История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века
Шрифт:
Учеником Шлегеля был Лассен, о котором нам уже пришлось говорить. Они оба погрузились в изучение литературы и древностей Индии, уделяя большое внимание публикации, переводу и комментариям текстов. В то же время Франц Бопп тоже упорно занимался санскритом, сделал свои грамматики общедоступными и пришел к заключению (тогда вызывавшему удивление, а теперь принятому всеми) о родстве индоевропейских языков.
Вскоре установили, что Веды [379] (пользовавшиеся особенным почтением и потому не подвергавшиеся никаким переделкам) сохранили очень древний и очень чистый язык, на котором были когда-то написаны. Близкое сходство их языка с языком зенд заставляло относить создание Вед к тому периоду, когда еще не произошло выделения двух ветвей арийской языковой семьи.
[379]Веды, или ведическая литература — древнейшие памятники индийской литературы, относящиеся к концу II тысячелетия — первой половине I тысячелетия до н. э. В развитии ведической литературы выделяют несколько этапов. Первый — самый древний, к которому относятся собственно веды ( санскр.
Потом изучили оба эпоса брахманской эпохи, наступившей вслед за ведийской — «Махабхарату» [380] и «Рамаяну» [381] . Благодаря более глубокому познанию языка и более близкому знакомству с мифами ученым удалось приблизительно установить время создания этих поэм, вычленить в них многочисленные позднейшие вставки, распознать в этих чудесных аллегориях все, что оставило след в истории и географии страны.
В результате терпеливых и кропотливых исследований ученые пришли к выводу, что языки кельтский, греческий, латинский, германский, славянский и персидский имеют общее происхождение и что материнским языком был именно древнеиндийский. Если язык был единым, то и народ должен был быть единым, различия, существующие в наши дни между перечисленными языками, объясняют последовательным дроблением первобытного народа; о времени ответвления народов можно приблизительно судить по большей или меньшей близости их языков к санскриту и по характеру заимствованных из него слов, по своей природе соответствующих различным ступеням развития цивилизации.
[380]«Махабхарата» — древнеиндийская эпическая поэма. В основной части, литературно оформленной в X — VIII веках до н. э., содержится повествование о борьбе за власть двух царских родов. Однако эпос сильно разросся за счет позднейших добавлений: мифов, легенд, басен, афоризмов, философских и правовых трактатов, вставных поэм.
[381]«Рамаяна» — древнеиндийская эпическая поэма о подвигах принца Рамы, которого сторонники индуизма считают одним из воплощений бога Вишну, о похищении Раваной, предводителем демонов, Ситы, жены Рамы, и о ее освобождении. Авторство поэмы, насыщенной богатым философским подтекстом, приписывается мудрецу Вальмики. Дошедший до нас текст поэмы датируется веками н. э. До сих пор «Рамаяна» является одним из любимейших проведений в Индии; ее сюжеты постоянно разыгрываются актерами многочисленных народных театров, странствующих по городам и селам; представления на сюжет «Рамаяны» — непременный номер всех народных празднеств.
Одновременно создается ясное и четкое представление о жизни, какую вели праотцы индоевропейских народов, и о переменах, которые вносила в нее цивилизация. Веды показывают нам этот пранарод в то время, когда он еще не распространился по всей Индии и занимал только Пенджаб и Кабулистан. Эти поэмы делают нас свидетелями борьбы пришельцев с первоначальным населением Индостана, оказывавшим ожесточенное сопротивление, так как победители зачисляли его лишь в самые низшие и позорные из своих каст. Благодаря Ведам мы входим во все подробности пастушеской и патриархальной жизни ариев, приобщаемся к той относительно спокойной семейной жизни и задаемся вопросом, стоит ли ожесточенная борьба современников тех мирных радостей, которыми отсутствие чрезмерных потребностей наградило их праотцев.
Мы, разумеется, не можем долго задерживаться на затронутой теме; но из того малого, что мы рассказали, читатель легко поймет, насколько важны были эти исследования с точки зрения истории, этнографии и лингвистики. Мы отсылаем его за остальными подробностями к специальным сочинениям востоковедов. Результаты, которых до 1820 года добились исследователи Индии в различных областях знания, изложены были с пониманием дела и беспристрастностью в обширном труде Уолтера Гамильтона, носящем заглавие «Географическое, статистическое и историческое описание Индостана и соседних стран». Это одно из тех произведений, которые, знаменуя определенный этап в истории науки, точно определяют степень ее развития в данную эпоху.
После беглого обзора работ, касающихся духовной и общественной жизни индусов, следует сказать о том, что предпринималось для изучения природы страны.
Один из самых поразительных выводов, к которому пришли в результате своих путешествий Уэбб и Муркрофт [382] , состоял в том, что Гималайские горы необычайно высоки. По приблизительным расчетам этих исследователей, Гималаи оказались, во всяком случае, не ниже самых высоких вершин Анд. Измерения полковника Колбрука позволили ему утверждать, что вершины этой горной цепи достигают двадцати двух тысяч футов, а его подсчеты, по-видимому, давали цифру меньше действительной. Уэбб, в свою очередь, измерил одну из высочайших гор Гималаев — Джамунавагари [383] — и определил, что ее вершина поднимается на двадцать тысяч футов выше того плато, на котором она находится и которое возвышается приблизительно на пять тысяч футов над низменной равниной. Не удовлетворившись этими результатами, ему самому казавшимися слишком приблизительными, Уэбб измерил тогда со всей возможной математической точностью Девалагири (или «Белую гору»), и по расчетам получилось, что ее вершина достигает двадцати семи тысяч пятисот футов [384] .
