История Византийских императоров. От Юстина до Феодосия III. Том II.
Шрифт:
Впрочем, попытки образумить папу не прекращались: Вигилия неоднократно приглашали на Собор, но вновь и вновь безуспешно. В конце концов, св. Юстиниан предписал Собору удалить имя папы Вигилия из диптихов, «сохраняя при этом единство с Апостольским престолом» [253] . Конечно, это был вопиющий прецедент, вполне, впрочем, адекватный поведению понтифика. «Документ этот настолько скандален для папизма, что в первых католических изданиях Соборных деяний он отсутствует, как отсутствует и в русском переводе Деяний. Впрочем, и св. Юстиниан сознавал беспрецедентность своего шага. Отсюда — необычное различие «inter sedem et sedentem» («между престолом и занимающим его»). Первоначально св. Юстиниан направил Собору устную рекомендацию, и только потом, при редактировании Деяний, было составлено письменное распоряжение, датированное 14 июля 553 г.» [254] .
253
Функ
254
Асмус Валентин, протоиерей. Пятый Вселенский Собор. С. 46.
Как следствие, Вселенский Собор превратился в судебный орган по отношению к папе Вигилию, где обвинителем выступил сам император, а обвиняемым — понтифик. И, что весьма обидно для Римской кафедры, Собор признал апостолика виновным в ереси. Это наглядно свидетельствовало о том, что епископство Вигилия приблизилось к своему не вполне естественному завершению [255] .
Наконец, на четвёртом, довольно длительном заседании Собора, Отцы начали рассмотрение вопроса по существу. Заслушали отрывки из сочинений Феодора Мопсуэтийского, наверняка подобранные непосредственно императором, и дружно решили предать его анафеме, но не немедленно. Хотя епископы и отметили, что законы императорские уже осудили его, однако для полного изучения всех обстоятельств они решили продолжить обсуждение его сочинений, что и произошло на пятом заседании. В этот день помимо иных свидетельств были заслушаны законы императоров св. Феодосия Младшего и Валентиниана III, в которых Феодор и Несторий предавались анафеме [256] . Были рассмотрены и другие подтверждения неправославия заочных подсудимых, включая деяния Мопсуэстийского собора 543 г., о котором выше шла речь.
255
Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. С. 207, 208.
256
ДВС. Т. 3. С. 357–359.
Видимо, Отцам надоело выступать в роли безответных просителей перед Римским папой, поэтому на этом же заседании они направили Вигилию представление, в котором отметили, что если он получил свыше жребий священства, то ему надлежит известить своё мнение о том, что касается спокойствия святой Церкви [257] . Разумеется, для Востока было совершенно непонятно, как Римский папа, авторитет которого так высоко подняли Третий и Четвёртый Вселенские Соборы, мог столь беззастенчиво игнорировать новый Вселенский Собор и вопросы, нарушающие мир Церкви. Это было не только попрание обязанностей епископа, тем более архиерея одной из главенствующих церковных кафедр, беззастенчивое нарушение старинных традиций, но и открытое пренебрежением к императору и Вселенскому Собору.
257
«Представление к святейшему папе древнего Рима Вигилию» // ДВС. Т. 3. С. 394.
На шестом заседании Отцы приступили к исследованию сочинения Ивы Эдесского персу Маре, в котором тот анафематствовал св. Кирилла Александрийского. Разбирательство было очень обстоятельным: зачитывали различную переписку, выписку из деяний Халкидонского Собора, и в завершение работы анафематствовали послание Ивы.
На седьмом заседании Отцы выслушали царского сановника Константина, квестора императорского дворца, который предложил епископам изучить послания папы Вигилия, должные свидетельствовать о его отношении к «Трём главам». «Известно вашему блаженству, — сказал он, — сколько попечения имеет всегда победитель император о том, чтобы возбужденный некоторыми спор о «Трёх главах», которые рассматриваются теперь у вас, получил конец, и святая Церковь Божия освободилась от возведённых на неё нареканий. Не потому, чтобы он не знал правоты вашей святости в догматах, и намерение, которое вы имеете относительно того, что служит предметом волнения, но для того, чтобы ещё соборно было постановлено определение об этих «Трёх главах»» [258] .
258
ДВС. Т. 3. С. 448.
Затем он предложил зачитать некогда письменно высказанные папой Вигилием мысли. Этот отрывок очень любопытен. Император ещё раз показывает, что для него вопрос о «Трёх главах» — давно решён. Но, желая соблюсти свою формулу: «Царь через соборы епископов утверждает правую веру», император даёт возможность епископам максимально полно исследовать все нюансы. Кроме того, поскольку отказ Вигилия от участия в Соборе подрывает его вселенский характер, св. Юстиниан различными способами пытается «пристегнуть» его к Пятому Собору. Примечательно и то, что, заслушав документы, Отцы не остались безвестными в отношении истинной роли св. Юстиниана и Вигилия, начав славословия в адрес царя (!). «И ныне ясно обнаруживается угодное Богу попечение благочестивейшего и миролюбивейшего императора, который всегда делал и делает всё, что сохраняет святую Церковь и православные догматы» [259] .
