История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1
Шрифт:
При рождении младенца мужского пола его будущий воспитатель поручал импровизаторам сложить колыбельную в честь своего питомца. Поэты начинали рассказ со славы предков новорожденного, потом переходили к достоинствам его родителей и заканчивали картиной будущих подвигов младенца и его заслуг на пользу родины. Начав поэтический рассказ, певец-импровизатор в своих поэтических сравнениях не жалел ни южного солнца, ни цветов и красок природы. Он воспевал не настоящее, а будущее своего героя, которое было точно так же беспредельно, как беспределен был простор воображения самого поэта…
В тльбепшьнатль воспевались исключительно военные события, притом такие, в которых принимали участие целые племена или кланы чаркесского народа. Если бы в этих песнях не была забыта хронология событий, они могли бы служить самым полным
Рассказ о подвигах одного человека относится к разряду жизнеописательных песен. Другие лица, упоминавшиеся в песне, служили только для объяснения обстоятельств, были, так сказать, дополнительным материалом. Эти песни самые важные, и неудивительно, что черкесы, народ полудикий, не имевший ни образованности, ни литературы, думали и заботились о том, что скажет о них потомство. Особенно замечательны в этом отношении песни Айдемир и Бзехипеко-Бексирз, преимущественно последняя. Певец говорит, что Бексирз является во время сражения в железном виде, что его стрела пробивает панцирь и что идти против него – все равно что идти против пожара…
Плачи (гбзе) описывают исключительно бедствия, например истребление целых племен и аулов войной или эпидемией, иногда воспевается и горькая участь отдельных лиц. В первом случае они относятся скорее к историческим песням, а во втором похожи на жизнеописательные. Отличаясь от других плачевным напевом, песни этого рода по красоте сравнений и выразительности уступают всем другим родам песен.
«Такое обстоятельство заставляет меня думать, – говорит неизвестный автор-туземец [83] , – что в старину плачевных песен не слагали; потому что важные события, бедственные и истребительные, воспевались, как принято было воспевать песни, в историческом виде, а несчастья или жизнь одного лица излагали в виде жизнеописательном, если чья-либо жизнь была достойна такой чести. Впоследствии, когда певцы перевелись с бедствиями и тревогами народа, друзья погибавших начали сами воспевать или оплакивать в песнях несчастных друзей, и из того возникли плачевные песни; они легко утвердились в народе, который не может жить, не воспевая своего горя и своей радости. По крайней мере, в новейшее время, к сожалению, древние песни теряются, приходят в забвение, а между тем маловажные случаи, возбуждающие по обстоятельствам соболезнование народа, немедленно превращаются в плачевные песни».
83
Черкесские предания // Русский вест. 1841. Т. 2.
К числу жизнеописательных относятся и песни наезднические, которые пелись преимущественно в поле, во время наездов и довольно протяжно. Восхваляя подвиги знаменитого наездника, черкесы, пропев один куплет, снимали с себя шапки и приклонялись на гриву лошади. Песни этого рода служили наилучшим стимулом для отваги для воинственного народа, напевая наездническую песню, ни один черкес не удержится, чтобы не погарцевать на своем скакуне, а иногда в руках его заблестит и обнаженный клинок шашки.
Черкес не радовался, не печалился без пения, он пел, например, сахгеш — песню у тела умершего, когда оно оставалось в доме в ночь перед погребением, пел и тдчепшеко-оред — песню около раненого. Низовые черкесские племена начинали каждый раз пение у постели раненого так называемой песней кракец, отличавшейся протяжностью напева. Потом обращались к Тлепсу и просили его покровительства для успешного излечения.
Говоря о плясовых песнях черкесов, надо признать, что в них нет столь высокой поэзии. Напротив, они состоят из набора фраз, иногда даже неблагопристойных.
Тонический размер песен был причиной того, что они передавались из уст в уста именно в тех словах, как были сложены изначально. Оттого описание событий не столь подвержено изменениям и произволу певцов. Следовательно, песни черкесского народа заключают в себе больше достоверности, чем все другие формы устного творчества. Напротив, тхдезеи, или старые сказания, могли излагаться не одними и теми же словами по прихоти рассказчиков. Поэтому старые сказания, сохраняя название и тему, передавались с бесчисленными изменениями, дополнениями и купюрами, следовательно, от многих тхдезеи остался только остов, которому время и люди придавали своеобразие. Несмотря на это, тхдезеи весьма любопытны и заключают в себе множество героических описаний, характеризующих народную жизнь в разные исторические эпохи.
Вот один из примеров.
Жанеевский дворянин Каит был человек гордый, отличавшийся храбростью и разбойной удалью. Однажды, возвратившись из набега, он посетил красавицу, которых было так много в древней Черкесии.
– Неужели, Каит, – спросила с улыбкой встретившая его девушка, – и ты, подобно таким-то (тут она назвала имена двух знаменитых князей), питаешься только походной пищей?
Сомнение в том, что он не способен переносить лишения, задели гордость храбреца, и с наступлением ночи Каит отправился к названным князьям, чтобы доказать, что он не уступает ни в чем ни одному наезднику в мире. Преодолев все трудности пути, сопряженные с дальним и опасным переездом, Каит достиг наконец знаменитых князей, скрывавшихся в доме преданного им кунака. Две злые собаки вцепились в ноги Каита, когда он пошел в кунахскую, но, не обращая на них никакого внимания, хотя ноги его были окровавлены, он продолжал свой путь. Дочь хозяина сообщила о странном госте, и князья, удивляясь хладнокровию приезжего, пожелали тотчас же его видеть.
С тех пор Каит стал неразлучным спутником и другом князей.
Однажды, когда их жестоко преследовали враги, князья пали на поле битвы. Истекая кровью, друзья просили Каита оставить их и спасаться бегством. Каит принял их просьбу за оскорбление.
– Многолюдное жанеевское племя! – говорит Каит устами рассказчика, – я для вас все покинул и с вами делил походную пищу, теперь, когда вы гибнете, разделю с вами и участь свою!
Каит защищал их тела с такой отвагой и мужеством, что неприятель, потрясенный его храбростью, просил, чтобы он, как иноплеменник, беспрепятственно удалился на свою родину. Каит не хотел и слышать о том, чтобы ему сохранили жизнь, – и пал, защищая тела убитых друзей.
Что касается старых вымыслов, то этот род поэзии подразумевает то, что мы называем сказками. У черкесов было много сказок, представляющих значительный интерес, но, к сожалению, в настоящее время их можно считать утраченными для исследователя – если не целиком, то большей их части. Причина тому – рассеяние черкесского народа, а кроме того, преследование магометанским духовенством любого рода песен, забав и увеселений, не соответствующих духу ислама.
С принятием черкесами магометанства муллы и эфенди совершенно изгнали стихотворцев, и гекоко уже не существуют. Теперь между черкесами появляются одинокие странствующие барды, исполняющие песни, предания старины и импровизующие стихи на новые события. Черкесы чрезвычайно впечатлительны, легко воодушевляются от песни или рассказа. Этой чертой характера часто пользовались люди, стремившиеся овладеть умами народа и занять место военачальников и предводителей в борьбе с русскими. Задумав какое-нибудь предприятие, они отправляли по округе преданных им импровизаторов, которые прославляли их ум и дела, привлекали народ на их сторону. Появление поэта-импровизатора на празднике, как прежде, так и теперь, составляет истинное удовольствие для собравшихся. Густая толпа тотчас же окружает странствующего барда. И вот посреди двора садится, поджав под себя ноги, старик с загорелым лицом и обнаженной грудью, утвердив на колене свой инструмент, он извлекает из него монотонные звуки, подпевая свою монотонную песню.