История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века
Шрифт:
«Тот же очевидец, — рассказывает Фресине, — сообщает, что этот обед стоил жизни двум быкам и трем крупным свиньям, не говоря уже о более мелкой живности, населяющей леса, птичий двор и море. Такой резни, я думаю, не видали со времени свадебных пиршеств Камачо [595] . Наш хозяин, без сомнения, полагал, что люди, долго терпевшие лишения морского плавания, заслуживают щедрого угощения. Десерт был столь же обилен и разнообразен; на смену ему вскоре подали чай, кофе со сливками и разнообразными ликерами. Так как, в соответствии с обычаем, за час до пира дело не обошлось без "рефреско", можно легко понять, что самые заядлые гастрономы могли лишь сожалеть о недостаточной вместимости своего желудка».
[595]Камачо — точнее: Камачо Богатый, персонаж романа Сервантеса «Дон-Кихот» (см. главы XX-XXI второй части). В упомянутых главах рассказывается о свадьбе богатого крестьянина Камачо, на которую попадают Дон-Кихот и Санчо. Застолье было таким щедрым, что вошло в поговорку.
Но
Между тем корвет перешел на якорную стоянку во внутреннюю часть порта Сан-Луис [596] , и командование, а также больные поселились в Аганье, столице острова [597] и резиденции губернатора. Там в честь иностранцев устраивали петушиные бои, одно из любимых зрелищ во всех испанских владениях в Океании, и танцы, все фигуры которых, как говорят, изображали события из истории Мексики. Танцоры, ученики местной школы, были одеты в богатые шелковые костюмы, привезенные когда-то иезуитами из Новой Испании [598] . Затем дошла очередь до боя на дубинках, в котором участвовали каролинцы, и других развлечений, следовавших одно за другим почти без перерыва. Но наибольшую ценность в глазах Фресине представляли многочисленные сведения о нравах и обычаях древних жителей острова, полученные им от майора дона Луиса Торреса, местного уроженца, который постоянно занимался изучением этих вопросов.
[596]Сан-Луис — современная бухта Апра на западном побережье острова.
[597]Aганья — административный центр Гуама и всего Марианского архипелага; расположена на западном побережье острова.
[598]Новая Испания — так Кортес назвал завоеванные им в Новом Свете земли. Официально это название было утверждено королевским декретом от 22 мая 1527 года об образовании вице-королевства Новая Испания. Это название сохранялось за мексиканскими землями вплоть до Войны за независимость в начале XIX века.
Ниже мы используем и вкратце приведем эти чрезвычайно интересные данные, но прежде надо рассказать о посещении островов Рота и Тиниан; второй из них нам уже известен по описаниям старинных путешественников.
Двадцать второго апреля маленькая флотилия, в составе восьми «про» [599] , доставила Берара, Годишо и Жака Араго на остров Рота, где их появление вызвало вполне понятное изумление и испуг. Ходили слухи, что на корвете прибыли повстанцы из Америки.
[599]Про (также — проа, прау) — общий термин, охватывающий большое количество типов малайских и индонезийских судов. Типичное про несло сверхдлинный четырехугольный парус, укрепленный на двух реях.
Затем «про» достигли Тиниана, бесплодные равнины которого напоминали путешественникам пустынные берега Земли Эндрахт; этот остров, очевидно, сильно изменился с тех пор, когда там побывал лорд Ансон, описавший его как земной рай.
Открытый 6 марта 1521 года Магелланом, Марианский архипелаг был сначала назван Ислас-де-лас-Велас-Латинас (Острова Латинских Парусов) [600] , затем — Лос-Ладронес (Разбойничьи) [601] . Если верить Пигафетте [602] , знаменитый адмирал видел только островаТиниан, Сайпан и Агигуан (Агихан). Спустя пять лет их посетил испанец Лоаиса [603] , встретивший там, в противоположность Магеллану, очень хороший прием; в 1565 году Мигель Лопес де Легаспи объявил эти острова испанскими владениями [604] . Они были колонизированы лишь в 1669 году, когда миссионер Санвиторес обратил их население в христианство [605] . Понятно, что мы не последуем за Фресине в описании всех событий, которыми ознаменовалась история этого архипелага, хотя старинные рукописи и различные труды, имевшиеся в руках у Фресине, дали ему возможность совершенно заново разобраться в этом вопросе и представить его в подлинно научном свете [606] .
[600]Латинский парус — так европейские мореходы называли треугольный парус. Туземные каноэ были оснащены парусами именно такой формы, что и подсказало европейцам название.
[601]Названию Разбойничьи острова обязаны нравами местных жителей. «Они бедны, но весьма ловки и особенно вороваты, вследствие чего эти три острова названы были Островами воров (Разбойничьими)» (Пигафетта Антонио. Путешествие Магеллана. Москва, 1950, с. 67).
[602]Пигафетта Антонио (ок. 1480 — ок. 1534) — итальянец по национальности, состоял в свите папского нунция при испанском короле Карле I. Узнав о плавании Магеллана, добился разрешения принять в нем участие. Автор подробного отчета об экспедиции, сохранившегося в нескольких рукописных вариантах и изданного только
[603]В начале XVI века в колониальной истории известно три фигуранта по фамилии Лоаиса. Вряд ли речь идет о знаменитых конкистадорах братьях Альваро и Алонсо Лоаиса, занятых в то время завоеваниями на континенте. Остается только монах Херонимо де Лоаиса (1498-1575), позднейший епископ Картахены и архиепископ Лимы.
