История Византийских императоров. От Юстина до Феодосия III. Том II.
Шрифт:
Нельзя сказать, что этот неожиданный отъезд совпадал с планами Велизария. Но верные друзья из столицы сообщили ему, что кто-то посеял у императора сомнения в верности полководца, насплетничав, будто тот собирается образовать своё царство в Африке и стать его государем. Конечно, слух был беспочвенным, но сколько св. Юстиниан видел вокруг себя предательства, чтобы сходу отвергнуть такое серьёзное обвинение? От греха подальше, он предложил Велизарию вернуться обратно, и тот не стал множить сомнений императора. Осенью 534 г., по возвращении в столицу, ему был организован великолепный триумф в Константинополе, и в знак благодарности он получил консульство на 535 г.
По словам историка, 600 лет (!) Римская империя не видела такого триумфа [174] . Дочери и родственники покойного Гильдериха были приняты с надлежащим почётом как члены дома св. Феодосия Младшего и родственники императора. Пленные вандалы составили 5 новых полков и были отправлены на границу Сирии и Персии. Замечательно, что Гелимера не казнили, и ему даже предлагали титул патриция, если он откажется от арианства. Поскольку этого не произошло, бывшего Вандальского короля просто поселили как частного человека на вилле в Вифинии, где он и жил до конца своих дней, умерев естественной смертью [175] .
174
Там же. Книга II, глава IX. C. 259, 260.
175
Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. C. 91, 92.
Сразу после окончания этой победоносной кампании, повергшей всех — и врагов, и царский двор — в изумление, император принялся восстанавливать управление Северной Африкой. Как и в старые времена, были обозначены семь провинций, руководимых префектами претория со штатом чиновников. Назначили и пятерых военачальников, в чьи обязанности входило обеспечение безопасности этих земель. Первоначально св. Юстиниан довольно снисходительно отнёсся к арианскому духовенству, донатистам и иудеям, чем вызвал серьёзное недовольство со стороны Карфагенской церкви и даже Римского папы. Несколько преувеличивая свои возможности в Африке, император не считался с тем, что годы вандальской оккупации изменили жизнь в этих провинциях, а также не учитывал агрессивности диких племён, граничащих с римскими провинциями. Он отдавал распоряжения с таким размахом, будто речь шла об обычной римской провинции, находившейся глубоко в тылу. К сожалению, эта искусственная политика через некоторое время принесла свои дурные плоды [176] .
176
Там же. Т. 2. C. 94, 95.
Едва Велизарий удалился в столицу, как тут же арабские племена начали привычный для них обычный грабёж цивилизованных территорий, не особенно интересуясь, под чьей властью те находятся. Один за другим гибли римские военачальники, пытавшиеся во главе своих слабых отрядов отбить нападения кочевников, только один из них — Соломон, товарищ Велизария по оружию, сумел разбить арабов в затяжном походе вглубь их территории. Но его успехи были крайне ненадёжны: многие оставшиеся римские солдаты, ариане по вероисповеданию, переженились на пленных вандалках, и в армии началось брожение, подогреваемое арианскими священниками. Часть помилованных св. Юстинианом вандалов вернулась на родину и восстала [177] . Весной 536 г. ситуация стала особенно тревожной: мятежники решили убить Соломона и захватить Карфаген. Первая часть их плана не удалась, но зато город был подвергнут грабежу, после чего они почему-то решили оставить город и организовать свою стоянку в Булла-Регии; командование над собой они предоставили некоему Стотца.
177
Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. Книга II, глава XIV. C. 274, 275.
Этот бунтарь по крови, но талантливый военачальник и организатор, быстро понял ошибку своих товарищей и первым делом решил занять Карфаген. По счастью, в Сицилии в это время находился Велизарий со своим войском. По приказу императора он должен был начать военные действия в Италии, но, получив известия из Африки, немедленно повернул на Карфаген и вошёл в город буквально накануне того дня, когда им собирался овладеть Стотца. При нём было всего 100 человек его личной дружины, но слава полководца была такова, что уже на следующий день он имел под рукой 2 тыс. воинов, а в лагере Стотца началось повальное бегство. Близ города Мембресы противники встретились, и византийский полководец в очередной раз показал свои лучшие качества: мятежники были разбиты наголову, а Стотца бежал в Нумидию [178] .
178
Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. Книга II, глава XV. С. 280, 281.
Однако дела не позволили Велизарию далее оставаться в Карфагене, и он отбыл в Сицилию, передав армию полководцам Феодору и Ильдигеру. На помощь им св. Юстиниан Великий прислал своего племянника, опытного военачальника Германа, который в очередном сражении разбил Стотца и завязал мирные отношения с арабами. Но вскоре дела заставили и его отбыть из Африки, а на смену ему прибыл уже знакомый нам Соломон. Печально, но через некоторое время и он сложил свою голову в битве с арабами, которых подвигал к войне неугомонный Стотца и мятежные вандалы. Вслед за этим ещё много раз менялись римские правители, но твёрдого и спокойного мира в Африке обеспечить так и не удалось. Фактически, вплоть до конца правления св. Юстиниана это была территория битвы, требовавшая отвлечения сил и внимания [179] .
