История русской культуры. XIX век
Шрифт:
Картина Савицкого «На войну» (1880–1888) представляет обобщенный показ жизни русского крестьянства в отдельном частном эпизоде проводов новобранцев.
Наиболее талантливое и глубокое истолкование получила крестьянская тема в произведениях И. Е. Репина «Бурлаки» и «Крестный ход в Курской губернии».
В картине «Бурлаки» (1870–1873) отдельные ее персонажи наделены художником различными индивидуальными и социальными характеристиками. Все эти люди различных, но одинаково горестных судеб. Но художник не только сочувствует бурлакам, как сочувствовали крестьянам писавшие их Перов и Максимов; Репин восхищается их силой, которая является выражением физических и духовных возможностей народа. Бурлаков Репин писал с натуры во время своей поездки на Волгу. В своих воспоминаниях художник так писал о главном персонаже картины бурлаке Канине: «И Канин с тряпицей на голове, с заплатками, шитыми его собственными руками и протертыми снова, был человек, внушающий большое к себе уважение… Была в лице его особая незлобливость человека, стоящего неизмеримо выше своей среды…» Всего более к выражению лица Канина шел стих Некрасова:
Ты проснешься ль, исполненный сил? Иль… духовно навеки почил? [550]Наряду с обличением социального зла в картине проявилось стремление
550
Репин И. Е. Далекое близкое. С. 275–276.
Такая обобщающая картина пореформенной русской деревни была создана Репиным в полотне «Крестный ход в Курской губернии» (1880–1883). В картине привлекает разнообразие народных типов: тут и истово идущие крестьяне, и ханжи-мещанки, несущие киот, и толстая напыщенная барыня с иконой, рядом с ней — местный богач — купец, дальше — конные фигуры урядников, один из них нагайкой отгоняет желающих присоединиться к процессии крестьян. Особенно интересен и психологически сложен образ горбуна, покалеченного природой и жизнью юноши, в котором ожесточение, вызванное страданием, сочетается с поэтической мечтательностью и нежностью. Обилие и разнообразие характерных фигур создает впечатление массовости шествия, как будто вся страна, вся пореформенная Россия представлена художником. И то что одной из центральных фигур является горбун, в неудержимом порыве стремящийся вперед, сближает идейное содержание картины со строками Некрасова:
Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и забитая, Ты и всесильная, Матушка-Русь! [551]При обобщении впечатлений от многих полотен передвижников, посвященных крестьянской теме, становится очевидным, что они достигли вершин демократического гуманизма в этом направлении жанровой живописи
Проходившие в 1877–1878 годах процессы над участниками «хождения в народ» — «Процесс 50-ти», «Процесс 193-х» — стойкость и мужество народников, их речи на судебных заседаниях, исполненные глубокой любви к народу, вызвали негодование и горячее сочувствие к заключенным в широких кругах прогрессивной русской интеллигенции. Эти же чувства отразились в творчестве многих художников. В. Е. Маковский в 1879 году пишет картину «Осужденный», Ярошенко — «Заключенного» (1878) и начинает в то же время полотно «У литовского замка» — тюрьмы, где в это время находились арестованные революционеры. Репина также захватила общественно-политическая жизнь. В 1878 году он сделал первый эскиз будущей картины «Арест пропагандиста», в 1882 году — «Отказ от исповеди» посвященный героическому образу революционера. Но наиболее ярким произведением этого цикла является, бесспорно, картина «Не ждали» (1885). Психологизм, драматичность переживаний, всегда увлекавшие художника, присутствуют и в полотнах, посвященных народникам. Если в «Отказе от исповеди» Репин создал возвышенно-героический образ революционера в трагический момент перед казнью, то в картине «Не ждали» замысел художника еще сложнее. Изображая неожиданное возвращение домой ссыльного, Репин возбуждает при этом сложный вопрос о соотношении общественного и личного, в данном случае семейного, долга. Входящий отец не уверен, как примут его родные, как они отнеслись к тому, что преданность революционной идее предпочел он личному и семейному благополучию. Но уже восторженное лицо мальчика, узнавшего отца, предельно выразительная фигура матери, поднявшейся при виде сына, оставляют всякие сомнения в отношении к нему семьи. Здесь при изображении такой сложной психологической ситуации — первых мгновений неожиданной встречи — мастерство художника достигает вершины. В. В. Стасов считал эту картину Репина «одним из самых великих произведений новой русской живописи», то есть передвижников. В картине «Не ждали», как и в других произведениях художника, проявился талант мастера-реалиста. Картина писалась летом и осенью 1883 года, когда семья Репина находилась на даче в Мартышкино, близ Петербурга, — прямо с натуры. Позировали родные или знакомые: для старухи матери — теща Репина Г. Д. Шевцова, для жены — супруга художника Вера Алексеевна и В. Д. Стасова, для девочки — Веруня Репина, для сына — Сережа Костычев, для отца — художник Табурин. Горничная писана с горничной Репиных — Надежды.
