов клана.

5

Улавчий — наместник по делам России, назначенный ханом Баркой.

Глава XXIII

На пороге XIII века Русь рассыпалась на многочисленные уделы

За Александром вскоре ушел и князь Андрей. Князь Ярослав их клана занял престол скорей. Признав своим, новгородчане прислали князю уговор, Где все условия назвали (его правленья — договор.) Князь дал свое им обещанье, условья все их выполнять. Поклялся проявлять старанье, за их права стеной стоять. Приехал в Новгород он вдовый, и сразу там жену нашел. Начал свой образ жизни новый, с войной в Ливонию пошел. Сам не хотел пролиться крови, людей старался примирить. Но не сумел того добиться, пришлось вельможам уступить. Оставил Новгород и скрылся, условий их не стал сносить. Затем к ним снова возвратился и стал им ревностно служить. За это время хан сменился, Тимур в России гнет вершил. Князей народ лишился многих, жестокостью своей он слыл. Великий Ярослав с тем ханом старался ладить, не сердить. В Орду был вызван их тираном, как брат, вернувшись, кончил жить. Был погребен в Твери во храме, о нем, не зря, всяк говорил, Что не был он тогда во славе, и власть на то не потребил. Не отличался ратным духом, моголов рабством не корил. Подвержен был различным слухам, себя как князь — не утвердил. Меньшой брат Ярославов — Василий Костромской, Лишенный нужных нравов, встал на престол Большой. Хотя новгородчане его к себе не звали, Но все же согласились и власть его признали. Спокойно все три года князь землю охранял. Труд мирный их народа от немцев защищал. На ту пору татары в Литву поход справляли. Василия для кары к их хану вызывали. Совместными войсками Литву они разбили. И города российские от них освободили. А на пути из ханства князь занемог и сдал. Почил он без убранства и в Костроме престал. К сороковому году и горести князей, Снискал любовь народа как добрый из людей. Сменил его на троне, князь (Дмитрий), что не мирным слыл. Он подражал отцу во всем, главою государства был. Собрал князей, войска сплотил, совместные с Тимуром, И на Кавказ их обратил одним военным туром. Кавказских ясов он смирил в их южном Дагестане. Дедяков — город их пленил, стал люб в татарском стане. Тимур его за то хвалил, делился с ним дарами, Во всем ему благоволил и поощрял правами. Однако Дмитрий позабыл, что Новгород был вольный. Пыл свой не соизмерил к ним, обидел город стольный. Построил крепость и занял их прежнее Копорье. Нарушил договор, не внял, вступил с ними в подспорье. В своем правлении признал права всех новгородцев. Отверг напраслину, вранье, заставил их чтить и отцов. А между тем их князь Андрей — брат младший из семейства. Решил трон силой взять своей, готовил и злодейства. Подарком хана он взбодрил, ярлык взял свой хвалами. С войсками в Муром заступил и произнес словами: «Отныне всем Я господин и старший меж князьями!» Хан Дмитрия с поста сместил (тот всех назвал врагами). Никто ослушаться не смел, к Андрею все явились. Князь Дмитрий в страхе обомлел: как все вдруг изменились? Татарам было то с руки, возможность им явилась, Поднял тревогою полки, все в бойню превратилось. Случилось это в декабре от Рождества Христова. Лишь плач и стон на пустыре, как при Батые, снова. Сведав, что ханские полки из города убыли, Димитрий и его дружки к Ногаю враз прибыли. Андрей моголов отозвал, чтоб те их защитили. Народ никак не понимал: свои своих же били! Так русские князья, борясь за власть свою, порою, Отечество топтали в грязь, не жертвуя собою. Народ в нелегкой той борьбе пред ханством убивали. Князья в беспамятстве и зле людей всех предавали. Вместо того, чтоб Русь крепить, они лишь призывали. Те вынуждены в рабстве жить, но духа не теряли. Ногай Димитрия ценил и подтвердил правленье. Андрея с ним он примирил и указал смиренье. Юг тоже войнами страдал, там распри обновились, С приходом же могол — татар, сильней отягощались. Баскаки, те старались дать им бить сильней друг друга, И обессиленных вводить в повиновенье круга. Страдала Русь со всех сторон, литовцы, немцы били. Поляки, шведы тоже вклад исподтишка вносили. От венгров не было вражды, татары их вязали. В борьбе той, «грозные» вожди их трупы оставляли. В походах тех князья Руси татар сопровождали. Где надо им идти дня три, до месяца блуждали. Среди могол и их вождей случился голод с мором. Сто тысяч сгинуло людей, тех варваров, с позором. Их Телебуга — злобный хан чуть смерти не коснулся. Но года через два их стан с Ногаем вновь вернулся. В те годы на Волыни князь бездетный Иоанн скончался. Ученостью своей гордясь, «философом» тогда прозвался. Сам мудр речами и правдив, трезв, кроток, милостив порою. Страдая, был жизнелюбив и доблестен собою. В России северной, где Тверь, отдали дань Епископие. Святитель первый — Симеон имел там области большие. А возводил его в сей сан митрополит Кирилл в Софии. Обет им был священный дан, что посвятит себя России. Он правил тридцать один год, всей патриархией, в том стиле, Мечтал, чтобы народ Руси был счастлив в этом мире.

