История русской армии. Том второй
Шрифт:
Несомненно, что члены союза — некоторые офицеры во 2-й армии — беседовали о революционной деятельности и с нижними чинами; по крайней мере, именно этим можно объяснить беспорядки в Черниговском пехотному полку, но беседы эти были единичными.
Во всяком случае, предводители союза, решив прибегнуть к революционной помощи войск, долго не могли выработать определенного плана, в чем же именно должна выразиться эта помощь и когда к ней целесообразно прибегнуть; в этом отношении Южное отделение оказалось впереди Северного, настроение южан было значительно радикальнее, но и они не имели готового плана действий.
В самом конце царствования Александра I нашлись среди военнослужащих лица, которые, считая, что революционные задачи союза нарушают долг присяги, донесли об этом высшему начальству; таким оказался юнкер Бугского уланского полка Шервуд; о деятельности Пестеля поступил донос от капитана
Все эти сведения, ввиду особой важности и необходимости сохранения дела в полной тайне, сообщались только императору, относившемуся к ним спокойно, начальнику Главного штаба, генерал-адъютанту Дибичу, и графу Аракчеву. Предполагалось захватить всех руководителей Южного отделения, для чего уже, по приказанию Александра I, был командирован Лейб-гвардии Казачьего полка полковник Николаев, но тяжкая болезнь императора и затем кончина его в далеком Таганроге, а главное, самовольное устранение от всех дел графа Аракчеева, слишком потрясенного смертью Настасьи Минкиной, остановило это важное мероприятие в самом ответственном периоде и дало возможность разыграться крупным беспорядкам в войсках в Петербурге и в Василькове, штабе 2-го батальона Черниговского полка, которым командовал подполковник С. И. Муравьев-Апостол. Эти беспорядки вспыхнули спонтанно, лишь вследствие междуцарствия, после кончины Александра I, продолжавшегося 17 дней и возникшего по причине того, что лишь немногие доверенные Александра I знали, что в Государственном совете и в Московском Успенском соборе хранились запечатанные бумаги, которыми Александр изменял закон о престолонаследии в пользу великого князя Николая Павловича.
Великий князь Николай Павлович сам и по его приказанию вся армия присягнули Константину немедленно после получения известия о смерти Александра I. Во избежание беспорядков следовало бы акт, изменяющий основные постановления об императорской фамилии Павла I, по которым престол после кончины Александра I должен был перейти к старшему брату Константину, объявить заранее всенародно.
Столь продолжительное междуцарствие дало мысль наиболее горячим головам в Северном отделении союза попытаться если не вырвать власть у нового государя, то хотя бы ограничить ее. Наиболее действенным способом было увлечь на революционный путь солдат, однако войска к этому были совершенно не подготовлены. Решено было сбить их ложными слухами о том, что Константина устраняют с престола насильственно, а не добровольно; слухи эти распространяли среди нижних чинов наиболее любимые ими офицеры (Михаил и Александр Бестужевы в Лейб-гвардии Московском полку, поручики А. Н. Сутгоф, Н. Попов и подпоручик Кожевников — в Лейб-гвардии Гренадерском полку); отсутствие цесаревича Константина Павловича, находившегося в эти тревожные дни в Варшаве, несмотря на просьбу Николая I о возвращении, окончательно сбивало солдат и увеличивало достоверность распускаемых слухов.
Наскоро выработанный в Северном отделении союза план действий был основан на упорстве солдат остаться верными Константину, когда будет приказано присягнуть Николаю I. Рассчитывали на основании непроверенных сведений, что новую присягу не дадут полки: Измайловский, Егерский, лейб-гренадеры, Московский, Финляндский, Гвардейский экипаж и часть гвардейской конной артиллерии. Как только собраны будут полки для новой присяги, а солдаты окажут сопротивление и не захотят дать ее, то офицеры-революционеры выведут их с полковых дворов и соберут на Петровской площади, что заставит Сенат немедленно издать манифест об изменении формы правления в России.
В действительности в день новой присяги, 14 декабря 1825 г., удалось увлечь лишь по два батальона (да и то не полностью) Московского и Гренадерского полка и часть Гвардейского экипажа; вот эти-то части, подкрепленные довольно большой толпой черни, собрались у памятника Петра I с криками: «Ура! Константин!» На стороне бунтующих было не более 3000 солдат. После продолжительных переговоров, не приведших к благоприятным результатам, но повлекшим за собой напрасные жертвы — были смертельно ранены граф Милорадович и полковник Стюрлер, — Николай I, сосредоточив к этой же площади остальные войска, присягнувшие ему, рассеял бунтовщиков картечью, и бунт был прекращен к вечеру того же дня.
