История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции
Шрифт:
«Мы видим в них ту же «жадность жития»; то же стремление к ничем не ограниченной свободе; то же фатальное одиночество и отверженность, причём нелегко установить, – писал Михайловский, – отверженные они или отвергнувшие: ту же высокую самооценку и желание первенствовать, покорять, находящие себе оправдание в выраженном или молчаливом признании окружающих; то же тяготение к чему-нибудь чрезвычайному, пусть даже невозможному, за чем должна последовать гибель; ту же жажду наслаждения, соединённую с готовностью как причинить страдание, так и принять его; ту же неуловимость границы между наслаждением и страданием» (Русское богатство. 1898. № 10).
С этого времени началась российская и мировая слава Максима Горького.
В конце 1898 года Горький
В начале января 1900 года отдельным изданием вышла повесть «Фома Гордеев» с посвящением: «Антону Павловичу Чехову М. Горький».
13 января 1900 года в Хамовниках Горький был принят Львом Толстым, который, наговорившись, провожая, обнял Горького, сказал: «Вы – настоящий мужик!»
В Ялте Горький познакомился с артистами и режиссёрами Московского художественного театра, Станиславский и Немирович-Данченко были покорены Горьким, а прекрасная прима театра Мария Андреева влюбилась в него, вскоре между ними возникли тайные супружеские отношения.
Рассказы, повести, книги, сборники то и дело выходили в издательствах. И Горький понял, что надо иметь своё издательство, иметь своего издателя и издавать такой тираж, какой просит читатель, жадно потянувшийся к книге.
Нарастало революционно-демократическое движение, широкие массы трудящихся принимали в нём участие, и среди них – Максим Горький. Оказалось, Мария Фёдоровна Андреева хорошо знакома с социал-демократами, знакома с Лениным, Красиным, Крупской. Значительные гонорары Горького пошли на революционное движение.
Горький написал жёсткое заявление о событиях 9 января 1905 года, а в Декабрьском вооружённом восстании принимал непосредственное участие: в его квартире, недалеко от Московского университета, размещался штаб восставших.
После подавления восстания Горький и Андреева уехали в Петербург, где на квартире Горького и Пятницкого состоялось заседание ЦК РСДРП под председательством В.И. Ленина, на котором было принято решение прекратить сопротивление царским жандармам, а М. Горькому скрыться в Финляндии и начать подготовку для поездки в США для сбора средств на революцию. Из Финляндии – в Стокгольм, Берлин, Швейцарию, Францию.
США встретили Горького шумно и торжественно, десятки вопросов сыпались на Горького в многочисленных интервью. Горький и его спутники, очарованные таким приёмом, вовсе и не предполагали, что этот праздник схлынет так же быстро, как и неожиданно возник.
29 марта (11 апреля по-европейски) в клубе Университетской колонии, в особняке на самой аристократической улице Нью-Йорка, состоялся торжественный приём в честь Горького. Пришли и американские писатели во главе с Марком Твеном. Мария Фёдоровна была переводчицей. Кстати, в отеле они поселились в разных номерах.
На следующий день, просматривая с помощью Марии Фёдоровны газеты, Горький узнал, что готовится судебная расправа над Вильямом Хэйвудом и Чарльзом Мойером, руководителями Западной федерации рудокопов: ещё в декабре 1905 года в штате Айдахо был убит губернатор, в убийстве обвинили профсоюзных лидеров, хотя никаких улик против них за всё это время отыскать не могли. И Горький тут же послал телеграмму: «Вильяму Хэйвуду и Чарльзу Мойеру – руководителям Западной федерации рудокопов.
ПРИВЕТ ВАМ, БРАТЬЯ-СОЦИАЛИСТЫ! МУЖАЙТЕСЬ! ДЕНЬ СПРАВЕДЛИВОСТИ И ОСВОБОЖДЕНИЯ УГНЕТЁННЫХ ВСЕГО МИРА БЛИЗОК. НАВСЕГДА БРАТСКИ ВАШ. М. ГОРЬКИЙ». ОТЕЛЬ «БЕЛЬКЛЕР».
