История Российской прокуратуры. 1722–2012
Шрифт:
Даже иностранцы отмечали, что генерал-прокурор по своей силе и влиянию стал вторым лицом в государстве.
Предложения, которые давались Ягужинским Правительствующему сенату по тем или иным вопросам, как правило, почти дословно воспроизводились последним. Вот одно из таких предложений, данное им совместно с обер-прокурором И. И. Бибиковым:
Хотя по генеральному регламенту 8 главы надлежит в коллегиях президентам между советниками и ассесорами иметь трудов разделение и над ними смотреть, чтоб оные о поверенных им делах с надлежащим старанием попечение имели; тако же в специальных коллежских инструкциях положено, ежели которая коллегия к лучшему порядку и государственной пользе что усмотрит, о том повелено доносить в Сенат, понеже в коллегиях не токмо того не чинится, но и то, что в генеральном регламенте о разделении трудов ясно изображено, не исполняют, отчего в делах происходит великое затруднение и продолжение, а челобитчикам — волокита, а особливо
А понеже ту коллегию все помещики, большие и малые, за крепкий фундамент содержат; и для того, хотя для малого дела, из дальних провинций и городов, за несколько сот, а иные — и тысяч верст приезжать в Санкт-Петербург принуждены; и за таким непорядком челобитчики имеют долговременную волокиту.
Пр. Сенат да соизволит рассудить, что, когда такого разделения в трудах между членами не будет, то в делах и впредь никакого успеху быть не может, понеже, хотя в каждой коллегии присутствуют многие персоны, однако все за один глаз и за одно ухо почитаются, а рассуждение разное имеют.
Того ради к лучшему порядку следующее представляется: 1. Чтоб повелено было всем коллегиям указами подтвердить, дабы в разделении трудов между членами поступали по регламенту неотменно; и которому члену что на собственной его труд определится, то он имеет прилежно смотреть, чтоб то дело без опущения времени происходило; паче же долженствует он все обстоятельства того дела рассмотреть, и, в чем состоит, к решению коллегии предложить; а кому какое дело в смотрение определится, о том для ведома подать в сенат ведомости. 2. В вотчинной коллегии для таких вышеозначенных малых и неспорных дел отделить бы особого члена и придать ему секретаря и прочих канцелярских служителей, который бы такие дела решал безволокитно, и челобитчиков до волокиты не допускал; токмо спорных и сумнительных дел ему не решать, а представлять всей коллегии; а когда какия дела решить, о том ему подавать коллегии рапорты, которые для ведома записывать в протокол; и быть у тех неспорных дел из членов с переменою погодно, или другим образом учинить, чтоб все дело разделить всем советникам по части; а когда спорное дело случится, то представлять и решать всей коллегии. 3. Которые дела прежде сего были в особых приказах, а именно: Казанского, Белгородского и Севского разрядов и княжества Смоленского, те положить на губернаторов (понеже оные имеют у себя несколько асессоров), чтоб за дальним расстоянием челобитчики в Санкт-Петербург приезжать были не принуждены; а ежели решат какое дело в противность указом, и в том будут на них челобитчики, — таким чинить апелляцию в Вотчинную коллегию. Павел Ягужинский. Иван Бибиков.
Функции генерал-прокурора по отношению к подчиненным прокурорам закреплялись в пункте третьем указа «О должности генерал-прокурора», в котором говорилось, что он должен «смотреть над всеми прокурорами, дабы в своем звании истинно и ревностно поступали».
Подобно тому, как генерал-прокурор был «оком» государя, все подчиненные ему чины прокурорского надзора были «оком» генерал-прокурора. Прокуроры при коллегиях, надворных судах и других учреждениях, губернские прокуроры были независимы от местных органов, действовали именем генерал-прокурора под его непосредственным наблюдением и покровительством.
Заметив нарушение, прокурор вначале устно предлагал устранить его, а если это не помогало, использовал право принесения протеста, который приостанавливал исполнение того действия или постановления, где прокурор усмотрел нарушение. Генерал-прокурор, получив «доношение» своего подчиненного, как правило, «инстиговал» его, то есть принимал меры к быстрому и правильному рассмотрению. Зачастую по таким «доношениям», с подачи генерал-прокурора, принимались специальные сенатские решения. Вот одно из них:
По доношению Московскаго надворнаго суда прокурора князя Василья Гагарина, которое предложено от генерала лейтенанта и генерала прокурора и кавалера Ягужинскаго: 1) по делу крачего господина Салтыкова людей его Якова Максимова, Василья Герасимова в убийстве двух человек крестьян по приказу человека ж его, который был в селе Кимре приказчиком Михайла Архипова, да попа Михайла Михайлова, которого человек и попа да оговорного человека писаря Дмитрия Сарыгина оный г. Салтыков упрямством своим в тот надворный суд не ставит, в чем держаны были люди его многое время, токмо и за тем держанием оных оговорных не поставил; и за тою непоставкою из означенных убойцев Як. Максимов, сидя за караулом многое время, без розыску и без очных ставок умре; и за таким де укоснением опасно, дабы и оставший убийца за непоставкою тех его оговорных людей без розыску и без очных ставок не умер, что исследовать будет некем…
Вышеозначенного его Салтыкова человека Михайла Архипова, буде он в Санкт-Петербурге, взяв
Как видно из приведенного протокола, Правительствующий сенат полностью согласился с мнением прокурора Московского надворного суда и даже пригрозил карой всесильному вельможе Салтыкову, если он не выполнит его требований.
