История сыска в России, кн.1
Шрифт:
2. Покушение 25 марта: бомбы готовил Покатилов. Он и Боришанский, переодетые разносчиками, выходили со снарядами навстречу Плеве по набережной Невы и Фонтанки, к зданию Департамента полиции. Сазонов принимал в покушении лишь косвенное участие, остальных террористов в Петербурге не было.
3. Покушение 1 апреля не состоялось, ибо накануне ночью в гостинице Покатилов, готовя бомбу, погиб от взрыва.
4. Для покушения 8 июля готовил бомбы Швейцер, живший в гостинице по английскому паспорту. Метальщиками были: Сазонов, одетый в тужурку железнодорожного служащего, Боришанский и Лейба Сикорский в плащах морского образца. Извозчики: Егор Дулебов и Мацеевский.
5. 15 июля участвовали те же, в том же порядке. На убийство Плеве было ассигновано 7000
Вячеслав Константинович Плеве происходил из русской провинциальной дворянской семьи. Сначала они жили под Калугой, потом отец получил место учителя в варшавской гимназии.
Окончив Московский университет, Плеве служил в суде: сначала на малых должностях, потом прокурором Вологодского окружного суда. В тридцать три года он прокурор Петербургской судебной палаты, расследует дело о взрыве в Зимнем дворце. После покушения народовольцев на царя Плеве назначают директором Департамента полиции. Руководство политической полицией было делом нелёгким. Плеве пытается понять суть революционного движения, его причины. В докладной записке он, например, пишет: «В данный исторический момент правительство ведёт борьбу не только с кучкою извергов, которые могут быть переловлены, но с врагом великой крепости и силы, с врагом, не имеющим плоти и крови, то есть с миром известного рода идей и понятий, с которым борьба должна иметь особый характер. Устранить влияние известной литературной клики на журнальное дело и уничтожить подпольные революционные сообщества – значит расстроить только внешнюю форму, в которую этой враждебной силе удалось организоваться, то есть сделать лишь первый шаг к ослаблению её разрушительного влияния. Сломить же её окончательно возможно только противопоставив ей другую, подобную же духовную силу – силу религиозно-нравственного перевоспитания нашей интеллигенции. Достигнуть этого можно исключительно годами усилий и притом под условием введения строгой общественной дисциплины во всех областях народной жизни, которые доступны контролю государства».
Начало правления Александра III было ознаменовано спокойствием. Шла кропотливая работа государственного аппарата. Террор отошёл в прошлое. Редактор «Московских ведомостей» М.Катков восклицал: «Господа, встаньте: правительство идёт, правительство возвращается!»
Плеве, уже товарищ министра внутренних дел, занимается подготовкой законодательных актов. Диапазон их широю от сельского хозяйства до регулировки отношений между рабочими и фабрикантами.
Далее Плеве вступает в должность государственного секретаря, министра по финляндским делам.
В апреле 1902 года он назначается министром внутренних дел Российской империи. Время было не самое лучшее. Наметился промышленный кризис. Крестьянские и помещичьи усадьбы беднели. Революционная пропаганда проникала в студенческую и рабочую среду. В России начались еврейские погромы. Зарубежная печать утверждала, что они инспирированы министерством внутренних дел. В эту пору Плеве писал одному из руководителей сионизма доктору Герцлю:
«До тех пор, пока сионизм стремился создать независимое государство в Палестине и организовать выселение из России известного числа евреев, русское правительство могло относиться к нему только благожелательно; но с той минуты, как сионизм изменил свою задачу и направил свою деятельность к национальному объединению всего еврейства в России, естественно, что правительство воспротивилось этому новому направлению сионизма. Допущение сего имело бы последствием образование в государстве целых групп лиц, совершенно чуждых общему патриотическому чувству, а между тем очевидно, что именно на этом чувстве зиждется сила всякого государства».