Глава XXIV

Московский князь Георгий и Тверской князь Михаил

В часы последние свои… Князь Дмитрий занемог. И на пути в Переяславль был вскоре у Волок. Постригся и монахом стал, молил грехи у Бога. А смерть стояла, как и знал, совсем уж у порога. Властолюбивый князь Андрей великим враз явился. Два года правил без страстей, и вскорости женился. Драчлив он был, но без геройств, на «Невского» похожим. Не унаследовал всех свойств, был к людям расположен. Владея княжеством своим, всяк урывал с другого. Андрей не мог судьей быть им, был нрава не такого. Пришлось ему мирить князей, и вызвав Тохту-хана. С супругой молодой в орду отъехал князь из стана. В суд к ним направили посла, для спора выясненья. Рядились русские князья, не приняли решенья. Горячим был их княжий спор, разбор дел подсудимых. Не удержал эмоций вздор, мечом мирил родимых. Так и закончился ничем суд русских, где судья татарин. Хорош он был еще и тем, что был хозяин на нем — барин. Судья забрал потом дары и с миром спорящих оставил. Великий Князь суд поддержал, но тут же войско свое справил. Решил мятежников смирить, однако же войну оставил. Пришлось им мир всем заключить, так до кончины он и правил. Пред смертью принял Князь схиму, в грехах своих раскаялся. Народ его не возлюбил, он никому не нравился. С кончиной князя Ярослава и Александра «Невского» Утратились и власть, и слава над Киевом после всего. Была столица недоступной, татары ж грабили ее. Пытались сделать неприступной, но не давало то «зверье». Труды ее людей несчастных сводили варвары на нет. Вот почему церквей прекрасных так и не смог увидеть свет. Померкла русская держава, клевало Русь то воронье. Не выросла еще булава, что враз очистила б ее. Однако все к тому клонило, в неволе стал народ роптать. Не все татарам уж сходило, местами стали их и гнать. С кончиной злобного Андрея враг из России не ушел. Вновь, как и ранее, злодея ей наводил Большой престол. В Москве — Георгий, сын Данилы, в Твери — племянник Михаил. Претендовали две их силы, пока сам хан не рассудил. С Орды вернулися не вскоре, народ весь злобой исходил. Дрались и билися все в споре, и тут к ним прибыл Михаил. Ему престол дался по праву, хан грамотой его скрепил. Затем, как должно, по уставу митрополит благословил. Не уступая Михаилу, Георгий грамоту признал. Тот применить пытался силу, Москву, однако, не занял. Такое русское княженье лишь было на руку врагу. Междоусобное сраженье собой лишь силило Орду. Но время шло и Михаилу пришлось два года жить в Твери. Не напрягал тогда он жилу, наместники дела вели. А тут внезапно хан скончался, князь сразу вызван был к нему. Там ханом сын — Узбек избрался, и славен был он в их миру. Читая летопись Востока, находишь: был достопочтим. Магометанин — от Пророка, и в правосудии он с ним. Татары многие хвалили Узбека и его семью. «Узбеками» себя назвали в особый знак любви к царю. Два года жизни Михаила прошли в Орде, как бы в плену. За это время вряжья сила опять тревожила страну. Пришли на север те же шведы, разграбив, Ладогу сожгли. Корелы, точно самоеды, в Кексгольме русских извели. И тут Георгий, не желая ждать князя с ханской стороны, Решил, наместников меняя, добиться власти всей страны. Сел на престол Святой Софии, где Ржевский Федор поддержал. Дал клятву верности, в их стиле, пока