Чтение онлайн

на главную

Жанры

История рыцарства
Шрифт:

Маршанжи в тесной рамке соединил некоторые замечательнейшие похождения этих удальцов, которых можно назвать Тезеями и Геркулесами средних веков.

«Случалось, что паладин под вечер подъезжал к опушке леса; сквозь вершины деревьев высились зубчатые башни и серые донжоны огромного замка с блестящими от солнечного заката стеклами. Чтобы узнать, кто владелец этого жилища и где к нему дорога, он расспрашивал угольщиков, лошади которых гам и тут бродили по лесу, пощипывая папоротник, проскурняк и звеня колокольчиками. Но вопрошаемые молча переглядываются; наконец, один из них объясняет ему, что этот замок, издавна всеми покинутый, населен привидениями и духами, что каждую ночь в нем слышны зловещий крик и протяжный вой. Рыцарь приказывает вести его туда, оставляет у первых ворот замка оруженосца и коня и мечом пролагает себе путь между крапивой, репейником и обломками, покрывающими двор и крыльцо.

Наполовину уничтоженные зеленой плесенью остатки гербов свидетельствуют, что когда-то это жилище было обитаемо благородной семьей, и паладин вздыхает при размышлении о том, как много великого быстро исчезает в этой юдоли бедствий; он садится на камень античного окна и любуется томным блеском луны, играющей на верхушках деревьев; в ночной тиши среди этих романтических и

пустынных мест слышится гармоничное пение соловья; вся природа в восхищении.

Но вдруг в зал, где рыцарь бодрствует, ворвался вихрь; окна с шумом затворяются, в средней двери показывается привидение; храбрец без страха и укора вынимает свой меч, направляется прямо к призраку, преследует его по кривым коридорам и извилистым лестницам; видение отступает; наконец, он лицом к лицу с этим таинственным врагом; он чувствует, что под ним спускается подземная дверь; еще минута — и он в обширном подземелье, освещенном четырьмя лампами.

Тут — фальшивомонетчик скрывает от взоров людских свою преступную работу, боясь, чтобы предательский звук не отдал его каре законов; с каждым ударом маятника, содрогаясь от ужаса, он готов бы задушить раздающийся звук, он готов бы уничтожить эхо звонких сводов; волосы его становятся дыбом, а в испуганных глазах отражается страх будущего наказания. Храбрый рыцарь выводит его из логовища и передает жителям страны, которые долго после этого рассказывают путешественникам об имени и подвигах полуночного рыцаря (chevalier de minuit).

Но более гнетущая забота зовет странствующего рыцаря. Приближаясь к городу, он слышит ужасный звон колокола — или набат, или звон по умершему; он спрашивает молодых прачек, развешивающих на ветлах белье, что значат эти печальные звуки колокола, и узнает, что добродетельная дама обвинена в преступлении и будет сожжена живьем, если рыцарь мечом не докажет ее невинности. [27]

При таком известии паладин дает шпоры своему коню, въезжает в печальный город. В смрадных и грязных улицах ни души, — он летит на площадь; она покрыта бесчисленной толпой, в середине — судилище, на нем восседают в траурном одеянии местные судьи, против них главный исповедник и монахи с крестом и факелами в руках; с одной стороны костер, [28] возле него сидит жертва; с другой стороны — обвинитель, гнусное чудовище, который мстит оскорбленной им женщине за ее к нему презрение; он возводит на нее собственное преступление.

Взоры рыцаря уже оправдали обвиненную; он называет обвинителя лжецом, предателем, обманщиком и настоятельно требует доказать это поединком не на тупом оружии, не на легких копьях, но на оружии остром, поединком на смерть.

Он бросает на землю свою перчатку. Противники, пешие, с открытыми лицами, вооруженные мечами и кинжалами, приближаются, делают крестное знамение и бьются. Справедливость одерживает верх, вероломный падает и признается в преступлении. Тогда судьи поля (juges du camp) передают труп герольдам, которые влекут его на грязной плетеной решетке (lа claie fangeuse). [29] Доспехи его повешены на позорный столб, потом рассечены на части и обесчещены, шпоры сломаны на навозе, а сам он похоронен на не освященном месте, как обыкновенно поступают с клятвопреступником, бесчестным и вероломным рыцарем.

Спасенная дама не успела еще придти в себя, а рыцарь уже покинул город. Горожане провожают его криком: „Добрый рыцарь, мы молим Бога, да исполнятся твои желания!“»

27

Flores et Blanche-Fleur.

28

Gerard de Nevers.

29

Beloi, Origine de la Chevalerie. De la Roque, Traite de la Noblesse.

