История США от глубокой древности до 1918 года
Шрифт:
Как только об объявлении войны стало известно в Гонконге, американской флотилии под командованием коммодора Джорджа Дьюи (род. в Монтпилиере, Вермонт, 26 декабря 1837 года), ветерана Гражданской войны, пришлось уйти, так как в ином случае статус Гонконга как нейтрального порта оказался бы под вопросом. Это устраивало Дьюи. Ему приказали идти в Манилу, на 1050 километров к юго-востоку.
Под командованием Дьюи было шесть кораблей — четыре крейсера и две канонерские лодки, и 27 апреля 1898 года, приведя все свои суда в полную боевую готовность, он отплыл в сторону Манилы. Его ждали десять испанских кораблей вкупе с береговыми батареями. Европейцам в Гонконге, полагающим, что испанцы таковы, какими были когда-то, казалось, будто Дьюи на всех парах идет к своей гибели — но на это не имелось и шанса. Корабли
Испанский адмирал выстроил в линию семь своих кораблей прямо напротив Манилы, чтобы защитить город, но ничто не защищало сами корабли. Дьюи достиг Манильского залива, увидел, что заходу никто не препятствует, зашел и добрался до окрестностей самой Манилы ночью 30 апреля.
Когда рассвет 1 мая 1898 года показал оба противостоящих флота друг другу, испанцы открыли огонь и не нанесли никакого ущерба. В 5.40 утра Дьюи тихо сказал капитану Чарльзу Вернону Гридли (род. в Логанспорте, Индиана, 24 ноября 1844 года), командовавшему флагманским кораблем «Олимпия»: «Можете стрелять по готовности, Гридли».
Американские корабли плавали вперед-назад перед испанским флотом и непрерывно стреляли. В 7.30 они ненадолго прервались, чтобы люди могли спокойно позавтракать, а потом вернулись к своей работе. К 11 утра испанский флот был уничтожен. Все суда оказались либо затоплены, либо выброшены на берег; 381 испанец погиб. В ходе битвы Дьюи не потерял ни единого человека. Восемь моряков получили небольшие ранения, вот и все. А когда американские корабли переместились, чтобы бомбардировать саму Манилу, испанцы согласились не стрелять из береговых батарей.
Несмотря на полную победу на море, Дьюи не мог взять Манилу. Для этого он нуждался в сухопутных силах, а их у него не было. 19 мая он привез из Гонконга Агинальдо, чтобы тот мог возглавить борьбу своих филиппинских повстанцев против испанцев на суше и чтобы последние сражались только с мятежниками и не думали предпринимать против кораблей никаких агрессивных действий. Но даже и это не давало Дьюи необходимых средств для захвата города, и ему пришлось ждать прибытия американских солдат.
Ожидание не было особенно комфортным. Он находился в изоляции и далеко от любого дружественного порта, а к 12 июня приплыли британские, французские и германские корабли. Появились они под предлогом защиты жизней и собственности своих соотечественников, но явно надеялись прибрать к рукам хоть что-нибудь, если падение власти Испании на Филиппинах создаст там вакуум. Германцы были особенно агрессивны и устраивали провокации, и однажды доведенный до отчаяния Дьюи даже заявил германскому офицеру: «Передайте своему адмиралу, что если он хочет воевать, то я готов».
Но на самом деле германцы не хотели войны — они просто хотели получить все, что можно получить без войны. Когда Дьюи изготовился воевать (а ценность его кораблей уже показали драматические события) и когда Соединенные Штаты наконец дали понять, что при любом развитии ситуации на Филиппинах никакой другой стране не позволят «заглянуть на огонек», германские корабли уплыли. Дьюи спокойно продолжал свою блокаду и ждал солдат.
Тем временем в Атлантическом океане испанский флот достиг Вест-Индии и по пути растратил все запасы топлива. Теперь они не смогли бы сражаться, не зайдя в какой-нибудь кубинский порт и не загрузив угля. Американцам об этом было известно, и оставалось только отыскать тот порт, где находится враждебный флот, и запереть его там. (Со своей базы во Флориде американским кораблям пришлось пройти бы лишь несколько сотен километров до любой точки на побережье Кубы, и у них проблем с топливом не возникло бы.)
19 мая испанский флот добрался до Сантьяго на юго-восточном берегу Кубы и зашел в гавань. 29 мая американский флот под командованием контр-адмирала Уильяма Томаса Сэмпсона (род. в Пальмире, Нью-Йорк, 9 февраля 1840 года), который возглавлял следственную комиссию в связи с затоплением «Мэна», обнаружил там испанцев и немедленно заблокировал гавань.
