История с приведениями
Шрифт:
Этот человек-волк мне о чем-то напомнил. Скоро я понял: Х.Х.Х.
Скоро он рывком поднял мальчика с тротуара, кивнул Альме и сел в машину, стоявшую рядом, так и держа свой стакан с пивом. Мальчик залез на заднее сиденье. Машина тронулась.
Тем же вечером я позвонил ей. Она оказалась дома.
– Я видел тебя пару часов назад. Я думал, ты еще в Сан-Франциско.
– Мне стало скучно, и я вернулась раньше. Не звонила тебе, чтобы не отрывать от работы. Дон, бедный! Ты, наверное, вообразил невесть что!
– Кто был этот человек,
– А, этот. Так это его ты видел? Его зовут Грег. Мы знакомы по Новому Орлеану. Он приехал сюда учиться, потом его выгнали. А мальчик - его брат. Их родители умерли, и Грег о нем заботится, хотя я должна сказать, не очень хорошо.
– Он из Нового Орлеана?
– Конечно.
– А как его фамилия?
– О, какой ты подозрительный! Его фамилия Бентон. Они жили на соседней улице.
Все это звучало убедительно, но я не мог забыть внешность этого Грега Бентона.
– Он из Х.Х.Х.?
Она засмеялась.
– Мой бедный дорогой Дон все прикинул! Нет, конечно. Не думай о нем. Не знаю, зачем я вообще тебе сказала.
– Так ты правда знаешь людей из Х.Х.Х.?
– Но немного...
Я с облегчением вздохнул. Конечно, она напускала на себя таинственность, а "человек-волк" - ее старый знакомый из Нового Орлеана, который в полутьме произвел на меня странное впечатление, как.., как сама Альма тогда, на лестнице.
– А что этот... Бентон делает?
– Я думаю, он торгует лекарствами.., не совсем легальными.
Это объясняло его странный вид и его присутствие в баре "Последний риф". Но Альма почему-то выглядела раздраженной.
– Если ты закончил дело, пожалуйста, подойди и поцелуй свою невесту, сказала она. Я оказался у двери через несколько секунд.
Той ночью случились два происшествия. Мы лежали в постели Альмы, окруженные обстановкой, которую я уже описал. Большую часть ночи я скорее думал, чем спал, и один раз легко коснулся голой руки Альмы. Меня будто ударило током - не электрическим, а током концентрированной энергии, будто я коснулся огромного слизняка. Я отдернул руку, она пошевелилась и пробормотала: "В чем дело, дорогой?" - и я тоже что-то пробормотал в ответ. Потом я уснул, и мне приснилось ее лицо, но не знакомое, а какое-то чужое и такое страшное, что я со стоном проснулся и уже не мог уснуть.
Глава 4
Может быть, с этого и начались перемены, но внешне наши отношения не менялись, по крайней мере до уик-энда в Стилл-Бэлли. Мы занимались любовью часто и охотно, Альма продолжала говорить о нашей жизни после женитьбы. И я продолжал любить ее, хотя и сомневался порой в правдивости ее слов. В конце концов разве я не был писателем и тоже своего рода лжецом? Моя профессия состояла в том, чтобы придумывать события и людей, окружая их более или менее правдоподобными деталями, и выдумки других не должны были меня смущать. Мы решили пожениться в Беркли в конце весны и закрепить таким образом наше счастье. Но, по-моему, перемены уже начались с того момента, как я дотронулся до нее ночью, хотя я их еще не заметил.
Конечно, переменам способствовало мое "принятие". Накануне лекции о Крэйне я не выдержал и прямо спросил ее об этом; у меня было плохое настроение, поскольку я знал, что не готов.
– Слушай, если я "принят" не тобой и не миссис де Пейсер, то кем? Мне интересно. Может, это твой приятель из бара? Или его идиот-братец?
Она улыбнулась немного нервно:
– Придется тебе сказать. Мы уже достаточно близки.
– Да, уж скажи.
– Я знаю, что это прозвучит странно.
– Ничего. Мне надоело неведение.
– Тот, кто тебя принял - мой старый любовник. Подожди, Дон, это не то, что ты думаешь. Он умер.
– Умер?
– Я так и сел. Конечно, я был удивлен, но теперь мне кажется, что я и ожидал чего-то подобного.
Она кивнула со своим обычным иронически-серьезным выражением.
– Да. Его зовут Тэкер Мартин. Я связана с ним.
– Связана?
– Постоянно. Я говорю с ним. Ты ему нравишься, Дон. Очень нравишься.
– Польщен.
– Да. Я ему все рассказываю. И он мне все время говорит, что мы должны пожениться. Ты действительно нравишься ему. Если бы он был жив, вы бы подружились.
Я молча смотрел на нее.
– Я же говорила, что это прозвучит странно.
– В самом деле. А как давно он умер?
– Пять или шесть лет назад.
– Еще один старый друг из Нового Орлеана?
– Именно.
– И вы были близки?
– Мы были любовниками. Он был старше, намного. Он умер от сердечного приступа. Через два дня после этого он начал говорить со мной. Он два дня не мог найти телефон, - она замолчала.
– А сейчас он говорит с тобой?
– Он слушает. Он рад, что ты узнал о нем.
– Не могу сказать то же о себе.
– Попробуй понять. Ты ему нравишься, Дон. Все будет хорошо, так же, как и раньше.
– А когда мы с тобой в постели, этот Тэкер тоже тебе звонит?
– Думаю, что да. Эта сторона его всегда интересовала.
– И он дает тебе советы?
– Иногда. Это именно он напомнил мне о друзьях отца на Поросе. Он думает, что тебе это понравится.
– И что, он думает, я буду делать теперь, когда узнал про него?
– Он говорит, что ты несколько растерян и думаешь, что я немного не в себе, но тебе нужно только попытаться понять - ОН здесь и никуда не денется, и ты здесь, и мы поженимся. Поэтому думай о нем просто как о части меня.
– Я не могу поверить, что ты действительно говоришь с человеком, умершим пять лет назад.
На деле я был очарован всем этим. Беседы с духами, бывшие в моде в XIX веке, хорошо подходили Альме. Конечно же, разговорчивый дух Тэкера Мартина был иллюзией; у кого угодно, кроме Альмы, такая иллюзия свидетельствовала бы о серьезном умственном расстройстве. Мне не нравилась и процедура "принятия" бывшим любовником.