Беспорядки во 2-й армии выразились лишь возмущением в Черниговском полку вследствие ареста 25 декабря 1825 г. подполковника С. И. Муравьева-Апостола. Обожавшие Муравьева офицеры полка отбили его, тяжело ранив при этом своего командира полковника Гебеля; затем освобожденный Муравьев со своими единомышленниками-офицерами двинулся с двумя ротами к полковому штабу, присоединив попутно еще четыре роты. Муравьев-Апостол издал воззвание, в котором говорилось: «Российское воинство грядет восстановить правление народное, основанное на святом законе».
Весть о мятеже в Черниговском полку распространилась очень быстро и смутила соседние войска. Командир корпуса генерал Рот выехал в ночь с 30 на 31 декабря в местечко Белая Церковь, приказав сосредоточиться девяти эскадронам 3-й гусарской дивизии, 5-й конноартиллерийской роте и 17-му Егерскому полку. Видя, что пехотой будет трудно настигнуть мятежников, он 3 января окружил Муравьева конницей с трех сторон и после нескольких артиллерийских выстрелов заставил всех мятежников сдаться.
Других вспышек в армии не было. Трудно, судя по этим фактам, считать, что в армии в это время обнаружились серьезные попытки вмешаться в политическую жизнь своего отечества. Армия наша, как всегда, и в этот тяжелый момент оставалась верной своей присяге и долгу, и в политику, несмотря на усилия членов тайного союза, не была втянута. Несмотря на малопонятную для масс замену на престоле Константина Николаем, несмотря на революционную агитацию своих ближайших и любимых начальников, войска оставались стойкими и твердыми в деле охранения спокойствия своей родины. Да и нельзя считать, что политический Союз благоденствия имел уж такое большое число членов среди офицерства и нижних чинов.
Из дела о восстании 14 декабря 1825 г. видно, что в составе Сводного полка, сформированного из бунтовавших солдат гвардии и выступившего 27 февраля 1826 г. на Кавказскую линию, всего находилось: два штаб-офицера, 31 обер-офицер, 70 унтер-офицеров, 28 музыкантов, 1107 строевых и 49 нестроевых, всего 1287 человек [90] , а из реестра коменданта Петропавловской крепости генерал-адъютанта Сукина следует, что офицеров, посаженных в крепость по делу Союза благоденствия, было меньше 100.
90
Василич Г.Междуцарствие и восстание 1825 г. Кн. IV. 1908. С. 63 (Приложение).
Военные поселения
Цели и задачи создания военных поселений Отзывы современников о состоянии дел в поселениях Холерные бунты Ликвидация Николаем I военных поселений
Имя Аракчеева стало особенно ненавистным из-за создания военных поселений. М. А. Фонвизин в своих «Записках» отмечает, что «ничто столько не возбуждало негодования общественнаго мнения против Александра, не одних либералов, а целой России, как насильственное учреждение военных поселений».
Идея этого учреждения не принадлежала графу Аракчееву; по свидетельству историка Н. К. Шильдера, мысль о целесообразности военных поселений в России пришла государю после прочтения статьи генерала Сервана: «Sur les forces frontieres des etats». Статья была переведена князем Волконским на русский язык (для Аракчеева, который не знал французского), причем были оставлены против текста белые поля для собственноручных пометок государя. Александр I, видя, как страдает казна из-за постоянного увеличения наших вооруженных сил, вызванного первыми войнами с Наполеоном, решил уменьшить расходы по содержанию войск путем передачи части армии, именно пехоты и кавалерии, на содержание крестьян. Поселенные среди них войска должны были помогать им в свободное от занятий время, работать в поле и дома и в свою очередь приучать крестьян к военной жизни, дисциплине и строевым порядкам. Итак, в основу военных поселений легла мысль облегчить России содержание ее многочисленных войск и в то же время ввести военную подготовку мужского населения (наподобие Kr"umper-Sistem в Пруссии), с тем чтобы в случае войны можно было рекрутов ставить прямо в действующие войска, не тратя времени и сил на предварительное и первоначальное обучение. В положении о военных поселениях, изданном в 1825 г., прямо указана цель их создания: «постепенное уменьшение, а затем и совершенная отмена рекрутских наборов». Несомненно, идея заманчивая, но исполнимая лишь отчасти, да и то если поселенные войска не будут излишне заняты мелочами строевой службы и действительно помогут крестьянину в его полевых работах. Здесь особенно ярко проявилась отличительная черта Александра I — его умозрительный способ мышления; хорошо было бы как крестьян, так и солдат превратить в механические фигуры и переставлять одних на место других. Отсюда понятно, почему Александр I ни за что не хотел отказаться от своей задумки, несмотря на довольно грозные предостережения полной неудачи и явное несочувствие, высказанное вначале всеми ближайшими его сотрудниками.