Во время таких благодетельных странствий рыцарь отдыхал сладко в замках, где удерживал его радушный прием. На воротах и башенных шпилях подобных замков ставились золотые шлемы — условные знаки гостеприимства и пристанища, готового для странствующих рыцарей. Таков был обычай, и пока существовало рыцарство, все дворяне и благородные дамы выставляли шлемы на высоких местах своих замков, чтобы странствующий рыцарь мог войти в чужой замок также смело, как в собственный. [30]

30

Perceforest, tome V.

Приближается рыцарь — трубит рог, опускается мост. Дамы спешат на крыльцо — встретить странника и поддержать ему стремя; [31] потом они ведут его в зал, брусья которого испещрены гербами и цветами. Пажи подают ему мыться, распускают ремни его доспехов и мягкими тканями отирают пыль с мокрого чела. «Добрый рыцарь, — говорят ему, — будь здесь, как дома, и если что тебе не по нраву — распорядись по-своему, ибо с этой минуты ты здесь хозяин».

Пажи тотчас же рассылаются и именем своих господ приглашают владетелей замков, подвассалов и окружных шутников отпраздновать прибытие рыцаря в веселом и приятном обществе. Вскоре являются в красивых платьях графы, знаменные рыцари, сенешаль (senechal — «предводитель дворянства»), аббат, менестрели и музыканты.

31

Instruction du chevalerir de la Tour a ses filles. Lacurne de Sainte-Palaye.

После обеда, в сумерки, начинают плясать (baller) и забавляться. Трубадуры играют на мандолине, на шампаньской арфе, кельнской флейте, линьонской волынке. Между тем странник, сидя на скамейке, рассказывает старожилам свои похождения, учитель и богослов спорят, а придворный шут, пробираясь за креслами, старается смешить шутками и. побасенками.

Рыцарь, отведенный в приготовленную для него комнату, находит розовую воду для омовенья, потом высокую соломенную и пуховую постель с надушенным фиалками изголовьем. Пажи подают ему вино на сон грядущий и разные лакомства. На другой день, в минуту отъезда, рыцарь удивлен: паж подносит ему шелковую ткань, драгоценности и золото и говорит: «Добрый рыцарь, вот дары моего господина, он просит тебя принять их из любви к нему; кроме этого,

под аркой колокольни готовы два парадных коня и два мощных жеребца для тебя и твоих людей. Господин мой вручает их тебе за то, что ты посетил его в его замке.»

Такие подарки принимались охотно, потому что они льстили рыцарской гордости, а давались они для того, чтобы хоть чем-нибудь быть участником в подвигах и похождениях рыцаря. [32] Это был тайный договор, с общего согласия подписанный вежливостью и радушием того времени. Благородная мысль, рыцарская мечтательность внушали щедрому владельцу, что частица сокровищ, выходя из его рук, может обратиться, через этого рыцаря, в семя доблести и славы. Он предчувствовал, что его золото, облагороженное прикосновением рыцаря, утешит вдову и неимущего, выкупит пленника, обует странника, построит корабли, на которых паладин поведет дружину к блестящим победам. Он надеялся сказать себе когда-нибудь: «Может быть, рыцарь был на моем коне, когда рассеивал неприятелей; может быть, моим мечом он опрокинул великана или вождя сарацин; может быть, в моем доме соткан плащ, в котором рыцарь был на турнире!»

32

Lacurne de Sainte-Palaye, Memoire sur l'ancienne chevalerie.

Но если во времена феодальной анархии, во времена беспорядков, несогласий, насилия странствующее рыцарство оказывало важные услуги, то понятно, что оно могло быть только преходящим и должно было существовать только до той поры, пока существовала причина, его породившая. Поэтому, лишь только общество, к концу средних веков, стало обращаться к порядку, а в новых государствах основалась и устроилась полиция, — независимый, отважный и причудливый характер странствующих рыцарей мог лишь затруднять правительства, а не служить им. С тех пор государи стали заботиться, как бы истребить в рыцарстве — карателе обид — все то, что было отмечено неожиданностью и причудливостью; они старались подчинить это учреждение духу порядка и дисциплины, что более согласовывалось с современными требованиями общества. Так мало-помалу исчезло романтическое рыцарство; оно слилось с рыцарством историческим. Его пережили на долгое время военные игры, турниры и поединки, которые пользовались покровительством государей для развития ловкости, мужества и рыцарской отваги.