Итак, 15 июля 1904 года взрывом бомбы, брошенной Сазоновым, Плеве был убит. Меры предосторожности не помогли. Охранка схватила Сазонова и Сикорского. На первом допросе Сазонов о себе ничего не сказал, лишь заявил, что признает себя виновным в убийстве Плеве и в принадлежности к «Боевой организации» партии социалистов-революционеров.
Повсюду разослали телеграммы с приметами неизвестного, в Петербург были вызваны филёры, знающие в лицо различных подозрительных людей. Время работало не на полицию, сообщники террориста могли скрыться за границей. А он сам, израненный, впал в полубессознательное состояние, стал бредить. Департамент полиции передавал в охранное отделение:
"У содержащегося ныне в лазарете одиночной тюрьмы убийцы ст. – секр. Плеве начались бредовые явления, во время которых он произносит отрывочные фразы, могущие иметь фактическое основание в со прошлом, причём часто упоминает имена Петра, Валентина и Николая Ильича, говорит о каком-то трактире, где они кого-то ждали, и упоминает о своём лечении от нервной болезни в Петербурге… В бреду же он рассказывает о свиданиях и собраниях за городом, а также упоминает, что ему «делали передачу» и что он был где-то «в учении». У постели Сазонова круглосуточно дежурил жандармский офицер и записывал бред. Полиция надеялась в словах найти хоть какую-то зацепку.
Из телеграмм директора Департамента полиции начальнику Московского охранного отделения:
«Убийца по виду сознательный ремесленник или сельский учитель, видимо, с юга, выше среднего роста, телосложения плотного, блондин, рыжеватый, слабые следы оспы на обеих щеках, нос горбинкой, усы темно-русые подстриженные, лицо русское, одет в железнодорожную форму, он заявляет о принадлежности к „Боевой организации“ подготовлявшей несколько неудачных покушений; через час после события задержан на Неве некий еврей, выбросивший в воду какой-то свёрток, подозревается в соучастии. Телеграфируйте, не отлучался ли кто-нибудь из наблюдаемых членов „Боевой организации“, учините агентурные розыски».
«По некоторым данным можно заключить, что убийца лечился в Москве, может быть, от нервной болезни. Произведите по имеющимся у вас приметам тщательный розыск во всех лечебных заведениях Москвы».
И наконец справка. Личность террориста установлена:
«Сазонов Егор Сергеевич, сын купца, бывший студент Московского университета, родился в 1876 году в селе Петровском Вятской губернии, воспитывался в уфимской гимназии, по окончании коей поступил в университет, оттуда был уволен со второго курса в 1901 год за участие в студенческих беспорядках, на основании высочайшего повеления, последовавшего в 1903 году, за государственное преступление подлежит высылке в Сибирь, под гласный надзор полиции на 5 лет. Следуя в Якутскую область, назначенную ему местом водворения, Сазонов скрылся неизвестно куда».
Бомбы, которые имели Сазонов и Сикорский, были из жестяной оболочки, заполненной динамитом. При падении бомбы разбивались стеклянные трубки, и находящаяся в них серная кислота попадала на бертолетовую соль с сахаром. Этот состав воспламенялся, и взрывались – сначала гремучая ртуть, а потом и динамит.
Когда карета министра ехала по Измайловскому проспекту к вокзалу, к ней подбежал Сазонов и швырнул бомбу. Министра убило на месте, кучера смертельно ранило. Кроме этого, было ранено 12 посторонних людей, находившихся поблизости.
Пострадал и сам террорист. Он потерял сознание, был контужен. На лице и руках раны. Очнувшись, Сазонов закричал: «Да здравствует социализм!»
Сикорский, увидев, что покушение удалось, решил избавиться от своей бомбы и, поехав на Васильевский остров, нанял лодочника якобы для прогулки. Недалеко от броненосца, стоявшего у Балтийского завода, Сикорский выбросил бомбу в воду. «Эй, стой, – закричал лодочник – Здесь место казённое, бросать ничего нельзя». Сикорский пробовал отговориться, но лодочник повёз его к пристани, говоря, что сдаст в контору завода. Сикорский предлагал ему сначала три рубля, потом десять, но лодочник позвал полицию.