259
ДВС. Т. 3. С. 462.
Наконец, на восьмом заседании Собора, ставшем последним, было вынесено общее и окончательное осуждение «Трёх глав» и утверждены 14 анафематизмов.
Прежде чем Вселенский Собор сделал последние постановления, папа Вигилий отправил 25 мая императору подписанный им и ещё 16-ю западными епископами письмо — «Constitutum de tribus capitulis», в котором признает еретическими сочинения Феодора Мопсуэстийского, но не готов анафематствовать умершего, поскольку тот уже предстоит перед Богом и ждёт Страшного Суда. Затем он развил ту мысль, что, собственно говоря, анафематствовать Феодора как несторианца было бы неправильно, поскольку в Халкидоне тот публично осудил Нестория; таким образом, принятие предложения императора подорвало бы авторитет Халкидона. Дальше — больше: в окончании письма папа обязывает учить все Церкви (!) о «Трёх главах» только так, как предписывает он сам, а всё, сделанное иначе, анафематствует властью Апостольского престола.
Конечно, император даже не принял его послов. Через чиновников царь пояснил им, что если понтифик имеет что-либо сказать по поводу обсуждаемых на Соборе вопросов, то он рекомендует папе принять участие в нём. Но, в общем, в этом нет особой нужды: папа уже столько раз высказывался по «Трём главам», что если в новом послании отказывается от самого себя, то, следовательно, заслуживает анафемы. Этот эпизод описан в протоколе 7 заседания Собора, и ответ императора получил одобрение Отцов. В целом епископы очень высоко отозвались о заботах св. Юстиниана по охранению Православия [260] . Достаточно привести хрестоматийный отрывок из послания императору от епископов Второй Киликии, в котором они пишут: «Всегда мы удивляемся трудам Вашего христианства для благочестия, относящегося к Богу, и верим, что награда за усердие, которое Вы имеете к лучшим и превосходнейшим из дел человеческих, даст Вам участие в Царствие Небесном» [261] .
260
Бриллиантов А.И. Лекции по истории древней Церкви. С. 444.
261
«Благочестивейшему и христолюбивейшему государю нашему, по заслугам свыше почтенному, Флавию Юстиниану, августу и императору, Иоанн, Фома, Стефан, Никита, Андрей, Прокопий, Урбикий, Антонин и Козьма, смиренные епископы Вашей области Второй Киликии» // ДВС. Т. 3. С. 393.
Особое место в истории Пятого Вселенского Собора занимает осуждение Оригена. Ещё в 529 г. св. Юстиниан закрыл Академию в Афинах, которая являлась последним очагом языческой культуры. Однако языческие учения продолжали жить, и одно из них тесно переплеталось с именем великого христианского богослова и сподвижника Оригена. В IV в. продолжателями учения Оригена явились Дидим Александрийский (ум. около 398 г.) и Евагрий Понтийский (ум. в 399 г.). В век св. Юстиниана оригенизм был широко распространён среди монашеской интеллектуальной элиты, причём многие мысли, приписываемые поздними почитателями Оригену, мало корреспондировались с его учением.
Что же представляло собой интерпретированное учение Оригена? Как отмечают богословы, в триадологии Ориген вводит субординационизм, а его христология тесно связана с его учением о мире и человеке. Мир вечно сосуществует Богу, считал Ориген, и все сотворённые духи существуют в Боге как нерасчленённая единица, поскольку расчленение связано с удалением от Бога. По мере удаления от Бога тварный ум охладевает и превращается в душу. Воплощение душ — наказание за их удаление от Бога. Единственный тварный ум не отпал от Бога; этот ум, предвечно соединённый с Богом Логосом, воплотился на земле от Девы Марии. Крестная Жертва не уникальна, так как может быть повторена Христом, когда Он воплотится в других зонах. Как следствие, Ориген допускал перевоплощение других людей.
Отпадшие от Бога духи воплощаются не только в человеческие тела, но и в животных, и в небесные светила. Спасение состоит в возвращении к Богу, которое Ориген понимает как развоплощение. Хотя в воскресении будет некая телесность, это будет совсем новая, тонкая, «сферообразная» форма тела. А после определённого периода окончатся муки осужденных нечестивых людей и демонов, и произойдёт всеобщее восстановление «в прежний ранг».
К чести св. Юстиниана, он понял противоречие философии Оригена Священному Писанию и Церковному Преданию. Он противопоставил ему библейское учение об одновременном сотворении тела и души, из которых и состоит человек, и отметил, что учение о совечности мира по Оригену утверждает зависимость Бога от мира и ограниченность Бога.