179
Там же. Книга II, глава XXVIII. С. 314, 315.
Как бы критично ни относиться к такому положению дел, нужно признать, что этой победой св. Юстиниан решил сразу несколько задач. Он разгромил вандалов и вернул территории Римской империи, обезопасил свои войска перед войной с остготами, предотвратил последующие экспансии вандалов на римские земли и восстановил Православие в Северной Африке, стерев там последние «организованные» следы арианства. Едва ли кто-либо другой может похвастаться большим успехом, чем св. Юстиниан.
Замышленная св. Юстинианом война в Италии, преследовавшая своей целью разгром остготского королевства и возвращение западных владений под власть римского царя, казалась не меньшим безумием, чем вандальская кампания. Готы являлись едва ли не самыми организованными воинами того времени, десятилетия нахождения Теодориха Великого в Италии было в целом временем покоя и благоденствия для итальянцев, и, за исключением некоторых с виду незначительных обстоятельств, никаких признаков грядущей победы византийского оружия не угадывалось. Но св. Юстиниан учёл некоторые нюансы, сыгравшие свою решающую роль.
В первую очередь, император правильно оценил слабость королевской власти у остготов после смерти Теодориха, не имевшего мужского потомства. Его единственная дочь Амаласунта была выдана замуж за храброго гота Евриха из царственного рода Амалов, но тот вскоре погиб в бою, оставив наследниками младенца-сына Аталариха и дочь Метасвинту. Десятилетний Аталарих оставался номинальным «царём готов и римлян», а его мать — опекуном и фактическим правителем государства. Но она не пользовалась расположением своих соплеменников — воспитанная в римском духе и культуре, Амаласунта напрасно пыталась привить остготам навыки римской жизни, чем только раздражала их и предоставляла поводы для обвинений её в измене собственному народу. В известной степени, королева-мать явилась жертвой политики собственного отца, пытавшегося совместить едва ли совместимое: готскую власть и римскую цивилизацию. В какой-то момент времени она даже направила св. Юстиниану тайное послание, в котором просила у него убежища на случай, если ей не удастся справиться с врагами. По счастью для королевы, всё обошлось, если не считать того, что её повзрослевший сын Аталарих впал в крайний разгул, в конце концов, заболел туберкулезом и медленно угасал. Выбранный Амаласунтой в правители Остготского государства некто Феодогаст, её ближайший родственник, не пылал любовью к королеве и затеял тайные переговоры с римским императором об условиях передачи тому власти над Италией [180] .
180
Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. C. 96.
Кроме того, из тайной дипломатии св. Юстиниан знал, что значительная часть римской аристократии уже разочаровалась в остготах и желает возвращения под руку православного и законного римского царя. При условии поддержки начинания Римским папой, поход на Италию становился уже не совсем безнадёжным делом, как казалось кому-то из сановников императора. Нельзя было сбрасывать со счетов и римское население Италии, крайне недовольное гонениями на православных, имевшими место в последние годы царствования Теодориха. Наконец, св. Юстиниан объективно оценил силу остготов, которые за десятилетия спокойной жизни несколько утратили свои боевые навыки, как и вандалы, разгромленные в блестящем стиле Велизарием. С учётом того, что союзников у остготов практически не было, его военный поход на Италию мог оправдать себя при правильной стратегии и верном тактическом исполнении императорского замысла. Забегая вперёд, скажем, что в целом стратегия войны была разработана блестяще. Но в части тактического исполнения основного замысла обнаружились серьёзные проблемы: далеко не всегда римским полководцам удавалось обуздать свою гордыню, объединить усилия и выполнить то, что им приказывал сделать император. Эта тактическая «неряшливость» многократно затянула войну, в какой-то момент времени, как казалось, уже выигранную, и привнесла в её ход множество неожиданных обстоятельств.
После смерти Аталариха, последовавшей 2 октября 534 г., Феодогаст и Амаласунта официально вступили на престол и уведомили о том римского императора. Но уже вскоре королева и её ближайшее окружение были заточены в темницу, где Амаласунту тайно умертвили по приказу Феодогаста. Для св. Юстиниана это был формальный повод к войне с остготами, и он отдал приказ магистру армии Иллирика Мунду и Велизарию начать военные действия. Очень скоро Мунд разбил передовые части готов в Далмации и занял административный центр этой провинции, а Велизарий высадился в Сицилии и 31 декабря 534 г. вступил в Сиракузы [181] .
181
Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. C. 98.