История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1
Шрифт:
По уверениям туземцев, больные, принесенные в рощу, получали облегчение, а просьбы молившихся у могилы всегда исполнялись. По воскресным дням в роще совершались богослужения и приносились жертвы, особенно во время голода и разных невзгод и бедствий. Когда народ собирался в роще, закалывали жертву и ее кровью поливали могилу Кучия, а в память о жертвоприношении вбивали в дерево, растущее над могилой, железный или деревянный крест. Все дерево унизано такими крестами, и по наслоениям его коры видно, что некоторые из них вбиты более ста лет назад. После жертвоприношения опять следовали молитвы, мясо животного раздавалось нищим, потом присутствующие пировали: ели, пили, плясали и стреляли в цель. Жители окрестных аулов, питая особое уважение к этой роще, со страхом смотрели на то, как русские солдаты в 1865 году рубили в ней деревья. Проводники-туземцы просили разрешения не располагаться в роще вместе с отрядом, уговаривали солдат не рубить деревья и, наконец, объявили, что русских за такое святотатство постигнет кара небесная.
Примечательно, что на одном из деревьев в этой роще была прибита дубовая доска с вырезанной на ней надписью плохими славянскими буквами: «Здесь потеряна православная вера. Сын мой, возвратись на Русь, ибо ты отродье русское». Эта надпись дает некоторым возможность предполагать, что небольшое племя, известное под названием хакучей, состояло из русских выходцев – как говорят, бежавших когда-то некрасовцев, нашедших приют в горах и одичавших [62] .
62
А. Ржондковский 3-й. Экспедиция в Хакучи в 1865 году // Кавк. 1867. № 97.
Горцы верили также и в существование множества духов: каждая речка имеет свою богиню (гоуаше), многие ущелья – своих духов.
Некоторые туземцы рассказывают, что существуют богини – покровительницы ворожей и колдуний и что последние обращаются с мольбами к каким-то трем божественным сестрицам (тхашерейпх-шерейпхум). Черкесы верят и в русалок, которых они представляют себе прекраснейшими женщинами.
Черкесы убеждены, что никто не может избегнуть своей судьбы, что есть дни счастливые и несчастные, что колокольчик спасает от воровства, что существуют злые духи, привидения и домовые. Многие уверяют, что видели их собственными глазами и с большим трудом могли от них скрыться. Существование духов разного рода и вида породило в народе множество легенд, не лишенных поэтических достоинств. Приведу из них более замечательные.
По преданию кабардинцев, на горе Эльбрус, а по сказанию других кланов черкесского народа – в верховьях Большого Зеленчука, который они называют Энджик-Су, обитает джин-падишах, дух гор, владыка духов и царь птиц, которому известно все будущее. Он знает, что за его старую вину могущественный Тиа пошлет великанов покорить его мрачное царство, что великаны явятся из полуночных стран, где царствует вечная зима. Седовласому старцу не хочется расставаться со своими заоблачными владениями, которые принадлежат ему от сотворения мира, и вот в мучительной тревоге он встает со своего ледяного трона и сзывает со всех вершин и из пропастей Кавказа огромные полчища духов против ожидаемых великанов – русских [63] . «Когда он летал, то от ударов его крыльев тряслась земля, поднималась буря, море бушевало и страшным ревом своих волн будило дремлющих в его пучинах духов… Иногда со снежной вершины, где был трон царя, раздавались плач и стоны: тогда умолкало пение птиц, увядали цветы, вздымались и ревели потоки, вершины гор одевались туманом, тряслись и стонали скалы, гремел гром, все покрывалось мраком… Порой неслись гармонические звуки и пение блаженных духов, витавших над троном грозного владыки гор, желавших пробудить в нем раскаяние и покорность воле великого Тиа: в это время облака быстро исчезали с лазурного неба; снеговые вершины сверкали как алмаз; ручьи тихо журчали; цветы благоухали; повсюду водворялся мир, тишина; но грозный старик не внимал зову небес, угрюмо глядел в будущее и из преисподней ждал помощи против русских» [64] .
63
Отдаленные непокорные общины в великанах видели русских.
64
Невский П. Закубанский край в 1864 г. // Кавказ. 1868. № 98.