Телеграмму в последующие дни напечатали. Торжества продолжались, после одного из митингов собрали три тысячи долларов. И в тот же день газета «Нью-Йорк уорлд» напечатала скандальную заметку под броским названием «Горький привёз сюда актрису в качестве жены», в которой рассказывалось, что Горький бросил жену с двумя детьми и сбежал от неё со скандально известной актрисой, имевшей до него много банальных любовных связей, при этом сообщалось, что мадам Андреева – милая и очень женственная и в высшей степени жизнерадостная дама, всегда в хорошем настроении, слова так и бьют из неё ключом, но собирает здесь митинги и призывает в своих выступлениях следовать высоким моральным ценностям, а сама нарушает самые элементарные законы нравственности и порядочности.
Горький, привыкший за годы известности к различного рода провокациям и лживым доносам, на этот раз был просто разъярён – после такой встречи и вдруг – такая подлость. Но три колонки в «Нью-Йорк уорлд» с иллюстрациями – это оказалось только началом развязной и грязной кампании против Горького, потом хлынул целый газетный поток с гнусными и клеветническими измышлениями. Горький написал письмо в газеты, но многие американцы почувствовали, что их обманули, а этого они уж никому не могут простить. Из отеля их вышвырнули, ночевали в клубе, где всего лишь четыре дня назад столь торжественно прошёл вечер в его честь. Марк Твен в одном из интервью сказал, что можно обойти закон, но «нарушение обычаев всегда наказуется». Горький и Андреева нашли пристанище у супругов Престонии и Джона Мартин. Были ещё встречи и митинги, но поездка была сорвана, денег на русскую революцию собрали мало. Горький и Андреева были обрадованы предложением супругов Мартин пожить лето в Соммер-Бруке. Здесь у Горького была рабочая комната, здесь он вытащил давние свои записи и наброски, хлынул поток воспоминаний, встречи, события, разговоры… И под пером уставшего от встреч и митингов Максима Горького возникли сначала пьеса «Враги», а потом роман «Мать». Вечерами, у камина, Горький много рассказывал из своей жизни, серьёзные, но и комические приключения радовали и Андрееву, и Николая Буренина – переводчик, который вместе с ними прошёл весь этот путь взлетов и страданий.
Из России пришла печальная весть: умерла дочь Катя… Несколько дней он не мог работать, вспоминал, как вместе с ней ходил в лес за грибами, вспоминал её детский лепет… Тяжко… Америка исчерпала себя.
26 октября 1906 года пароход «Принцесса Ирэн», совершавший рейс Нью-Йорк – Неаполь, вошёл в Неаполитанский залив Тирренского моря и причалил к берегу: сюда после тягостных раздумий решили приехать из Америки Максим Горький, Мария Андреева и Николай Буренин.
Горький не спешил на берег, любуясь прекрасным Неаполем, залитым утренним солнцем. Пока здесь и он со своей спутницей бросит свой якорь. Надолго ли? Кто знает… Уже лет пять итальянцы переводят его сочинения, издают, пишут о нём статьи, а после перевода и публикации «Фомы Гордеева» зачислили его в «новые звёзды», сразу после Льва Толстого и Фёдора Достоевского… В Палермо, как передавали информаторы, поставили пьесу «Мещане», в Риме – «На дне», а в Неаполе – «Дети солнца».
В отеле «Везувий» Горький зарегистрировался как Алексей Максимович Пешков, но этот секрет левые журналисты и политики легко разгадали, и начались постоянные интервью и встречи. А он приехал сюда работать…
В одной из итальянских газет дан живой набросок портрета Горького:
«Несомненно, живой Горький привлекательней, чем на портретах: там он манерный, с волосами, развевающимися на ветру, со щетинистой бородой, огненным взглядом и напряжённым выражением лица. Горький не такой. Его доброе, спокойное лицо сразу располагает к себе и вызывает симпатию. Волосы его коротко острижены, усы на американский манер. В чертах лица мужественная суровость. Вся его душа отражена в глазах, в них видны гениальность и неустанная работа мысли. Этот беспокойный писатель, защитник бедняков и угнетённых, подтверждает высказывание Вольтера о том, что «величие человека в его глазах».