той грамоты не знал. А в ней Узбек дал Михаилу ярлык на княжества Руси. И Новгород имел в ней силу. (Любого, кто читал, спроси…) Для подтверждена этой силы полки моголов с ним пришли. Под воеводством Тайтемира ярлык той власти принесли Весть о «грозе» не колебала, стоять на смерть новгородчан. Задача их в одном стояла — сберечь от рабства горожан. Вступили в бой они неравный, отваги, мужества полны. И был их бой собою славный, но не сдержали штурм волны. В которой шли, их побеждая, полки Владимира, Твери. Татары, стрелами играя, со стен защитников смели. Князь Михаил, как победитель, велел изменников всех сдать. Как побежденных повелитель, стал им условья излагать. А те, в надежде на подмогу что к ним из Пскова, Русы шла, Забили вновь свою тревогу, чтоб с новой силой кровь пошла. Князь Михаил не стал их трогать, свои войска от них отвел. Пошел назад другой дорогой, людей в дремучий лес завел. Шли неизведанной тропою, между озер, болот и рек. Теряли все ходьбой такою. Погибло много человек. От голода тогда страдали, коней на пищу извели. В пути обозы побросали, с одной пехотою пришли. Георгий время то «страдая», три года пребывал в Орде. Дарами хана умоляя, ярлык все ж выпросил себе. Старейшим стал, Великим рода среди российских всех князей. Женился на сестре Узбека и заспешил домой скорей. С желаньем овладеть Россией, а Михаила — сокрушить. Тверь сделать вотчиной своею и на врагов в ней счет открыть. Но Михаил не стал и спорить. Прислал послов, чтобы спросить: «Что хочет Князь? Зачем неволить? Уж будь Великим, так и быть!» Ответ племянник дал войною, начав всю область пустошить. Князь, в гневе, выходкой такою собрал совет, чтобы решить: «Что делать в этой обстановке? Как кровь людскую не пролить?» Бояре же ему сказали: «Ты прав пред Богом! Надо бить!» «Возьми ты меч в свою десницу, с тобою все твои друзья! За честь твою и за столицу с ним драться будут и князья!» Собрались в поле две их силы. Верст сорок было до Твери. В селе Бортново и схватились, да так, что к бегству привели. Полки татарские с мордвою, те, что с Георгием пришли. Взял брата в плен, с его женою. Велел потом им всем уйти. Георгий в Новгород сбежал, просил помочь врага снести. Бояре заявили: дескать, нельзя без хана спор вести. Решили обратиться к хану, чтоб рассудил их княжий спор. Георгий шел охотно к клану, князь Михаил тянул свой сбор. Его предчувствие держало и не давало в стан идти. А тут посольство передало, чтоб быть немедля им в пути. Со всей семьею князь простился, свое им завещанье дал. Как он и думал, суд свершился, лжеца тот хан и оправдал. Был оклеветан Князь молвою, той, что Георгий волю дал. Казнили вскоре всей Ордою, он стойко смерть свою принял. Не обошлось без провиденья, бог наказал неверных сам. В Твери обет об акте мщенья был сыновьями князя дан. Георгий, зная их желанья, поход к Рязани совершил, Добился силою признанья, союза их совместных сил. Димитрий сил их не боялся, но думал, как врага разбить. Тот на приманку не поддался, решил с войсками не ходить. Взял выкуп, сыновей признанье, — в две тысячи рублей. На то не видя основанья, пошел, чтоб выручить людей. Те уж давно его там ждали, помог он шведов им разбить, Что на Карелию напали, не дав спокойно людям жить. Успеха в битве той со шведом Георгий все ж не возымел. Дмитрий,