551
Некрасов Н. А. Соч. В 3 т. М., 1953. Т. 3. С. 239.
В серии работ на темы революционного движения Репину удалось не только осветить особенности этого периода, увиденные глазами современника, но и создать героический образ участников его, того «нового героя», который вошел в искусство и литературу 70–80-х годов.
§ 4. ВОЙНА НА ПОЛОТНАХ В. В. ВЕРЕЩАГИНА
Новое в батальной живописи второй половины XIX века было сказано творчеством В. В. Верещагина.
Вся жизнь художника была великим подвигом во имя мира и человечества. «Передо мной, как перед художником, война, — писал В. В. Верещагин, — и я ее бью, сколько у меня есть сил; сильны ли, действительны ли мои удары — это другой вопрос, вопрос моего таланта, но я бью с размаху и без пощады». [552] Ужасы войны художник познал на собственном опыте, будучи участником трех кампаний — в Средней Азии, на Балканах и на Дальнем Востоке. В Самарканде он едва уцелел, находясь под обстрелом, во время русско-турецкой войны был тяжело ранен, русско-японская война отняла у художника жизнь — он погиб при взрыве броненосца «Петропавловск» в Желтом море. Верещагин прекрасно понимал грозившие ему опасности — отправляясь на каждую войну, он оставлял завещание. Но, верный своему нравственному долгу, продолжал свою самоотверженную деятельность. Крайне независимый по характеру, он, вопреки желанию семьи, традиционно готовившей сына к военно-морской службе, стал художником. Позднее он ушел из Академии художеств, когда ему там стали диктовать темы и методы творчества. На формирование его личности большое влияние оказала присущая ему жажда знаний, следуя которой он неустанно занимался самообразованием, читал научные и философские труды, художественную и историческую литературу. Это был постоянный и огромный труд, целью которого было познание. Таким же изучением жизни были и его многократные путешествия. В 1871–1873 годах Верещагин во время поездки в Среднюю Азию стал непосредственным участником военных действий против Кокандского ханства. Впечатления этих лет были запечатлены художником как в бытовых («Богатый киргиз с соколом»), так и батальных полотнах. Работы Верещагина так называемой «туркестанской серии» были показаны публике в марте 1874 года на персональной выставке, открытой в Петербурге. Экспонировавшиеся картины и рисунки изображали историю и жизнь малоизвестного тогда в России народа — яркую, экзотичную и страшную: с одной стороны — великолепные дворцы и мечети, сказочное богатство ханов и мулл, с другой — дикая нищета, торговля невольниками, курильщики опиума. Ряд полотен, объединенных названием «Варвары», воспроизводил сцены священной войны — газавата против иноверцев — русских. На одном из них под названием «Торжествуют» изображена площадь перед мечетью в Самарканде; посредине — шесты с головами убитых русских, вокруг них беснуются дервиши, призывая узбеков к дальнейшей войне с «неверными». Особенно сильное впечатление производило заключительное полотно серии «Апофеоз войны» (1871–1872), изображавшее груду человеческих черепов. Подобные «пирамиды» в далекое время складывались по приказу Тамерлана из черепов побежденных. Но картина Верещагина носит не исторический, а символический характер, она направлена против завоевателей и жестокостей войн вообще. Это поясняла и надпись на раме картины, которую сделал художник: «Посвящается всем великим завоевателям: прошедшим, настоящим и будущим».
552
Верещагин В. В. Избранные письма. М., 1981. С. 41.
Полотна Верещагина поражали зрителей необычным изображением войны — вместо картинных эпизодов военных действий и величественных военачальников — проза войны, тяжелый и смертельный ратный труд солдат, и как финал войны — «Забытый», смертельно раненый солдат, оставленный без погребения, на съедение шакалам и воронам. Под впечатлением этой картины М. П. Мусоргский сочинил музыкальную балладу с таким же названием, а близкий ему поэт Голенищев-Кутузов сопроводил ее стихами: «Он смерть нашел В краю чужом, в бою с врагом. Но враг друзьями побежден, Друзья ликуют, только он На поле битвы позабыт, Один лежит…». [553]
553
Коничев К. Повесть о Верещагине. Л., 1975. С. 364.
Выставка «туркестанской серии» вызвала сильное недовольство высших военных кругов и самого императора. Художника обвиняли в клевете и оскорблении чести русской армии. Под влиянием нападок ему даже пришлось уничтожить картину «Забытый».
После длительного и плодотворного путешествия в Индию и Тибет в 1874–1876 годах художник вернулся в Париж, где собирался закрепить на холсте впечатления от удивительной природы и своеобразного быта этих стран.
Когда в 1877 году началась русско-турецкая война, Верещагин сразу решил выехать на фронт. Впоследствии в письме к Стасову он так пояснял свое намерение: «Я оставил Париж и работы мои не для того только, чтобы высмотреть или воспроизвести тот или другой эпизод войны, а для того, чтобы быть ближе к дикому и безобразному делу избиения; не для того, чтобы рисовать, а для того, чтобы смотреть, чувствовать, изучать людей. Я совершенно приготовился к смерти еще в Париже, потому что решился, выезжая в армию, все прочувствовать, сам с пехотою пойти в штыки, с казаками — в атаку, с моряками — на взрыв монитора и т. д.». [554] Уехав на фронт, Верещагин принял активное участие в военных операциях и был тяжело ранен. В полотнах «балканской серии» художник с исключительной правдивостью показал «будни» войны: тяжкие подъемы на высокие горные перевалы, заснеженные траншеи, походные лазаретные палатки. Ряд картин посвящен боевым действиям под Плевной: «Перед атакой под Плевной», «Атака», «После атаки» — переполненный перевязочный пункт. Среди полотен, посвященных зимней кампании 1877–1878 годов особенно впечатляющ триптих «На Шипке все спокойно», изображающий замерзающего на посту часового, в то время как официальные сводки сообщали, что «На Шипке все спокойно». Позднее, вспоминая о зимней обороне шипкинского перевала, Верещагин писал: «Каждый день солдаты падали десятками от турецких пуль и сотнями от мороза. Полки уменьшались до невероятной цифры». Одна из лучших картин балканской серии «Шипка-Шейново» была посвящена победе русских войск у этих селений. На полотне изображен генерал Скобелев, принимающий с офицерами штаба парад русских войск после победы. Скобелев мчится на белом коне вдоль солдатских рядов и обращается к ним со словами горячего поздравления. В строю — ликование, летят вверх солдатские шапки. Контрастом этой сцене является передний план картины, весь заполненный изображением массы трупов. Художник убедительно показал, какова цена подобных побед. Таким образом, торжественный гимн мужеству и стойкости русских воинов сливается с эпическим повествованием о страданиях и гибели людей, которые отдали жизнь за победу.
554
Верещагин В. Р. Избр. письма. С. 54.
Война принесла Верещагину и личные потери. В одном из сражений был тяжело ранен старший брат художника и погиб младший — вольноопределяющийся, состоявший ординарцем при Скобелеве. О нем писал художник Стасову: «он был в высшей степени бесстрашен, подскакивал к неприятельской цепи, врубался в середину их кавалерии, под ним было убито восемь лошадей, пять раз он был ранен и, наконец, убит». [555]
Сам художник, участвуя в рейде на миноноске под командованием лейтенанта Скрыдлова, был тяжело ранен и долгое время находился в госпитале.
555
Там же. С.55.
Наблюдения и личные переживания Верещагина отразились в картине «Панихида» — скорбном образе «поля смерти». Свинцовые тучи медленно плывут над равниной, поросшей высокой сухой травой и усеянной телами погибших русских воинов, которых отпевает священник. Кажется, что все громадное пространство равнины до самого горизонта усеяно трупами. Глухие серые и землистые тона, особенность композиции усиливают трагическое звучание образа. В «балканском цикле» Верещагин приходит к новому пониманию батальной живописи, изображение самих сражений заменяет рассказ о войне, создание обобщенного образа войны.
Но этот обобщенный образ всегда основывается на реальной действительности. Об этом свидетельствуют и письма художника, отправленные различным адресатам с театра военных действий. Так, в одном из писем Третьякову художник, посетив сразу после окончания войны окрестности Плевны, рисует картину, близкую изображенной в «Панихиде»: «Не могу выразить тяжесть впечатления, выносимого при объезде полей сражения в Болгарии, в особенности холмы, окружающие Плевну, давят воспоминаниями — это сплошные массы крестов без конца. Везде валяются груды осколков гранат, кости солдат, забытые при погребении. Только на одной горе нет ни костей человеческих, ни кусков чугуна, зато там до сих пор валяются пробки и осколки бутылок шампанского — без шуток. Вот факт, который должен обратить на себя внимание художника, если он не мебельщик модный, а маломальский философ».