История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие
Шрифт:
Поэзия Адамовича является квинтэссенцией тех ощущений, которые трудно передаваемы словами, но являются основой внутренней жизни личности, выброшенной историей из привычной колеи, лишенной само собой разумеющихся опор существования. Слияние литературных и исторических реалий, исповедальности и предчувствия неотвратимой смерти, смешение геополитических примет пространства и сновидческого полубреда рождают строки, обращенные не к ценителям поэтического мастерства, а к читателю – другу, такому же одинокому и несчастному человеку, лишенному родины и духовного пристанища, как и сам поэт, мечтающий вернуться в Россию, где правит «восточный Гамлет».
Когда мы в Россию вернемся… о, Гамлетвосточный, когда?Пешком, по размытым дорогам,в стоградусные холода,Без всяких коней и триумфов, без всякихтам кликов, пешком,Но только наверное знать бы, что вовремямы добредем…Больница. Когда мы в Россию… колышетсясчастье в бреду.Как будто «Коль славен» играютв каком-то приморском саду,Как будто сквозь белые стены, в морознойпредутренней мглеКолышутся тонкие свечи в морозноми спящем Кремле.Когда мы… довольно, довольно. Он болен,измучен и наг.Над нами трехцветным позором полощетсянищенский флаг,И слишком здесь пахнет эфиром, и душно,и слишком тепло.Когда мы в Россию вернемся… но снегомее замело.Пора собираться. Светает. Пора бы»и двигаться в путь.Две медных монеты на веки. Скрещенныеруки на грудь.Своеобразный синтаксис, прерывистые строки создают ощущение непосредственности поэтической речи, передают пульсацию внутренней жизни. Этот прием в какой-то мере схож с открытиями И. Анненского и может быть сравним с синтаксисом его стихотворений «Прерывистые строки», «Второй мучительный сонет», «Трилистник кошмарный». Адамович использует скрытые цитаты и реминисценции, создает контаминирующие образы. Так, строка В. Брюсова «тень несозданных созданий» используется в переосмысленном варианте:
Ничего не забываю,Ничего не предаю,Тень несозданных созданийПо наследию храню.Из наследия О. Мандельштама извлекается знаковое для его поэтики слово «Tristia», в стихотворную ткань включаются отрывки из модных в начале XX в. песенок, сами стихотворения строятся по канве старинных музыкальных мелодий, об инобытии мыслится как о пространстве, где разрешаются коллизии литературных героев:
Там ждет нас в дали туманнойПокой, мир, торжество,Там Вронский встретится с АннойИ Анна простит его.Муза Адамовича всегда была искренней и по-человечески теплой и чрезвычайно чуткой к чужой боли. Узнав о самоубийстве в далекой Елабуге в России М. Цветаевой, Адамович ее памяти посвятил стихотворение, выразившее жизненное и поэтическое кредо самого автора:
Поговорить бы хоть теперь, Марина!При жизни не пришлось. Теперь вас нет.Но слышится мне голос лебединый,Как вестник торжества и вестник бед.При жизни не пришлось. Не я виною.Литература – приглашены; в ад.Куда я радостно входил, не скрою,Откуда никому – путей назад.Не я виной. Как много в мире боли.Но ведь и вас я не виню ни в чем.Как чудно жить – всё по случайности, всё – по неволе.Как плохо мы живем.Как критик Адамович обладал большой чуткостью и требовал от поэтов отражения существенных для человека непреходящих тем, таких, как смерть, любовь, смысл бытия. Будучи приверженцем классической линии в искусстве, отстаивал принципы простоты и безыскусности поэтической речи. Его статьи и комментарии в основном очертили проблему реального вклада русской эмиграции в мировую культуру. Он был инициатором создания Энциклопедии культуры русского зарубежья.
Адамович являлся организатором «Парижской ноты», основателем направления в эмигрантской поэзии, носящей такое же название, которое положило в основу принципы, отстаиваемые им в критике. Был составителем первой поэтической антологии русского зарубежья «Якорь» и автором вводной статьи к ней. Его стихи вошли также в антологии «На Западе», «Муза Диаспоры», сборник «Содружество».
Адамович Г. Одиночество и свобода. М, 1996.
Бунин И. Воспоминания. Г. Адамович // Знамя. 1988. № 4. С. 178–191.
Набоков В. Г. Адамович // Октябрь. 1989. № 1. С. 195–207.
Померанцев К. Сквозь смерть. London, 1986 [Главы из книги К. Померанца опубл. в Лит. обозрении. 1989. № 11. С. 79–82.].
Соколов Г.С. Судьбы русский литературной эмиграции 1920-х годов. М., 1991.
Георгий Иванов
Георгий Владимирович Иванов (1894, Ковно – 1958, Йер ле Пальме, Франция), поэт, литературный критик, переводчик, прозаик, публицист, мемуарист. Был участником первого петербургского «Цеха поэтов», возглавлял второй «Цех поэтов» (1916–1917), в 1920–1922 был участником третьего «Цеха поэтов». Считал важным продолжать традиции акмеизма.
Первый сборник стихов «Отплытие на остров Цитеру» (1912), связанный одноименным названием с картиной французского живописца Ватто, нашел признание у И. Северянина (с которым поэт некоторое время дружил и разделял его программу эгофутуризма) и Н. Гумилева. Молодой поэт от эгофутуризма пришел к акмеизму и вошел в «Цех поэтов», возглавляемый Н. Гумилевым. Иванову были близким идеи акмеизма, он находился под влиянием поэзии Н. Гумилева и М. Кузмина. Весь Серебряный век он назвал «эстетической эпохой».
Сборники стихотворений «Памятник славы» (1915), «Вереск» (1916), «Сады» (1921) выдержаны в духе акмеизма. В 1923 г. на вторую книгу стихов откликнулся Вл. Ходасевич. Он писал: «У Георгия Иванова, кажется, не пропадает даром ни одна буква; каждый стих, каждый слог обдуман и обработан… И все это с большим вкусом приправлено где аллитерацией, где неслыханной рифмой, где кокетливо-небрежным ассонансом: куда что идет, где что к месту – это все Георгий Иванов знает отлично… Г. Иванов умеет писать стихи. Но поэтом он станет вряд ли. Разве только случится с ним какая-нибудь большая житейская катастрофа, добрая встряска, вроде большого и настоящего горя, несчастья. Собственно, только этого и надо ему пожелать» [307] . Катастрофа России была пережита как катастрофа жизненная.
307
Ходасевч Вл. О новых стихах // Колеблемый треножник. М, 1991. С. 512.