[382]Муркрофт Уильям (1765 — 1825) ветеринарный врач британской Бенгальской армии (с 1803-го) и путешественник. Пересек Гималаи, исследовав долины Сатледжа и Верхнего Инда (1811 — 1812), посетил Лахор и Кашмир (1819 — 1822), Бухару (1825). Сборник его географических трудов издан в 1841 году.
[383]Если
[384]Имеется в виду вершина Дхаулагири. Ее высота, по современным определениям, составляет 8172 м (на 80 м ниже указанного в тексте значения).
Особенно поражают в Гималаях параллельные ряды горных хребтов, как бы карабкающихся друг на друга. Это дает гораздо более яркое представление об их высоте, чем дало бы зрелище стоящего посреди равнины пика, гордая вершина которого теряется в облаках.
Результаты Уэбба и Колбрука, однако, подтвердились, когда полковник Кроуфорд измерил тригонометрическим способом восемь самых высоких вершин Гималаев. Высочайшей из них, по данным Кроуфорда, оказалась гора Чумулари, расположенная у границ Бутана и Тибета: ее вершина находится на высоте тридцати тысяч футов над уровнем моря [385] .
[385]Конечно, подобных высот (свыше 9000 м) на Земле нет. Что же до горы Чумулари, или точнее — Чумалари, то ее вершина, согласно Азиатской энциклопедии (Encyclopedia Asiatica; New Delhi, 1982), поднимается над уровнем моря «всего» на 23 944 фута (7183 м).
Эти цифры, хотя они и совпадали и хотя трудно было допустить, чтобы все наблюдатели ошибались, весьма изумили ученый мир. Главное возражение состояло в том, что в этих краях, по теоретическим расчетам, снеговая линия [386] должна проходить на высоте почти тринадцати тысяч футов над уровнем моря. Поэтому казалось невероятным, чтобы по Гималайским горам действительно росли леса гигантских сосен, как утверждали все исследователи.
И все же опыт показал ошибочность теоретических рассуждений. Во время своего второго путешествия Уэбб поднялся на Нити-Гот, самый высокий в мире горный перевал, и определил его высоту. Она равнялась шестнадцати тысячам восьмистам четырнадцати футам [387] . Уэбб не только не обнаружил на перевале снега, но отметил, что в летнее время снега не сохранилось и на скалах, вздымающихся еще на триста футов над перевалом. Крутыесклоны, где уже трудно было дышать, поросли великолепными лесами, состоявшими из сосен, кипарисов, кедров и елей.
[386]Снеговая линия — граница, выше которой снег в горах за лето не успевает растаять (называется также границей вечных снегов).
[387]Нити-Гот — расположен в округе Гарвал под 30°46'10" северной широты и 79°51'50" восточной долготы. Его высота, по Азиатской энциклопедии, составляет 16 570 футов (4971 м).
«Уэбб, — пишет Десборо Кули [388] , — объясняет отступление границы вечного снега в Гималаях тем, что их главные вершины вздымаются к небу посреди высоко приподнятого плато. Так как нагретость воздуха зависит главным образом от количества солнечной радиации, отраженной поверхностью земли, то отсюда следует, что близость обширных равнин должна оказывать существенное влияние на температуру в горах. Этих замечаний, по нашему мнению, вполне достаточно, чтобы опровергнуть возражения некоторых ученых, считающих, что Гималаи не поднимаются так высоко. Их можно с полной уверенностью считать самыми высокими горами во всем мире».
[388]Кули Уильям Десборо (год рожд. не изв. — 1883) — британский географ, почетный член Лондонского Королевского географического общества, автор «Истории географических открытий» (1830 — 1831), на которую часто ссылается Жюль Берн, и учебника «Физическая география» (1876).
Теперь надо сказать несколько слов об одной экспедиции, предпринятой в края, уже посещенные Уэббом и Муркрофтом.
У путешественника Фрейзера [389] не было ни инструментов, ни инструкций для измерения высоких вершин, среди которых он намеревался побывать, но он обладал острым восприятием, и его занимательный отчет местами представляет большой интерес. Он посетил истоки Джамуны и, хотя поднимался на высоту более двадцати пяти тысяч футов, повсюду видел деревни, живописно лепившиеся по склонам, испещренным пятнами снега. Затем Фрейзер, несмотря на возражения проводников, отправился к Ганготри. Проводники говорили, что дорога крайне опасна и что там дует гибельный ветер, лишающий сознания всякого, кто отважится туда подняться. Исследователь все же поднялся к Ганготри и был так восхищен величием и великолепием пейзажей, что испытанное им наслаждение искупило все трудности пути.
[389]Фрейзер Джеймс Бейли (1783 — 1856) — английский путешественник, совершил несколько путешествий по Персии, Курдистану и Месопотамии. В 1815 году вместе с братом Уильямом (1784? — 1835) исследовал Непал и истоки Ганга и Джамуны. Автор трех книг о своих путешествиях.
«Гималайские цепи, — описывал Фрейзер, — чрезвычайно своеобразны. Все путешественники, видевшие их, согласятся со справедливостью такого мнения. Действительно. Гималаи не похожи ни на какие другие горы, и когда смотришь на них с какой-нибудь возвышенности, их причудливые очертания, остроконечные пики необыкновенной высоты вызывают такое удивление в пришельце, что тот не может оторвать от них глаз и подчас чувствует себя словно во власти обманчивого миража».
Теперь мы должны покинуть Индию и перенестись в Аравию, по которой было совершено несколько интересных путешествий. Прежде всего надо упомянуть об экспедиции капитана английской армии Сэдлера. Приняв на себя в августе 1819 года поручение губернатора Бомбея к Ибрахим-паше, который вел войну с ваххабитами, Сэдлер пересек Аравийский полуостров от порта Эль-Катиф в Персидском заливе до Янбу на Красном море.