История третья. Так не бывает
Шрифт:
— Станешь тут разговорчивым… Мы с Белым носимся, как сайгаки, пытаясь собрать воедино всю информацию, найти исполнителей и поставщиков, а она уже огнездилась и живет себе тихо и мирно, счастливо, блять.
— Да что на тебя нашло?! — Уже не сдерживаясь открыто высказывала свое недовольство.
— А нашло на него то, что они с Белым тебя делить решили, а оказалось, что ты уже определилась с выбором. — Услышала я за спиной голос Саши. Обернулась и утонула в обвиняющем взгляде шоколадных глаз.
— Да вы с ума сошли! Я никому ничего не обещала, да и вообще,
Все трое мужчин смотрели на меня со всей возможной серьезностью и молчали.
Я дернула себя за волосы, вдруг проснусь? Надеялась, что они сейчас рассмеются и скажут "шутка". А я обижусь и буду "дуться", они, в свою очередь, начнут изображать невинность и кидаться фразами, что я типа юмора просто не понимаю, на что начну еще больше обижаться, потому что "придурки они и юмор у них такой же…"
Стояла, смотрела и все ждала хоть намек на улыбку, искорку во взгляде, дерганные движения уголков губ, хитрого прищура глаз.
Но они молчали и никто даже не изображал и намека на улыбку.
— И… И что?
Саша скривился и выдал фразу от которой у меня подкосились ноги:
— Они предложили нам жить вчетвером.
Я не то, что офигела, я припухла и по-моему от озверения начала раздуваться во все стороны, того и гляди лопну.
— Это шведской семьей типа?! Вы ебанулись? Обкурились? А что скажут люди? Нет! Мне и так вас хватило! Никогда! Вы чем вообще думали?! Вы хоть понимаете, что даже если я соглашусь, никто такую семью не примет. А дети? Вы хоть подумали о том, что с ними будет? Да их даже воспитать самим не дадут!
После последних фраз мужчины как-то странно расслабились и на губах Глеба даже промелькнула улыбка.
— Ну ты смотри, она уже и о детях думает. — Приятный до мурашек баритон Тима прозвучал мне в макушку и руки, все в шрамах, как и его лицо, обвились вокруг живота. Он не прижимал меня к себе, не доминировал. Объятия были очень нежными и уютными, и с полной свободой выбора: остаться или уйти. Я осталась. В голове крутились бессвязные мысли и картинка не складывалась.
— А лысый где? — От неожиданного вопроса мужчины на несколько секунд подвисли.
Первым отмер Глеб:
— Какой лысый?
— Тот лысый… Ну, все в сборе, лысого только не хватает. А че, впятером жить будем… — Нагловато от шока продолжила я.
— Это ты Демона лысым обозвала? — Глеб немного неуверенно искривил губы, разглядывая меня, как впервые увидел.
— Да фиг его знает, я в вашем зоопарке не разбираюсь. — Еще не успокоившись почти нарывалась на грубость.
— Лы-ысы-ы-ый… Сцуко, лысы-ы-ый… — Внезапно простонал Саша и, если бы мог физически, то от хохота стек бы по инвалидному креслу.
— Это, значит, я — Писклявый, Демон — Лысый, а Глеб? — С тихим смешком поинтересовался Тим. Он все еще держал меня в руках, а я почему-то не сопротивлялась. И ни Глеб, ни Саша не сделали ни единого замечания. Наркотиков в организме вроде нет, но все плывет, кажется не настоящим. Страшным. И притягательным. Что-то запретное, что нельзя
— Мутный…
Саша заржал еще больше и даже Глеб начал снова подавать признаки жизни — уголки губ задергались.
— А Красавчик? — Судя по голосу Тим сейчас улыбался по все тридцать два.
— Арахнид козлоховстый… — Красная, как вареный рак, едва вытащенный из кипятка, судя по ощущениям, только укропчиком не пахну, сообщила я.
Теперь ржали все, от красивого, тихого и низкого, смеха Тима по коже бегали мурашки, его грудная клетка мелко вибрировала, то и дело соприкасаясь с моей спиной.
Саша закусил указательный палец, поскуливая и стараясь сохранить хоть видимость приличий, но это ему не помогало. Глеб хохотал, запрокинув голову.
Чуть успокоившись, Тим сказал:
— Красавчик, ну ты просто всех уделал…
И они опять заржали. А я стояла и улыбалась, глядя на них. Не совсем понимала откуда такое бурное веселье, но конкретно сейчас мне было все равно. В эти минуты, в полутемной прихожей, в потрепанной квартире старой пятиэтажки царили гармония и счастье. Мы и правда все сейчас были на одной волне, как семья. Самая странная, невозможная семья, в которой, по-хорошему, я не знала ничего об остальных ее членах.
В итоге мелодраму смотрели все вместе, под давно остывшую пиццу и чай. Я лежала на кровати, приткнувшись к теплому боку Саши, он обнимал меня одной рукой и время от времени целовал то в лоб, то в макушку, то в ушко, то в щечку, то срывал поцелуй с губ. И при этом счастливо жмурился, как кот. Может прозвище ему поменять? А что, "звонотряс" — всплыло в мыслях, как только я представила себе кошака весной в загуле.
Но я тактично решила об этом умолчать, кто вспомнит прошлое — тому сами знаете что. Про вторую часть поговорки вспоминать не хотелось.
Сейчас мне было тепло и уютно, от искреннего счастья Саши, от попыток Глеба и Тима приручить меня к своим рукам. Они то и дело невзначай прикасались ко мне, вроде как мимолетно, по порождая трепет, смущение и томление. От мелодрамы, которую ироничные комментарии Тима и скабрезные шутки Глеба превратили в пародийную комедию. На недовольство Саши при этом оба мужчины не обращали внимание.
А я удивлялась, смеялась, нежилась в тепле неожиданно свалившегося на меня счастья и не знала, что расслабляться еще рано.
Глава 16. Нападение
Я искренне надеялась, что ребята отпустят с миром мысль о союзе вчетвером. И не только потому, что: люди, дети, слухи, непонимание, закон, в конце концов. Еще одной причиной "против" именно для меня стало опасение, что я просто не смогу их всех удовлетворить физически. Да они же меня банально "затрахают" до смерти. А у меня, простите, в наличии нет ни магии, ни супер-пупер драконовского здоровья и никакой оздоровительной капсулы на личном космическом корабле, как и самого корабля, впрочем.