История всемирной литературы Т.5
Шрифт:
На землях немецкого языка просветительское движение в первой половине XVIII в. не выдвинуло ни одного крупного художника слова, однако бурный подъем в литературе последней трети века едва ли был бы возможен без неутомимой деятельности ранних просветителей.
В немецком Просвещении философская и эстетическая мысль предшествовала художественной практике. При этом преобладали идеалистические концепции. В Германии в отличие от Франции не сложилась философская школа материализма. Формирование черт материалистического мировоззрения у немецких писателей, начиная с Лессинга, будет протекать под влиянием не столько французских материалистов, сколько Спинозы.
На пороге немецкого Просвещения возвышается
Лейбниц лелеял план создания академий во всех странах не только Европы, но и Азии, проявляя, в частности, большой интерес к Китаю. Основатель и первый президент Берлинской Академии наук (1700), он содействовал также созданию Петербургской Академии. По его мнению, академии должны быть не просто учеными обществами, а государственными научными центрами, помогающими разумно использовать богатства природы. «Наука существует для жизни», — утверждал Лейбниц, и эта мысль была особенно значима в эпоху, когда университетская наука была оторвана от практики, лекции читались по-латыни и по средневековой традиции богословские факультеты контролировали всю духовную жизнь страны.
Философия Лейбница была компромиссной попыткой примирить бога и науку. И эта попытка не была ни случайной, ни исключительной: противоречивое сочетание религиозной веры с идеей просветительского разума весьма устойчиво держалось в немецкой литературе XVIII в. Надо представить себе, как велико было невежество, как живучи суеверия и предрассудки (в середине XVIII в. в Вюрцбурге еще успели сжечь последнюю «ведьму»), чтобы оценить усилия ранних немецких просветителей даже в такой компромиссной форме.
Позднее Вольтер высмеял в «Кандиде» идею «предустановленной гармонии», выдвинутую Лейбницем в «Теодицее». Но в начале века идея — лучший из миров не загробный, а тот, в котором мы живем, — была, безусловно, просветительской. Лейбниц спорил с теми, кто утверждал, что «законы благости, справедливости и совершенства» якобы исходят из воли божьей. Он настаивал, что «они суть следствие его разума, который нисколько не зависит от его воли», отвергая тем самым всякий произвол как в природе, так и в обществе, обосновывая принципы детерминизма, столь значимые для всего последующего развития просветительской идеологии. Если с меркой разума подходить к богу, то и от человека надо требовать разумности в его суждениях и в поведении, и само государство должно развиваться не по капризу правителя.
Многообразные идеи Лейбница получили широкое распространение не только в Германии, но и далеко за ее пределами, главным образом благодаря популяризаторской деятельности философа X. Вольфа (1679—1754), книги которого много раз переиздавались и в России (в том числе Ломоносовым). Вольф упрощал, даже вульгаризировал отдельные положения Лейбница, но вместе с тем делал их доступными более широкому кругу читателей. Таким образом, если Лейбниц привлекает внимание как великий ученый и мыслитель, открывающий своей деятельностью новую эпоху, то по-своему не менее важны и труды его ученика, который активно пропагандировал просветительские идеи.
Существенным фактом культурной жизни становится создание просветительских журналов по типу английских изданий Стила и Аддисона. Таковы «Разумные прорицательницы» (Лейпциг, 1725—1726) и «Честный человек» (Лейпциг, 1727—1729) Готшеда; «Бремерские труды» (Гамбург, 1744—1750) и многие др. («Зритель» Стила и Аддисона был издан Готшедом в немецком переводе в 1739—1744 гг.).
Знаменательная примета эпохи: наряду с княжескими резиденциями (в которых действовал, например, Лейбниц) постепенно выдвигаются новые литературные центры — торговые и университетские города.
В Лейпциге развертывается деятельность самого влиятельного из ранних немецких просветителей — Иоганна Христофа Готшеда (1700—1766). Не выходя за пределы умеренной социально-философской позиции Лейбница, сохраняя сервилизм по отношению к сильным мира, Готшед при этом энергично пропагандировал просветительскую идею разума, ориентируясь на нового, третьесословного зрителя и читателя.
Теоретическая программа Готшеда была изложена им в объемистом труде «Опыт критической поэтики для немцев» (1730). Это педантично подробный свод правил, в котором автор строго регламентирует, ссылаясь на авторитет Аристотеля, Горация, Опица, Буало, все жанры. Перед литературой Готшед ставит дидактические цели. Художественный образ мыслится им не как отражение жизненного явления, а как воплощение определенной разумной идеи, морального принципа. В подчеркивании рационалистического начала сказывается просветительский характер нормативной эстетики Готшеда, выраженный, правда, весьма прямолинейно.
Исходя из принципов просветительского рационализма, Готшед замыслил широкую литературную реформу Он считал, что немцы прежде всего нуждаются в воспитании вкуса. И, как это было характерно для XVIII в., ареной такой реформы становится театр.
Германия еще не имела национального театра, к тому же не обладала она и великим драматургическим наследием, таким, например, как Англия или Италия эпохи Возрождения или Франция XVII в.; показательно, что даже пьесы выдающегося немецкого драматурга XVII в. Грифиуса не ставились. В репертуаре бродячих трупп преобладали так называемые «главные и государственные действа» с их надуманным нагромождением ужасов и развлекательной клоунадой традиционного шутовского персонажа Гансвурста. Это был сниженный и вульгаризированный вариант барокко. Готшед выступил против барокко во всех его проявлениях — против безвкусной пышности придворных спектаклей и внешней занимательности народного фарса, против «бесформенного представления самой необычайной путаницы», как он об этом писал в предисловии к своей драме «Умирающий Катон» (1732).
Желая упорядочить немецкую сцену, подчинить ее воспитательным целям, сделать ее источником распространения разумных идей, Готшед избрал в качестве образца театр французского классицизма. Позднее Лессинг сурово упрекал Готшеда за намерение офранцузить немецкий театр. Этот упрек не совсем справедлив, ибо национального репертуара почти не существовало, а чтобы успешно бороться против эпигонов барокко, надо было опереться на авторитеты. Эстетика классицизма воспринималась в те времена как хранительница заветов древних. Настойчиво рекомендуя «правильные» пьесы, Готшед ссылался не только на Буало, но и на Аристотеля и Горация. Известная актриса Каролина Нойбер (1697—1760) стремилась воплотить идеи Готшеда на сцене, хотя и не встретила единодушной поддержки у зрителей, которые отдавали предпочтение фарсовому юмору Гансвурста. Благодаря Каролине Нойбер все же удалось Готшеду продвинуть на немецкую сцену произведения Корнеля, Хольберга, Реньяра, Детуша, Мариво. Организовав перевод иноземных пьес, Готшед опубликовал в 1740—1745 гг. шесть репертуарных сборников.