[604]Лопес де Легаспи прибыл на острова 23 января 1565 года.
[605]Первую миссию на Марианских островах падре Диего Луис де Санвиторес основал 15 июня 1668 года. Однако говорить о дате безоговорочного обращения островитян в христианство в 1669 году рановато, потому что католический миссионер 2 апреля 1672 года был убит своей взбунтовавшейся паствой.
[606]Древнейшая керамика, обнаруженная археологами на стоянках первобытного человека на Сайпане и Тиниане, датируется серединой XVI века до н. э.; археологические данные показывают, что Марианские острова заселялись выходцами из Юго-Восточной Азии.
Восхищение, вызванное изумительным плодородием Папуасских и Молуккских островов, должно было, без сомнения, ослабить впечатление от богатой природы некоторых из Марианских островов. Леса Гуама, хотя в них и представлены прекрасные образцы деревьев, не производят все же того грандиозного впечатления, как леса экваториальных стран; чащи деревьев покрывают большую часть острова, но на нем раскинулись и обширные пастбища, где не растут ни хлебные деревья, ни кокосовые пальмы.
В лесах колонизаторы произвели масштабные вырубки; там завезенный в большом количестве рогатый скот мог находить для себя корм.
Агигуан, остров с обрывистыми, скалистыми берегами, издали кажется сухим и бесплодным, но на самом деле он покрыт густым лесом, взбирающимся до вершин самых высоких гор.
Что касается острова Рота, то он представляет собой настоящую чащу, почти непроходимые заросли низкого кустарника, над которым выступают рощицы хлебных деревьев, тамариндов, смоковниц и кокосовых пальм.
Вид Тиниана можно, во всяком случае, назвать приятным. Хотя французским ученым совершенно не встретились ландшафты, описанные их предшественниками такими богатыми красками, все же характер почвы и большое количество мертвых деревьев давали им основание думать, что старинные рассказы вовсе не были преувеличением; к тому же вся юго-восточная часть острова стала совершенно недоступной из-за густо разросшегося леса.
Население островов в эпоху путешествия Фресине было чрезвычайно смешанным, и число коренных жителей составляло уже меньше половины.
Все марианцы когда-то были выше [607] , сильнее и крупнее европейцев; но племя вырождается, и в настоящее время [608] только на острове Рота можно встретить туземцев первобытного типа во всей его чистоте.
Когда-то неутомимые пловцы, искусные ныряльщики, рьяные ходоки, они должны были демонстрировать свое мастерство во всех этих разнообразных упражнениях в день своей свадьбы. Марианцы отчасти сохранили эти качества, хотя лень или, скорее, беспечность составляет основу их характера.
[607]Средний рост современных жителей Микронезии, по наблюдениям этнографов и антропологов, не превышает 170 см.
[608]Речь идет о второй половине XIX века. — Ред.
Браки, которые заключаются в раннем возрасте (между пятнадцатью и восемнадцатью годами для юношей, и двенадцатью — пятнадцатью для девушек), обычно бывают плодовитыми, и приводятся примеры семей с двадцатью двумя детьми.
На Гуаме встречаются болезни, завезенные европейцами, — туберкулез, оспа и т. д., но есть и много других, по-видимому местных, или, во всяком случае, протекающих здесь совершенно необычно и ненормально. Из числа последних сообщают о слоновой болезни и о проказе, которая наблюдается на Гуаме в трех формах, различающихся как по симптомам, так и по последствиям.
До завоевания марианцы питались рыбой, плодами хлебного дерева или «риммы», рисом, саго и другими мучнистыми растениями. Кухня их была проста, одежда еще проще; туземцы ходили совершенно голые. Даже теперь [609] дети до десяти лет ходят без всякой одежды.
Один путешественник конца XVIII века, капитан Пажес, рассказывает по этому поводу, что однажды он случайно приблизился к дому, «перед которым сидела на ярком солнце туземка приблизительно десяти или одиннадцати лет. Она сидела на корточках, голая; ее рубашка лежала рядом. Увидев меня, — добавляет путешественник, — девочка быстро встала и накинула на себя рубаху. Она не надела ее как следует, но считала свой костюм вполне приличным, так как плечи ее были покрыты, и больше не чувствовала себя смущенной, стоя передо мной».
[609]То есть в первой половине XIX века. — Ред.
Население раньше было довольно многочисленным, как об этом свидетельствуют встречающиеся тут и там развалины жилищ, когда-то поддерживавшихся каменными столбами. Первым путешественником, упомянувшим о них, был лорд Ансон. В своем описании он даже придал им несколько фантастический вид, но исследователи с «Урании» все-таки узнали их, как об этом свидетельствует следующий отрывок:
«Описание, приведенное в отчете о путешествии Ансона, точно; но ветви деревьев, которые в настоящее время каким-то образом переплелись с каменной кладкой, придают развалинам совершенно не тот вид, какой они имели тогда; углы столбов стерлись, а венчающий купол утратил свою круглую форму».