будучи соседом, в Орде достоинство имел. Там получил ярлык княженья на то и грамоту свою. Георгию пришло знаменье, задумал править в их краю. Пожаловаться решил он хану, в Орду за этим поспешил. Ведь надо же тому случиться? Его Дмитрий там убил. За своеволие такое хан Дмитрия не наказал. Держал там князя он в неволе, позднее казнью растерзал. И, несмотря на смерть такую, хан брата Дмитрия позвал. Дал вотчину ему совсем другую, и князя братом он назвал. А тот, по навету злобливых, все как за истину принял. Напал на воевод строптивых, доверие не оправдал. Узбек, узнав, предался сильно гневу, Пройтись огнем по селам приказал. Чтоб растекался он по городскому древу, И тех мятежников собою покарал.

Глава XXV

Великий строитель Иван Калита и его сын Семен Гордый

Княженье Александра не сложилось, Ушел от мести в Псков, едва забрезжил свет. Наладить жизнь тверчан не получилось, А был ведь молодой, в расцвете своих лет. Татарский хан в борьбе утрачивал владенья. В России бунт людей от Ига назревал. Не в состояньи был он удержать все звенья. Московского им князя призывал. Восшествовал в Москве князь Иоанн радивый. Настали в городах тогда и мир, и тишина. Трудился весь народ с удвоенною силой. Не знали, что такое промеж князей война. Купцы свои товары открыто вывозили И ими торговали с утра и допоздна. Бояре наслаждались и прибыль выводили. Татары не громили их села, города. Покой и безопасность внезапно воцарились, И было для всех главное, чтобы цвела страна. Когда такое было? Уж люди и не помнили, За это Бога славили, в такие времена. Шел рост дворов, монастырей и множества церквей. Земли значительный прирост стал у дворян, князей. Поднялись ввысь и города на смену крепостей. Крестьянской стала «слобода», крепя к себе людей. Такие города, как Тверь, Москва, Ростов и Псков, Прибрали ремесло к рукам и центры всех торгов. В то время княжил Калита, что «денежным мешком» прозвали. Москву крепил он на века, чтоб Русь державою назвали. В течение десятка лет его правление светило, И центром собранных земель Москву для всех определило. Княженье Калиты Ивана сподвигло Русь к объединенью, Стал называться он Великим, взывал людей к освобожденью. От орд татарских и моголов, что государство угнетали, Построил Кремль, святую церковь, митрополита к ней призвали Благочестивого Петра святым впоследствии назвали. Столицей сделали Москву, ей покровительство отдали. Но все невзгоды на Руси шли от людей, их разногласий, Князь знал, старался примирить, не допустить и впредь несчастий. А перед смертью он схиму принял как православно верный, За это видно на миру его назвали — Иван «Первый». Из всех наследных сыновей князь Симеон продолжил дело, Что передал ему отец и отложенья не терпело. Он старшим был, повелевал другим князьям повиноваться, И меж собой их призывал жить мирно, никогда не драться. Со всеми был предельно строг, за то прозвали его «Гордым», С Литвой поладил он, как мог, был важным и стремленья полным. Русь от врагов освободить, создать для творчества движенье, В поклон к татарам не ходить и совершить всех примиренье. Несчастья сыпались на Русь, такого бедствия не знали, Когда от «черной смерти» той в селеньях люди умирали. Алексий, как отец святой все утешал людей делами, И Симеона жизнь спасал в молитвах часто вечерами. Но он спасти его не смог, та смерть была не за горами, Чума в Москву тогда пришла и Симеон лежал уж в храме. Когда скончался Симеон, князья в Орду верхом погнали, Заполучить скорей ярлык и Джанибеку присягали.

