История Варлаама (Скитник)
Шрифт:
А Корней глядел на старого, с обильной проседью в шерсти, зверя сочувственно, можно сказать с грустью. Пристыженный Смельчак отвел взгляд, тяжело вздохнул. Они поняли друг друга без слов, по выражению глаз. Со стороны это выглядело как разговор давних знакомых. В какой-то момент у Корнея, вместе с сочувствием, невольно мелькнула мстительная удовлетворенность.
– Нечего плакаться. Получил ты брат по заслугам,- сказал он взглядом, нацеленным прямо в душу волка.
Смельчак едва слышно заскулил. Просьба о пощаде была настолько открыто выражена, что человек даже смутился. Корней спрыгнул с обрыва на прибрежную полосу гальки и направился к волку. Тот совсем сжался, дернул грязным, как метелка, хвостом и всхлипнул от ужаса.
– Не бойся, лежачих не бьют,- Корней склонился над зверем и отпрянул, наткнувшись на потухающий взгляд ... Волк был мертв.
(вариант для повести)
Корней унес волка в скит. Когда Серый оправился он как-то сам собой остался у Корнея жить. Все отмечали, что он переменился. Добрым его назвать было нельзя, но признательность к людям за спасение и хорошее отношение смягчили его жестокий нрав.
У молодой суки Белки от него родились четыре щенка. Корней оставил себе самого крупного и мохнатого получившего имя Космач, а остальных раздал. В тот же год Серый умер. Лег под крыльцом и затих навеки.
Космач стал любимцем и помощником.
Тонет в горном озере
Впадину в которой находился скит обрамляли два хребта: Северный и Южный. Южный более пологий. а Северный высокий и весь в изломах и трещинах с остроконечными снежными пиками в центре.
Бывая у деда, жившего в предгорьях Северного хребта, Корней много раз заговаривал с ним о своей мечте подняться на хребет, но Никодим строжайше запретил даже думать об этом.
– Деда, почему нельзя в горы? Я уже большой! В долине знаю каждую тропку. Нехорошо хвастать, но лучше меня никто долины не знает.
Видя, что одними запретами трудно будет удержать любознательного парнишку, Никодим поведал внуку про монаха, про страшный мор в пещерном скиту расположенном на склоне Северного хребта. Ты не должен про эти пещеры никому говорить. Об этом знаем только я, да Маркел, ты будешь третьим, кому сия великая тайна открыта. Люди, сам знаешь, зело любопытны, кое-кто может и ослушаться, а результат может быть самый плачевный - весь скит вымрет. Потому и наложили мы с Маркелом запрет на места эти не объясняя причины. А ты действительно уже большой -Никодим с нескрываемой гордостью смотрел на внука- дозволю пойти тебе в горы. Но про пещеры ты помни, и не приближайся к ним.
Совершенно кстати установилась хорошая погода. Готовясь к подъему Корней взбирался на скалу возле дедовой обители и изучал, насколько это было возможно, склоны хребта. изъеденные лабиринтами узких ущелий, ветвящиеся на еще более тесные , но короткие распадки, намечая самый удобный и безопасный маршрут к пикам.
Дед говорил, что с них безгрешной душе может открыться обитель Бога.
– Эх, увидеть бы хотя бы тень Господа!- размечтался Корней,- Увижу и попрошу, чтобы....
Предгорные уступы преодолел быстро. Чем выше поднимался он, тем большее пространство становилось подвластно взору, тем сильнее в нем просыпалось чувство хозяина этой земли.
Предгорная терраса представляла собой высокое плато, упирающееся в круто вздыбленный горный хаос: высоченные гольцы, нехоженые отроги, скалы, трещины, ниши, стрельчатые шпили, угловатые обломки. Все это совершенно лишено деревьев, лишь местами поля низкорослого кедрового стланика. А само плато покрывала густая, тучная трава.
У границы этой горной империи на самом краю плато спряталось в глубоком провале небольшое озерко. Хребет нависал над ним загнутым клювом стервятника. Поодаль на плато стояла еще крепкая часовня и лиственный крест, заваленный снизу высокой грудой камней. Часовня и крест придавали этому месту особенную таинственность.
В старые времена. в пору рассвета первых скитов, древние скитожители приходили сюда общаться с Господом и выполнять обряды крещения и омовения возле Ока Господня. Усердными молитвами они давали знать всем святым, что чтут их и веру старую почитают.
Возле креста, на камнях, Корней с удивлением обнаружил довольно свежий букетик из альпийских цветов.
– Ангелы видно принесли, - подумал он.
Корней с трепетом осмотрел часовню, долго молился подле креста, полюбовался на неподвижное зеркало озера с утонувшими в нем парусами облаков.
Пора было подниматься по круче непосредственно на хребет. Для этого надо было обойти озеро по берегу, но неугомонный дух приключений и любовь к острым ощущениям остановили его и он, четко понимая, что поступает неразумно, и что потом горько пожалеет о содеянном, снял одежду и нырнул с высокого утеса в небесную синь между отражениями двух облаков.
Вода была ледяной, но Корнею было безразлично - он не боялся холода. Проплыв озеро поперек. взбодрившийся искатель приключений стал приглядываться, где лучше подняться на берег. С воды обманчивые берега выглядели совершенно по-иному: пологих участков не было вовсе. Базальтовые стены в три человеческих роста стояли гладкие и голые, покрытые к тому же у воды скользким и черным как сажа налетом.
Похоже, что выбраться отсюда было невозможно. Корнея охватило сознание полной беспомощности. Голые. неприступные стены вокруг и неровный кусок бездонного неба над головой с проплывающим к его кромке крохотным облачком.
– Неужели я всего этого больше не увижу? Нет, не может быть!- сказал он себе.
От звонкого плеска воды по озеру гуляло гулкое эхо.
Самое верное в его положении закрыть глаза, выдохнуть воздух и погрузиться в многометровую толщу, чтобы найти покой на дне. Но не таков Корней, чтобы сдаваться без борьбы, даже безнадежной и бессмысленной, тем более, что добровольная смерть неугодна Богу.
Пленник еще раз проплыл вдоль всего берега, но ничего подходящего не заметил. Чтобы отдохнуть и обдумать свое положение он лег на спину и тихонько лежал глядя в небо и моля у Господа милости.
Вода была так холодна, что даже наш "морозостойкий" стал чувствовать озноб проникающий все глубже и глубже. Вдруг спину что-то царапнуло. Рукой он нащупал под собой камни. Полоса тянулась несколько метров и резко понижалась теряясь в глубине. Подавленные на время чувства сразу пробудились. Перекатывая тяжелые камни в одно место он соорудил небольшую каменную горку. Взобравшись на нее согрелся на солнце.