Перед Новым годом каждый кабардинец считает своей обязанностью отправиться к джин-падишаху. Джигит, исполнивший это, целый год будет иметь удачу во всех своих предприятиях: вражеская пуля его не заденет, шашка не прикоснется к его телу, и он может быть уверен, что его жизни ничего не будет угрожать до тех пор, пока не придет время вновь идти на поклонение к духу. Но как добраться до него? Гора Эльбрус не для всех близка, да и подняться на нее трудно, и потому жители, не имея возможности проникнуть туда, где пребывает дух, отправлялись к урочищу Татар-Туп.
Под названием Татар-Туп (в переводе: татарское место) в прежнее время известны были у кабардинцев башни, или жулаты, превращенные татарами в минареты. «Жулат» значит часовня для добровольных дарителей, и в старину их было много по берегам Терека, выше его слияния с Малкой. Туда издревле ходили черкесы на поклонение, и там приносили жертвы, там кончались все ссоры и произносились клятвы. Нередко и теперь черкесы во время клятвы произносят: «Татар-Туп, пенже сан», то есть «да буду под Татар-Тупом хоть миллион раз».
Кабардинцы до сих пор питают глубокое уважение к курганам и древним развалинам, в особенности к урочищу Татар-Туп, лежащему на западном берегу Терека на семь верст ниже реки Комбулея. Кабардинцы сохраняют предание о существовании близ него какого-то большого города. Урочище и сами развалины считаются убежищем для убийц от преследования мстителей, здесь же раньше заключались все договоры и приносились те клятвы, в точном исполнении которых обе стороны хотели быть уверенными.
При поклонении джин-падишаху горцы произносят какие-то таинственные слова, в знак своего посещения они оставляют в ущелье несколько пуль, нож или какую-нибудь вещь. То же самое происходило и в верховьях Большого Зеленчука. В обоих ущельях можно обнаружить множество пуль, стрел, ножей, шашечных клинков и разнообразных мечей, ржавеющих там с незапамятных времен. Никто из местных жителей не решался их тронуть из боязни прогневить духа гор [65] .
65
Вердеревский Е. О народных праздниках и праздничных обыкновениях христианского населения за Кавказом // Кавк. 1835. № 1; Шах-Бек-Мурзин. О быте, нравах и обычаях атыхейских племен // Кавказ. 1849. № 37; Новый год в Ставроп. губернии // Кавказ. 1855 г. № 7; Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч. II. 1823.
На той же горе Эльбрус, по сказанию черкесов, за какие-то грехи прикован великан. «На высокой снеговой горе, на самой вершине ее, есть громадный шарообразный камень, на котором сидит старик с длинною, до ног бородой; все тело его обросло седыми волосами, ногти на ногах и руках очень длинны и похожи на орлиные когти; красные глаза его горят, как расчаленные угли. На шее, посредине тела, на руках и ногах тяжелая цепь, которою прикован он с незапамятных времен. Он прежде был близок к великому Тиа (Богу) за свое благочестие; но когда вздумал свергнуть его и стать выше, то погиб в борьбе и прикован к скале на вечные времена. Немногие его видели, потому что доступ к нему сопряжен с большими опасностями; никто не мог видеть его два раза: кто пытался этого достигнуть – погибал».
Давно, очень давно томится старик и находится по большей части в оцепенении, но когда пробуждается, то первым делом обращается к сторожам.
– Растет ли на земле камыш и родятся ли ягнята? – спрашивает он.
– Камыш растет, и ягнята родятся, – отвечают безжалостные стражи.
Великан приходит в бешенство, зная, что будет томиться до тех пор, пока земля не перестанет производить камыш и ягнят. С отчаяния он рвет на себе оковы, и тогда земля дрожит от его движений, цепи его производят гром и молнию, тяжелое дыхание – порывы урагана, стоны – подземный гул, а слезы его – та бурная река, которая с неистовством вырывается из подножия снежного Эльбруса [66] .
66
Вердеревский Е. О народных праздниках и проч. Кавк. 1855. № 1; Султан-хан Гирей. Мифология черкесских народов. Кавк. 1846. № 35; Невский П. Закубанский край в 1864 г. Кавказ. 1868. № 98.
Искренняя вера в существование духов привела к тому, что некоторые кланы суеверного черкесского народа имели своих гениев-покровителей. Натухажцы избрали своим покровителем Хакуапаша, считая его в то же время покровителем и пахотных волов. Зажиточные семейства до сих пор посвящают одного из своих волов Хакусташу. Вола не употребляют ни в какую работу и называют «вол Хакусташа». В таком же почете находился Тугуплоху у клана надхо и Тугузитха у клана нетахо, входящих в племя натухажцев.