История с лишайником
Шрифт:
— Она должна была догадаться, — повторила Джейн. — Она часто бывает в Дарре. И даже если бы она сама ничего не заметила, то могла услышать от кого-то, кто подумал бы, что она в курсе.
— Но ведь я уже сказал, — объяснил терпеливо Поль. — Никто, кроме нас, ничего не знает об этом. Отец думает, что так будет вплоть до того времени, пока все само не раскроется.
— Как ты можешь быть таким наивным, Поль? Мне кажется, что ты даже не представляешь себе, что это означает. Это стоит миллионов. Сотни мужчин и женщин охотно бы платили тысячи в год, чтобы таким образом удлинить жизнь. Это то, чего никогда за всю историю мира не могли купить даже самые богатые
— Но ты же ничего не понимаешь. Совсем не в этом дело. О, я не скажу, что отец совсем равнодушен к славе или к большим деньгам. Но не это волнует его сейчас. Во-первых, это дает ему много времени…
Внезапно Джейн перебила его.
— Ты хочешь сказать, что он и себя омолаживает?
— Конечно. Уж не думаешь ли ты, что он ввел бы нам препарат без предварительной проверки на себе?
— Да, — Джейн так стиснула кулаки, что косточки на руке побелели, — но не хочешь ли ты сказать, что он собирается жить двести лет? — допытывалась она упрямо.
— Да, но, может не все двести. Он начал эту процедуру уже в зрелом возрасте..
— Но он же может прожить больше ста лет?
— Думаю, что да. Джейн поглядела на своего мужа. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но замялась и промолчала. А Поль продолжал:
— Теперь главная проблема в том, что он не знает, как это вещество пустить в ход— как воспользоваться им, не вызвав особых осложнений.
На это Джейн сказала:
— Но ведь я не вижу здесь никаких трудностей. Покажи мне. хоть одного богатого человека, который не отдал бы все свое богатство за такую возможность омолодить себя и не держал бы все это в секрете, исходя из своих же собственных интересов. Кроме того, я могу побиться об заклад, что именно так уже не один и делает.
— Намекаешь на то, что мой отец поступает как какой-нибудь шарлатан?
— Глупости. Он тонкий бизнесмен в своих контрактах — ты всегда сам это говорил. И я опрашиваю тебя, разве же может деловой человек допустить, чтобы такие возможности не использовались на протяжении четырнадцати лет? Это же нонсенс!
— Но разве из того, что это вещество, которое нельзя выкинуть на рынок, как обычный лечебный препарат, вытекает, что он вынужден заниматься нелегальной торговлей?
— А какая польза от него, если его нельзя продавать другим способом. Раньше или позже его будут продавать. Очевидно, единственное, что здесь можно выиграть, если это вещество не продавать сразу же открыто, — это высокая цена за него. И какая высокая! Предоставь только убедительные доказательства, и тебе будут предлагать взять за него полкапитала.
Спустя минуту она продолжила:
— В чем ваша выгода? Он все это время кладет в карман прибыли, а вы ничего и не подозревали — до тех пор, пока где-то что-то не раскрылось, и он понял, что все самое лучшее уже позади, а вы даже не догадываетесь, потому и рассказал вам об этом сам. Он уже, наверно, нажил на этом миллионы, — и держит их только для себя… Как долго еще придется ждать, пока хоть один из этих миллионов достанется нам, — столетие или больше?
Поль взглянул на свою жену с тревогой. Она, поняв его состояние, сказала:
— Нужно смотреть фактам в глаза, ведь, это вполне естественно, что старики умирают, а молодые наследуют их состояние.
Но Поль думал совсем о другом.
— Но ты же ведь все поняла неправильно, — запротестовал он. — Не богатство, а труд— вот что больше всего на свете интересует и интересовало всегда отца. Его волнуют последствия этого открытия. Даже само предположение, что он мог бы действовать, как какой-то подпольный акушер с темной улицы, есть ничто иное, как несусветный вымысел. Ты должна думать о нем лучше.
— Каждый человек имеет свою цену, — начала Джейн.
— Смею сказать, что это не всегда деньги. — Если не деньги, то власть, — стояла на своем Джейн. — Деньги это власть. Много денег — это неограниченная власть, так что по сути это одно и то же. — У него нет также и мании величия. Он просто очень взволнован действием этого вещества. Если бы ты поговорила с ним…
— Если бы… — передразнила она. — Мой милый Поль, я и сама намереваюсь это сделать. У меня есть что ему сказать. Хотя бы спросить, для начала, почему мы были исключены из этого бизнеса, пока не появились признаки краха. И не только это. Ты, кажется, не желаешь задумываться над тем, как он поступил со мной, твоей женой и своей невесткой. Если все, что ты сказал, правда, тогда он сознательно позволил мне постареть на два года, в то время как я могла стать старше лишь на восемь месяцев. Он хладнокровно обманул меня на шестнадцать месяцев жизни. Что ты на это скажешь?..
3
— Я хотел бы, все-таки, попробовать. Там есть что-то стоящее внимания. Уверен в этом, — сказал Джеральд Марлин.
— Какое-то нечистое предприятие, эта «Нефертити».
Твои доказательства мне кажутся убедительными, черт возьми, — ответил редактор «Санди проул».
— Конечно, это первоклассный материал о скандале в высших сферах.
— М-м, — неуверенно пробормотал редактор.
— Послушай, Билл, — настаивал Джеральд. — Эта Уилбери выжала из них пять тысяч. Пять тысяч! Она с радостью бы взяла всего пять сотен, если бы дело дошло до суда. Они, конечно, срезали сумму. Предыдущий ее иск составлял десять тысяч. Здесь чем-то пахнет.
— Шикарные заведения вроде этого дорого платят, лишь бы не доводить дело до суда. Боятся разглашения.
— А пять тысяч?
— Входят в статью потерь. Он промолчал.
— Говоря откровенно, Джеральд, я сомневаюсь, что там что-то не в порядке. У этой Уилбери оказалась аллергия. Такое может случиться с каждым. Подобные случаи довольно часты. Было время, когда стало популярным требовать возмещения убытков у парикмахеров — за аллергию от краски для волос. Один бог знает, что они кладут в кремы, лосьоны, туалетные воды и прочую ерунду, которыми пользуются в таких заведениях. Всякое может случиться. Представь, что у тебя аллергия от китового жира.
— Если бы у меня была аллергия от китового жира или ворвани, я не пошел бы в дорогой салон красоты, дабы установить это.
— Я имею в виду такой случай, когда кто-то появляется и говорит: «Вот последнее достижение науки красоты! Чудесное вещество и редкостный дар Природы — оно изготовляется в левом желудочке рабочих ос только в июле, откуда эта драгоценность добывается капля за каплей опытными специалистами, чтобы сделать вас неотразимыми!» Ну и как ты будешь знать, не вызовет ли у тебя эта липкая дрянь аллергию? Большинство переносит такие вещи нормально, но ведь всегда найдется один клиент на сто тысяч, которому это повредит. Если таких окажется много, то необходимо придумать новую липучку, ну, а один-два — время от времени — это просто издержки производства И эта Уилбери именно одна из них. Она предусмотрена в убытках, так же как и усушка, утруска и тому подобное. Но, конечно, никому не хочется скандала, особенно если его можно избежать,