Глава XXVI

Конец игу татарскому

Ордынский хан велел отдать ярлык Ивану — уж «второму». Московский князь решил принять и рад был делу таковому. Но кроток был и слаб наш князь, чтобы радеть о государстве. В то время Джанибек погиб, от сына смерть принял в их ханстве. Хан Бердибек послал гонца за новой данью из России. В то время от беды нас спас Алексий от святой мессии. Жестокий хан внял просьбам старца и возвернул назад гонца От разоренья государства, хвалили мудрого отца. А в это время подрастал, готовил силы новый князь. Митрополита прославляя, он не ударил лицом в грязь. Сын князя Дмитрий, обожая митрополита возлюбил, А тот за все благодеянья гонца на трон благословил. Скончался вскоре Иван «Кроткий», и сын все княжество принял. В Орде случились беспорядки, Мамай к единству призывал. И молодой наш князь Дмитрий стал думать, как врага изгнать, Молился в церкви непрестанно, решил он рать к войне собрать. Сначала сам в уединенный направился в тот монастырь, Где Сергий старец игуменный на долг святой благословил. Из Троицкого монастыря съезжая, князь духа полон был и сил Мамай у Дона ожидая, за войском Дмитрия следил. На поле битвы Куликовом сошлись две силы, две орды, И полилася кровь людская, рекой по обе стороны. Начало битвы положили: их Челубей, наш Пересвет. В том поединке уяснили, что с нами Бог, спасет от бед. Успех победы всей решила «Рука» засадного полка, Что с тыла тех татар громила и к бегству с поля привела. За ту победу над Мамаем Донским прозвали Дмитрия, Гордиться стали его краем, страны освободителя. После нашествия на Русь Батыя и могол, Не сразу наш народ окреп, свободу приобрел. Последствия былой войны сказалися на нем. Русь возродить из «черной тьмы» старались день за днем. Упорный труд, патриотизм и героизм людей В короткий срок смогли поднять и сделать Русь сильней. Прошли какие-то два года и вновь страну постиг удар, Беду тогда не предвещая, Москва была в руках татар. Хан Тохтамыш судьбой играя, в орду князей собрать спешил, Чтобы как прежде, разделяя, лишить единства, общих сил. Князья от страха разбежались, а Дмитрий убыл в Кострому, Чтоб там собраться с новой силой и вновь дать бой тому врагу. За это их неподчиненье хан сжег дотла тогда Москву. Такая ж участь и сожженье постигла почти всю страну. Князь Дмитрий подчинился хану, стал снова дань ему платить, Москву вновь строили по плану, а Новгород решил смирить… Разбоем власти там занялись, деревни грабя, города, Затем простить вину склонялись, Москве быть верною всегда, Недуг свалил больного князя, народ об этом затужил, Лишился враз он государя, на трон Василий восходил.

Глава XXVII

Василий I и его сын — Василий II «Темный»

Василий I тверд был духом, Москве ряд княжеств подчинил. Женился на княжне литовской, их брак митрополит скрепил. А тут Тимур вдруг объявился, войною вновь затмило свет, По Дону шел народ молился, Василий дал стране обет: Собрать войска и дать сраженье, пред тем икону развернуть, В Москве молить Святую Деву, чтобы татар с пути свернуть. И вот случилось провиденье, Тимур вдруг войско развернул, Почти сошел с земли он русской, на юг к Сараю повернул. Там учинил он разграбленье всем городам вместо Москвы, И Тохтамыш на удивленье, был им разбит как хан Орды. Скончался вскоре и Василий, сын сел на тот отцовский трон, Василия прозвали «Темный», он был врагами ослеплен. Тогда все было не так просто, на трон князь Юрий вид имел. Василию являлся дядей, что в Галиче держал удел. Затеял тяжбу он недаром, ему власть Дмитрий завещал. Решил за тем пойти к татарам и им права свои назвал. Однако хан Орды великой ярлык Василию отдал, За это Юрий обозлился и тут же заговор создал. Успех у дяди был недолгим, сначала он в Москве засел, Но править долго не сумел и вскоре смерть принять успел. На трон был возведен Василий, «Косым» прослыл тогда в миру, Для дел считался нерадивым, И не пришелся ко двору. Стал он с Василием мириться, Потом ему же изменил. Затем как будто спохватился, Но князь за это не простил. Татары в споре всполошились, Москву для страха подожгли. И, вновь, как прежде, братья бились, С войной к Василию пришли. Поправив все дела в уделе, Василий стал мечтать о деле, Чтоб братьев родных примирить, И земли все освободить. И несмотря на все несчастья, Князь государство укрепил. Преодолев судьбы ненастье, Устои русских сохранил. Можайск с Москвой соединил, Новгородчан сам помирил. Затем Василий разболелся, Огнем на теле перегрелся. Больному стало тяжело, Лекарство все ж не помогло. Великий пост в миру встречался; В субботу князь наш и скончался. В кремле был погребен Василий, В собор Архангельский сносили. А перед тем хвалил Ивана Без всякого на то обмана. И не имея даже плана, Он земли все соединил. Правитель гордый без изьяна, Отца делами восхитил. Крутого нрава и степенный, Пытался многих рассудить, Характером был неизменный, Отца в делах мог заменить.

Глава XXVIII

Иоанн III — ЦАРЬ ВСЕЯ РУСИ

И вот, на долгие года Москва центральной властью стала. Ивана Третьего она объединить страну призвала. Немедля он созвал бояр, от Думы отлучил отчасти. Другим условия назвал, чтоб не мешали его власти. Для всех он стал как русский царь, примерив шапку «Мономаха». Кругом звучало: «Государь…» для важности, его размаха. В борьбе с боярством он призвал дворян большое ополченье, Нить управленья им отдал и всей законности свершенье. Для руководства на местах наместников тотчас направил, Указы стал им издавать и в жизнь их проводить заставил. Так вскоре всех объединил своей единой царской властью. Князей сам многих помирил, создал преграду многовластью. Открылась враз и навсегда Руси державой стать возможность. Создалась мощная тогда страны великая народность. Со слов монаха Филофея, что с Византией связь держал, Москву назвали «Третьим Римом», и Патриарх их поддержал. Великий князь, что избран Богом, венчался вскоре в Византии С царевной — Софьей Палеолог связал себя, судьбу России. С тех пор Россия поднялась на мировой арене. С ней слава тут же родилась, как на публичной сцене. А тут, откуда ни возьмись, вдруг Марфа объявилась, Отдать своих новгородчан под власть Литвы стремилась. Самой хотелось быть родней Литве, а также Польше. Освободиться от Москвы, не подчиняться больше. О заговоре князь узнал и очень возмутился. Походом Новгород разбил, мятеж остановился. Изменников он наказал, чтоб было неповадно, Посадницу в Москву сослал, и сразу стало ладно. Князь граду вольность ограничил, их колокол забрал с собой. По ходу Тверь он возвеличил, Судебник издал правовой. При этом, Псков он подчинил, урезав вольности и смуты. Долги с налогов объявил, надев на них законов путы. Наладив все дела у края, Русь быть спокойной не могла. Везде татар — могол встречая, им подчинялася она. Князь Иоанн давно мечтал от них освободиться, Начал с того, что их послу решил не подчиниться. И на глазах у тех послов он басму разломал, За это ихний хан Ахмат вновь войско собирал. Призвал в союзники себе он Казимира в Польше, За это хан Менгли-Гирей не стал им другом больше. Князь Иоанн пришел к Угре для битвы с басурманом, Ахмат стоял невдалеке, стремился взять обманом. Так простояв недели две войска и не схватились. Не видя помощи в Литве, татары прочь пустились. Подумав, что грозит обман, они не стали драться. Бежал Ахмат в свой град Сарай, чтоб с силами собраться. А там, на юге, в их Орде князь Иоанн Шайбанский, Сарай оставил весь в огне — столичный город ханский. Так учинили крах Орде, за все то злодеянье, Что перенес народ Руси татарское стоянье… Турецкая опасность от морей толкала Рим к России обратиться. И Грузии Русь помогла от персов вновь освободиться. Был создан символ — герб страны, ее могущества и славы. Орел двуглавой высоты, со скипетром своей державы. А также историчный свод ее начала возвышенья, Намечен храмов многих ввод для исповедей и просвещенья. Сооружению Кремля отцы отдали предпочтенье. Призвали зодчих всей страны, ваятелей, искусств творенья. Ермолин скульптор и Рублев те храмы вместе создавали, Для украшенья куполов к ним итальянцев приглашали. Успенский храм, для «посажения царей», Фиораванти с Дионисием создали. Архангельский собор, для усыпальницы князей, Они иконами и фресками убрали. В великокняжьем государевом дворце Прием послов и грамот порядили. А церемонии восшествия царей В палате Грановитой учредили. Строительство кремлей в лесах Велось повсюду, где бы ни примкнули, Культуру новую, как ветры в парусах, Подняли в городах и развернули. К России тяготели города На западе, в Сибири и Востоке, Соединиться с нею навсегда Хотели многие народности в Европе.

Глава XXIX

Дипломат Василий III

Василий третий — новый князь, создал преграды к разоренью. С врагами властью не делясь, привел Россию к укрепленью. Пытаясь подражать отцу, усердье проявлял, старанье. Добро ему было к лицу и всякое благодеянье. Москве Рязань он подчинил, оставив вольности в помине. Народ его благоволил, не забывал князь и о сыне. Отнял у недругов Смоленск, за что его благодарили. Смоленский люд в неволе рос, литовцы княжество пленили. На Псков опалу наложил. Там вольностям — не быть! В Москву бояр переселил, Чтоб вече их закрыть. В тысяча пятьсот четырнадцатом году, Германия свой договор с Россией заключила. И в договоре том, она — Василия царя, Как императора тогда провозгласила. Вслед за Германией свой мир С Россией Дания поспешно запросила. И Индия с послом прислала сувенир, Тем самым мощь России подтвердила. Тогда Россия вся в объеме раздалась, Соединив в себе различных наций семьи. К закрепощению крестьян политика свелась, Объединила их имущество земли. Опору главную в политике царя Составило послушное дворянство. Усилена им власть была не зря, Тревожили бояре и крестьянство. Василий третий добрый был правитель, Уж очень возлюбил он свое царство. И имя венценосное, носитель, Возвысил, как и государство. С Литвой и Крымом связи укрепил, Смоленск под власть Москвы оставил. Отняв старинный город у Литвы, Границы и посты на них он учредить заставил. Стремясь уделы подчинить и укрепить все государство. Рязанцев вольности лишил, а также Северское царство. За все княжение свое судил людей и лихо правил, Охотился он на зверье, на то собак держать заставил. Беда случилась на охоте, гнойник открылся на ноге. Веред — так назывался он в народе, привел несчастного к беде. И не было сильней печали, которую народ познал. Родные, близкие рыдали, когда князь при смерти лежал. Прослыл он добрым и веселым, о нем народ загоревал, Бояре срочно хлопотали, чтоб князь наследника назвал. Им оказался Иван (Грозный), но он тогда был очень мал, Фактически же правил Шуйский, хотя князь Глинскую назвал. Все воспитание Ивана прошло в забавах и пирах, Крутого стал царевич нрава, жестокость в юности познав, Народ испытывал глумленье, надеялся, беда пройдет. В семнадцать лет бразды правленья царь в руки грозные возьмет. Так венчан был Иван на царство в тысяча пятьсот сорок седьмом году. Собор Успенский был в убранстве, когда царь первым стал в ряду… Женился Иван Грозный вскоре — боярыню женой избрал Анастасию, дочь Романа, чей дед при Калите блистал. Пришел из Пруссии в Москву он, семью большую в ней создал. Прослыл в миру, как Федор Кошкин, Захарьин ему внуком стал. А у того Романа было немало — семеро детей: Шесть сыновей и дочь Настасья, царь не нашел ее милей. Она его боготворила, на благости, труды звала, Всем сердцем мужа полюбила и до конца была верна. Советники царя: Адашев, Сильвестр служили во дворце, Ивана к богу причастили, чтоб добрым был в своем лице. Но власть бояр при нем кончалась, защитником от них был царь. Мощь государства укреплялась, народ нес жертвы на алтарь. В Москве училища открылись, искусству дан зеленый свет, Саксонцу Шмидту поручили людей учить, беречь от бед. Страна нуждалася в реформах, Враги тревожили страну. Их проводили в разных формах, Царь выделил из них одну.

Глава XXX

Грозный — царь Иван IV

Иван четвертый — новый царь, державу поделил на части. Как «Грозный» в мире государь, для укрепленья своей власти. Ивана Грозного — царя бояре сразу невзлюбили. Боялись видимо не зря, при нем их грубо поделили. Опричнину в стране он ввел, с особым видом управленья. Для проведенья в жизнь реформ и недовольных — усмиренья. Так был убит митрополит Скуратовым Малютою, Ослушник — иерарх Филипп пал смертью очень лютою. Восстал не против тех реформ сословности широкой, А против методов и форм опричнины жестокой. Установил царь на местах земское управленье, Вершился суд в мирских делах, в угодном направленьи. Бояр тех думу заменил он «Избранною радою», Охрану личную создал, чтобы была преградою Всем, кто хотел его сместить с престола столь державного, Сословности мог враз лишить и жизни, как бесправного. В России утверждалась власть — сословно-монархическая. Такой была реформы часть, с названьем политическая. Царь стал фактически главой державного пространства, Чинил сам суд, вершил собой судьбу всего крестьянства. Чтоб объявлять свой приговор, указы и награды, Создал большой Земской Собор взамен боярской Рады. В этот Собор вошла вся знать, что ревностно царю служила. В него стал духовенство звать, чтоб тот собор и осветило. Решением Собора являлся приговор, Царю необязательный к тому для исполненья. Считал он для себя его — как договор, Для укрепленья власти, порядка усиленья. Большую роль ту, в управлении страной, Работы всех судов, учета податей для аппарата (Приказы, органы, что созданы как строй), Играли для царя и нужд аристократа. Особо отводилась роль Посольскому и по делам казны, Пушкарскому, Стрелецкому, по городам и весям. Другие также, по делам земли — важны. Любой, какой бы с вами мы ни взвесим. А на местах для управления людьми И сыска беглых, наказания виновных, Реформой — старосты губные введены: Не из простых, а из дворян сословных. Делами всеми, в той Губной избе, Дьяк ведал, вместе с производством. Впоследствии, указами в Москве, Контроль был установлен с воеводством. Для закрепленья принятых реформ И утвержденья представительной той власти, В виде Закона и его различных форм, «Судебник» издан был по уголовной части. Злоупотребления, особенно в суде, Карались по нему безжалостно и строго. Сидело уголовных и других людей в тюрьме За преступленья (нарушенья) — очень много. «Судебник» закреплял все привилегии дворян, Что испомещины {6} по царской божьей воле. Еще сильней закрепощал он их крестьян, В налогах и зависимой их доле. Податными деньгами их земли обложили, На содержание стрельцов — «пищальные» ввели. И выкуп пленных за их счет установили, Пехоты войско постоянно завели. В начале самом пореформенных годов, Единую систему мер, весов учередили. Служилых всех людей, «о тысячи голов» Указом царским под Москвой определили. За ним церковный созван был Собор, Который произвел и в церкви измененья Свои решения в сто глав тогда он свел, «Стоглавым» и назвали с царского веленья. А тот Собор тогда установил Единство образов в молитвах и иконах. Открыть всеобуч в церквях предложил, В основе на своих канонах. Царь отобрал в казну церковных ряд земель, Устроил перепись крестьян — народонаселенья. Завел по ним учет, чтоб не было потерь, В холопах и земле для своего владенья. Такой учет крестьян и розыск всех бежавших, Дал право для дворян вернуть, закон поправших. Крестьян такой закон «о годах заповедных», Все больше угнетал и делал из них бедных.

6

Испомещины — за службу царю получили лучшие земли вокруг Москвы, стали помещиками.