Если бы американский флот смог зайти в гавань, как это сделал в Манильском заливе Дьюи, испанские корабли были бы наверняка уничтожены. Однако каналоподобный проход оказался узким и изобиловал минами, а Соединенные Штаты не хотели терять ни одного из своих современных и дорогих кораблей, если этого можно избежать. И все же что-то нужно было делать, ведь пока испанские суда остаются невредимыми, всегда есть вероятность, что они сами нанесут ущерб.
Было решено, что американский флот останется у входа в гавань, а в Кубу войдут сухопутные войска, которые смогут атаковать Сантьяго с тыла. 10 июня моряки высадились в заливе Гуантанамо, в 65 километрах к востоку от Сантьяго, чтобы устроить первый плацдарм. (Во время одной из ранних стычек некий американский командир — ветеран конфедератов — забыл о том, кто сейчас враг, и крикнул: «Вперед, парни, мы заставим проклятых янки бежать».)
Но этого, конечно, было мало, и основной американской армии, собирающейся в Тампе, Флорида, 30 мая приказали отправляться на Кубу. Командовал ею генерал Уильям Руфус Шафтер (род. в Гейлсберге, Мичиган, 16 октября 1835 года). Он был ветераном Гражданской войны и дрался храбро и результативно, но к тому моменту он весил 310 фунтов и понятия не имел, как управлять крупным соединением.
Потребовалось одиннадцать дней, чтобы начать погрузку армии, и еще четыре, чтобы ее закончить; все делалось в полнейшем хаосе, а Шафтер не ударил пальцем о палец. К 20 июня транспортные суда достигли окрестностей Сантьяго. Шафтер решил не пытаться атаковать город напрямую, а высадиться в 30 километрах к востоку. В этом он последовал совету генерала Каликсто Гарсии [140] , который командовал местными кубинскими повстанцами.
Высадка армии прошла в еще большем беспорядке, нежели погрузка, и выступи против американцев эффективный и хорошо организованный неприятель, этим бы, вероятно, все для большинства и закончилось. Но испанское командование оказалось таким плохим, что даже Шафтер выглядел молодцом. Американцы ступили на кубинскую землю, не встретив сопротивления и избежав несчастных случаев, сопутствующих действиям врага.
140
Во время войны американский офицер, лейтенант Эндрю Саммерс Роуэн вступил в контакт с Гарсией с целью координации действий. В 1899-м американский журналист Элберт Грин Хаббард (род. в Блумингтоне, Иллинойс, 19 июня 1856 года) написал моралистическое эссе под названием «Сообщение для Гарсии», прославляющее это решение. Оно используется как пример того, как достичь своей цели способами, подозрительно похожими на бездумное подчинение. Эссе пользовалось гигантской популярностью, его читали и запоминали бессчетные орды школьников, включая автора данной книги, который, даже будучи ребенком, не согласился с ее упрощенной философией, но полагал мужественным об этом не говорить.
К 30 июня американцы были готовы выступать на Сантьяго. 1 июля случились две битвы — одна у Эль Кони, в восьми километрах к северо-востоку от города, и другая у холма Сан-Хуан, примерно в полутора километрах к западу. В обеих победили американцы, а в последней отличился Теодор Рузвельт.
В начале войны Рузвельт ушел в отставку и вступил в Первый добровольческий кавалерийский корпус в качестве подполковника. Подразделением он не командовал, но всегда был на виду, и простые солдаты называли корпус «дикими всадниками Рузвельта». У холма Сан-Хуан американцев прижали огнем к земле испанцы, удерживающие высоты, и «дикие всадники» не скакали (дико или как-то иначе), потому что они спешились. Сражаясь пешком, они пошли в атаку под огнем врага, хотя это была не особо стремительная атака, ведь продвигались они к высотам медленно и не без трудностей. Но продвигались и испанцев выгнали.
Таким оказался единственный шанс Рузвельта на военную славу, о которой он так мечтал. (Как он говорил, «войны у нас было немного, и это все, что у нас было».) Но лучше так, чем никак, и в последующие годы он «выжал» из этого максимум. У американского сатирика Финли Питера Данна (род. в Чикаго 10 июля 1867 года) был популярный герой мистер Дули, который заметил на своем ирландском диалекте, что когда Рузвельт напишет о собственном участии в Испано-американской войне, ему придется озаглавить это «Один на Кубе».