Военные подвиги или предприятия

Из всех военных действий, порожденных рыцарством, военные предприятия соответствовали более других удалому и романтическому характеру рыцарей. Мы уже видели, что молодые люди, только что посвященные в рыцарское звание, во избежание праздности в мирное время, отправлялись странствовать по чужим краям и посещать дворы королей и знаменитейших принцев. Не всегда удавалось им вспомоществовать угнетенным или доводить предприятие до конца, особенно когда государи получили возможность справлять правосудие лично или посредством назначенных ими судей. За недостатком приключений, храбрецы придумывали их: они обнародовали, что в назначенном месте и в известное время они будут биться с каждым при таких и таких-то условиях для поддержания достоинства своего народа, чести своего короля и славы оружия. Это предложение называлось предприятием (emprise), а его исполнение — военным подвигом, поединком (pas d'armes), потому что обыкновенно оно состояло в том, что защищали проход или на мосту, или на дороге, или даже и на площади.

Когда вызов, содержавший в себе условия битвы, был обнародован, рыцари-защитники начинали стекаться в назначенное место. Там, утвердив свое знамя, они развешивали щиты, украшенные их гербовыми знаками, и девизами на деревьях или на специально для этого поставленных столбах, и принуждали всех рыцарей, желавших проехать мимо, биться или ломать с ними копья. Если несколько рыцарей вступали в союз для защиты прохода, тогда развешивалось столько щитов, сколько было рыцарей; чтобы не возбуждать зависти, проезжавший рыцарь дотрагивался копьем до одного из щитов, и хозяин щита должен был драться.

Обнародованный вызов скоро доходил в дальние края, а потому рыцари, желавшие сразиться с защитниками прохода, и дамы, жаждавшие подобных зрелищ, предлагавшихся обыкновенно в их честь, быстро съезжались со всех концов. В назначенный день поединки начинались с утра и захватывали часть дня. Бились или острым оружием, или тупыми копьями, согласно условиям вызова или дозволению, полученному от государей, на земле которых происходил поединок. Чаще всего побежденный обязан был дать победителю в залог победы или золотой перстень, или печать, или мех, или какой-нибудь драгоценный камень. Иногда условия поединка состояли в том, что побежденный обязан был идти в плен к государю победителя и там, признав себя побежденным, припасть к стопам государи и оставаться пленником столько времени, сколько захочется государю. В этих случаях короли пользовались обыкновенно своим правом, по возможности, великодушно; они ласкали, утешали и чествовали рыцарей, таким образом к ним присланных. [33]

33

Lacurne de Sainte-Palaye, Memoire sur l'ancienne chevalerie.

Во время поединков ломание копья возобновлялось ежедневно; ежедневно за битвами следовали танцы, концерты, игры и пиры, предлагавшиеся рыцарями всем зрителям на берегу реки, на опушке леса, на склоне холма, потому что поединки происходили всегда близ лесов, вод и гор, не только для того, чтобы находиться в живописной местности, но и для того, чтоб дышать воздухом, освежаться под тенью деревьев, подле текучих вод, чтобы толпы зрителей удобнее группировались и отдыхали на склонах гор.

Эти поединки в мирное время были повсеместны. Описание их можно найти в рыцарских романах, но к сожалению в этих романах волшебного и чудесного так много, что, кажется, авторы заботились не столько о том, чтобы описывать нравы и действительную жизнь рыцарей, сколько о том, чтобы дать разгул своей фантазии. Впрочем, один из этих романов, оставляя в стороне порывы воображения, дает нам такие подробности о рыцарских похождениях, которые достоверны или по крайней мере вероятны, потому что они согласуются с историей и современными обычаями. А потому можно закончить главу некоторыми отрывками из этого романа в редакции графа де Трессана (lе comte de Tressan): [34] они дополнят сказанное нами о рыцарских предприятиях.

34

Saintre, M. Trissan, tome 3.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 15

Сапфир Олег
15. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 15

Младший сын князя

Ткачев Андрей Сергеевич
1. Аналитик
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Младший сын князя

Попала, или Кто кого

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.88
рейтинг книги
Попала, или Кто кого

Имперец. Том 4

Романов Михаил Яковлевич
3. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 4

Проданная Истинная. Месть по-драконьи

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Проданная Истинная. Месть по-драконьи

Газлайтер. Том 5

Володин Григорий
5. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 5

Приручитель женщин-монстров. Том 2

Дорничев Дмитрий
2. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 2

Путь Шедара

Кораблев Родион
4. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
6.83
рейтинг книги
Путь Шедара

Последний Паладин. Том 4

Саваровский Роман
4. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 4

Возрождение Феникса. Том 1

Володин Григорий Григорьевич
1. Возрождение Феникса
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
6.79
рейтинг книги
Возрождение Феникса. Том 1

Я все еще не князь. Книга XV

Дрейк Сириус
15. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я все еще не князь. Книга XV

Чужая дочь

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Чужая дочь

Черный Маг Императора 6

Герда Александр
6. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
7.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 6

В теле пацана

Павлов Игорь Васильевич
1. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана