История всемирной литературы Т.5
Шрифт:
Телом я был одинок,
страданьем богат,
но богатством худ.
Голод был вечно при мне,
а работа всегда сторонилась меня.
Слухи о славном радже дошли до меня и спасенье мое в почитаньи его.
Лирическая поэзия, ярким представителем которой был Гумани Пант (годы жизни неизвестны), родившийся в Альмоде (ныне территория Республики Индии), отразила те же закономерности литературного развития. У Гумани бытовые реалии заменили традиционное нанизывание изысканных сравнений, призванных передать красоту возлюбленной или величие монарха, переводя поэзию в совершенно иной семантический ряд:
Лепешка из грубой, непросеянной муки,
Жидкая чечевичная похлебка без соли,
Гнилые
Вот о чем мечтает в будни
Бедный брахман по имени Гангабал.
Гумани не писал канро, однако свои лирические стихи обычно заканчивал своеобразным восхвалением:
О Шива, день за днем тащим мы на себе тяжесть казны.
Даже волос на головах людей, и то не осталось.
И все же никто не покидает страны —
Так славен раджа гуркхов — вот слово Гумани.
Помимо светской поэзии, в XVIII в. в Непале продолжает развиваться религиозная поэзия сантов, объединенных в секту джосмани. Среди поэтов джосмани особенно известен Шашидхар (род. в 1747 г.) и его последователи — Мокшамандал и Премдил, оба видные чиновники при дворе Притхвинараяна. Они все писали на так называемом садхукари (языке святых), грамматика которого ближе всего к грамматическому строю кхари-боли, а лексика представляет собой своеобразную смесь слов из авадхи, браджа и непали. Санты создали традиционные стути, в которых воплощены проповедуемые последователями секты идеи религиозного реформаторства, захватывавшие и общественную сферу. В частности, Шашидхар, которого часто называют непальским Кабиром, от имени всех последователей секты выступал не только против многобожия, идолопоклонства, но и против кастовой системы, ограничения прав женщин (последние требования облекались в форму проповеди равенства всех верующих перед богом). Шашидхар написал в стихах трактат о религиозно-философской основе учения джосмани «Волна радости истинного познания» и наставление по аскетизму «Одеяние аскета».
Среди поэтов-сайтов весьма интересна фигура Ранбахадура Шаха (1767—1865), внука Притхвинараяна Шаха. Будучи учеником основателя секты джосмани Шашидхара, Ранбахадур стал видным проповедником этого религиозного учения и принял священное имя Свами Нирванананда, а подданные, у которых он пользовался большой популярностью, называли его обычно Свами Махараджа (Святой Махараджа).
До нас дошли только два стути этого поэта, посвященные святому Горакхнатху и богине Калике. Написанные в традиционной манере, эти гимны интересны тем, что их создатель просит благословения не себе лично, а своей стране — Непалу. Поскольку в этих двух произведениях встречается имя Ранбахадура, а не Свами Нирванананда, можно предполагать, что они созданы до того, как их автор стал последователем секты джосмани. Учение джосмани, ставшее государственной религией в правление Ранбахадура, при его преемниках сохранило равные права с ортодоксальными ветвями буддизма и индуизма. В общественной сфере это сказывалось в том, что в Непале кастовые ограничения не были столь категоричны, как, например, в соседней Индии. В литературной же сфере благодаря статусу джосмани продолжала процветать поэзия сантов, особенно интенсивно развивавшаяся в XIX в. Отголоски ее встречаются и в наши дни.
*Глава третья*
СИНГАЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ЛАНКА)
В XVIII в. значительная часть Ланки по-прежнему была колонией Нидерландов. Независимость сохранило единственное сингальское государство — Кандийское, наиболее удаленное от побережья и расположенное в труднодоступных горных районах. Здесь, в Канди, родилось движение за возрождение буддийской учености, определившее духовную жизнь сингальского общества XVIII в. Оно возникло как противодействие христианству и как форма выражения самосознания. Это движение связано с именем крупного ученого — буддиста Вяливиты Сарананкары (1698—1778).
Сарананкара и его последователи начали свою деятельность с переводов на сингальский язык канонических книг буддизма, за которыми были посланы специальные миссии в Сиам и Бирму, поскольку доверие к местным спискам было подорвано из-за прерыва традиций и упадка буддийской учености. На сингальский язык переводятся разного рода сутры, жизнеописания Будды, книги молитв и наставлений, джатаки, исторические хроники и другие произведения; усиленно изучаются пали, санскрит, медицина, астрология, создаются и новые религиозные произведения, авторы которых в целях энциклопедической полноты используют различные источники. Знаменитое сочинение Сарананкары «Свод толкований сущности» изобилует цитатами из палийских, санскритских и сингальских источников — сутр, комментариев к ним, словарей, комментариев к комментариям и пр. Автор стремился создать сочинение энциклопедического характера, могущее заменить едва ли не целую библиотеку для того, кто делает первые шаги на пути познания философии и этики буддизма. Эта книга во множестве списков стала чрезвычайно популярна среди ланкийских последователей буддизма, несмотря на то что написана трудным языком: длинными и сложными предложениями, с чрезвычайно санскритизованной лексикой.
Для литературного творчества в начальный период буддийского возрождения характерны различные компиляции, к которым относится, например, популярный труд анонимного автора школы Сарананкары «Сарваджнягуналанкарая» («Украшения — достоинства Всеведущего») — история жизни и перерождений Будды Гаутамы. Однако вскоре конкретные задачи, связанные с возрождением буддийской учености, вызвали к жизни оригинальные произведения. Ученик и талантливый последователь Сарананкары — монах Сиддхаттха Буддхараккхита из Тиббатуввы написал «Свод наставлений в истинной вере» («Шри Саддхармававадасанграхава») почти без цитат и ссылок на классические труды (за исключением немногих общеизвестных палийских стихов). Вводные разделы его книги посвящены описанию достоинств Будды, за которыми следует как бы импровизированная буддийская проповедь о грехах и добродетелях с их неизменным кармическим воздаянием, приводятся примеры благочестивой жизни монахов и мирян, даются наставления правителям и подданным в их повседневной жизни. Язык Буддхараккхиты представляет собой характерный образец кандийской прозы: изобилует санскритско-палийскими гибридными словами.
Новым в буддийской литературе этого периода является отображение в религиозных произведениях конкретных исторических фактов и событий. Примером могут служить описания посольств в Сиам — история сингальских религиозных миссий XVIII в. Повышение интереса к исторической теме в различных ее вариантах закономерно для просветительских задач буддийского сингальского возрождения. В это время создаются книги по истории царств и правлений острова от легендарного Виджаи до прихода в страну европейских колонизаторов. Возникают новые варианты истории важных сингальских реликвий, связанных с буддизмом, — так называемого «Зуба Будды», древа Бодхи (древа просветления) и его отростков. Интересным источником сведений по истории и литературе сингалов являются биографии Сарананкары, созданные в стихах и прозе (последняя содержит, в частности, перечень литературных трудов не только самого ученого-буддиста, но и его учеников).
Разнообразие прозаических произведений на сингальском языке — примечательная особенность этого периода, но тем не менее в целом XVIII век, как и предыдущие три века, остается веком поэзии. Не только при кандийском дворе, но и на юге острова существуют в это время поэтические школы. Среди поэтов известны не только ученые монахи, но и светские люди, в том числе цари, как, например, Раджадхираджасинха (время правления — 1780—1798 гг.). Изощренностью поэтического мастерства прославились поэтессы Балаваттала Махатмайо и Гаджаман Нона.
Старинные жанры претерпевают известную трансформацию. Так, героическую тему панегирика периода воин с колонизаторами в условиях стабилизации колониальной власти сменяет любовная тема. Панегирик XVIII в. воспевает не доблесть правителя, а его красоту и любовные победы. В собрании песен, сложенных в честь кандийского царя Нарендрасинхи (1707—1739), последний сравнивается с богом любви.
В популярности любовной и эротической темы в сингальской поэзии не последнюю роль сыграло влияние средневековой санскритской любовной лирики, распространенной в придворных поэтических кругах Индии в это время.