При преемниках Петра I прокуратура переживала не лучшие свои времена. В 1726 году П. И. Ягужинский, оставаясь формально в должности генерал-прокурора, отправился с дипломатической миссией в Польшу. Его место в Сенате занял обер-прокурор Бибиков, а последнего сменил Воейков. Фактически прокуратура, как надзорный орган, пришла почти в полное забвение. В 1730 году императрица Анна Иоанновна предприняла попытку восстановить прокуратуру в прежней силе. Она издала для этого специальный указ.
Анна Иоанновна
Ныне небезызвестно нам есть, что в коллегиях и канцеляриях в государственных делах слабое чинится управление и челобитчики по делам своим справедливого и скорого решения получить не могут и бедные от сильных утесняемы, обиды и разорения претерпевают… Для отвращения всего этого был учрежден чин генерал-прокурора и ему помощника обер-прокурора при Сенате, а в коллегиях — прокуроров…
Быть при Сенате генерал и обер-прокурорам, а при коллегиях и в других судебных местах — прокурорам и действовать по данной им Должности.
И для того ныне в Сенат, покамест особливый от нас генерал-прокурор определен будет, иметь в должности его надзирание из членов сенатских генералу Ягужинскому, а в его дирекции в должность обер-прокурора быть статскому советнику Маслову, а прокуроры ж в коллегии и канцелярии, в которые надлежит, определяются немедленно.
Прошел год, и П. И. Ягужинский после острой схватки с любимцем императрицы Бироном, по свидетельству современников, «с радостью воспринял весть о назначении его послом в Берлин вместо ссылки в Сибирь». Прокуратурой стал управлять Анисим Маслов, человек своеобразный. С одной стороны, он старался не конфликтовать с Правительствующим сенатом, а с другой — иногда проявлял такую твердость, что приводил сенаторов в трепет. Он направил несколько рапортов императрице, в которых гневно обличал недобросовестность и бездельничество некоторых высших сановников и сенаторов. Потом вдруг написал рапорт о бедственном положении крепостных крестьян и внес предложение ограничить власть помещиков, сославшись при этом на волю Петра I. Он нашел в архивах проект указа, который предписывал Сенату обсудить способ «неотяготительного сбора подушной подати и установить меру крестьянских оброков и работ на господ». Сенаторы переполошились, не зная, как им поступить. Идти открыто против проекта, составленного по поручению Петра Великого, они не могли, а согласиться с указом — не хотели. Однако в 1735 году Маслов умер, и Сенат, как писал Ключевский, «вздохнул свободно». На проекте, найденном Масловым, секретарь императрицы, по ее поручению, начертал: «Обождать». Ждать русским крестьянам пришлось долго.
На посту обер-прокурора оказался Ф. Соймонов. Это был довольно решительный и активный прокурор, но он не имел по существу никакого влияния при Высочайшем дворе, а поэтому и роль прокуратуры в государственных делах оказалась незначительной.
28 апреля 1740 года новым генерал-прокурором Сената был назначен князь Никита Юрьевич Трубецкой, однако в полную силу он стал работать на этой должности только после восшествия на престол Елизаветы Петровны.
Трубецкой Никита Юрьевич, князь
(1699–1767),
генерал-фельдмаршал
Учился за границей, «в немецких землях», где получил блестящее образование. Свободно говорил по-немецки, был умен, деятелен, начитан. Службу начал в 1719 «при дворе волонтиром», но вскоре занял место денщика императора. Через три года получил чин сержанта Преображенского полка, а в 1727 — прапорщика. К 1730 г. он уже был генерал-майором и подпоручиком Кавалергардского полка.
В молодости Н. Ю. Трубецкой входил в члены так называемой «ученой дружины», объединявшейся вокруг Ф. Прокоповича. Дружил с русским поэтом и дипломатом А. Д. Кантемиром и, по отзыву последнего, «сам не худые стихи составлял».
Князь Трубецкой участвовал в военных кампаниях против Польши и Турции, выполняя обязанности генерала-кригскомиссара, т. е. заведовал денежным и вещевым снабжением войск. 28 апреля 1740 Никита Юрьевич Трубецкой назначается генерал-прокурором Правительствующего сената. В этой должности оставался в течение 20 лет. По словам самого Трубецкого, при вступлении в должность, он нашел прокуратуру в запустении. Преодолевая большие трудности, генерал-прокурор стал подбирать себе «добрых и надежных помощников». Через некоторое время Трубецкой получил все прежние «прерогативы верховной власти», что позволило ему значительно возвыситься.