История всемирной литературы Т.6
Шрифт:
Сатира Барбье, романтическая по своей образности и контрастам, по кипучей силе ямбов, по энергии намеренно-грубого языка, была исполнена жизненной правды. Словно в каком-то озарении Барбье открыл современникам механизм буржуазных революций, где так прекрасна и бескорыстна борьба народа, но где плоды народной победы достаются буржуазии. В этой поразительной способности увидеть и воспроизвести в искусстве трагедию совершившего революцию народа Барбье пошел далее Беранже. Замечательна и его сатира «Корсиканец», где поэт не менее темпераментно развенчивает культ Наполеона. В других сатирах Барбье обличает общество Июльской
Однако политическая позиция Барбье оказалась неустойчивой — вскоре он поддался религиозным и консервативным настроениям. Это отразилось в некоторых стихотворениях сборника «Ямбы» (1831). Впрочем, после своей поездки в Англию Барбье выпустил в 1837 г. новый сборник «Лазарь», где целый цикл стихотворений посвящен неописуемой нужде английского народа и рабочего класса. Одна из таких сатир — «Медная лира» — исполнялась впоследствии на знаменитых «правительственных концертах» Парижской коммуны в Тюильрийском дворце.
Новый этап развития революционной поэзии ознаменовало собой появление еженедельного журнала стихотворной сатиры «Немезида», создателем которого был поэт Огюст-Марсель Бартелеми (1796—1867) при участии Жозефа Мери. В течение года «Немезида» клеймила правительство Июльской монархии за его внешнюю и внутреннюю политику, высмеивала его министров, с негодованием говорила о нищете и голоде трудового народа. Классицист по своим художественным приемам, Бартелеми не раз обнаруживал искреннюю боль за угнетенный народ. В сатире «Лионское восстание» он яркими красками описывал нужду и нищету лионских ткачей.
После прекращения издания «Немезиды» наиболее ярким и талантливым продолжателем боевого дела Бартелеми стал поэт-наборщик Эжезипп Моро (1810—1838).
В песнях конца 20-х годов Эжезипп Моро славил своего учителя Беранже, заключенного в тюрьму, воспевал свободу, за которую сражаются в Греции и которой пора прийти во Францию (песня «Мне восемнадцать лет»). Во время Июльской революции юноша-поэт принял деятельное участие в уличных боях и был возмущен провозглашением Июльской монархии. В июле 1832 г. он сражался на парижских баррикадах на стороне левых республиканцев; в песне «5 и 6 июня 1832 года» воспевал негодование обманутого народа и благородные цели восстания, оплакивал гибель его борцов.
Потеряв после революции работу в типографии, поэт был обречен на голод и нищету. Тогда он пешком ушел в свой родной город Провен и с лета 1833 г. стал издавать там периодический журнал стихотворной сатиры «Диоген». В своих сатирах Моро славил якобинский террор 1793 г. как справедливую, но недостаточную расправу с врагами народа, которые быстро ожили и правят теперь свое торжество. А в сатире «Зима», исполнявшейся впоследствии на «правительственных концертах» Парижской коммуны, поэт выражал свою мечту о том, чтобы исстрадавшийся за многие века притеснений народ уничтожил под руководством нового Спартака современный роскошный Вавилон — Париж.
«Диоген» переполошил и Провен, и столицу. Власти начали травлю поэта, которому едва удалось издать девять выпусков своего журнала. Но и после закрытия журнала он создал ряд замечательных песен и сатир,
Колебания, сомнения, попытки найти утешение в религии или прибегнуть к самоубийству — все это омрачило последние годы жизни Эжезиппа Моро. И все же поэт еще пытался бороться. Он создал одну из прекраснейших своих песен «Крестины», по-прежнему посвященную думам о тяжелой народной доле. До конца своих дней Моро хранил веру в приход новой социальной революции и заявлял, что и в могиле его душа будет мечтать о Свободе.
Шарль Бодлер называл Моро «полуклассиком, полуромантиком». Классицистом Моро остается по некоторым композиционным приемам, а главное — по языку. Но по сравнению с ранним «Посланием к Фирмену Дидо» (1829) александрийский стих сатир «Диогена» утрачивает обычную для классицизма размеренность и рассудочность, оживлен эмоциональностью поэта, лирической стихией революционных призывов, элегических и сентиментально-идиллических пассажей, что сближает его с поэтами-романтиками. Заметны в сатирах Моро и реалистические черты.
Особое место в истории французской революционной поэзии занимает поэтическое творчество утопистов из рабочей среды. Разочарованные неуспехом восстаний, стоивших народу стольких жертв, многие поэты-рабочие горячо увлеклись пропагандой учений Сен-Симона, Фурье, христианских социалистов. Эти учения поддерживали их энтузиазм, их веру в лучшую жизненную долю. Многие демократические писатели (Беранже, Жорж Санд, Эжен Сю, Гюго и др.) приветствовали появление плеяды поэтов-рабочих как свидетельство культурного роста пролетариата.
Крупным поэтическим событием стала опубликованная сенсимонистом Олендом Родригом антология «Социальная поэзия рабочих» (1841). Поэтов антологии объединяла страстная вера в возможность мирного общественного переустройства с помощью научного и технического прогресса, на основе разума, справедливости, братской любви и «демократизированного» христианства. Рабочему классу Франции было исторически суждено переболеть несбыточными обещаниями утопизма, которые вплоть до Парижской коммуны еще продолжали держать в плену немалое число рабочих и ремесленников. Поэтому наиболее интересно «левое» крыло этой поэзии, сильное своим разочарованием в третьесословных иллюзиях, стремлением к изображению горькой правды жизни.
Помимо представленных в сборнике Родрига талантливыми поэтами-утопистами 40-х годов были Пьер Дюпон, Пьер Лашамбоди, Шарль Жилль и Эжен Потье.
Пьер Дюпон (1821—1870), происходивший из семьи лионских ткачей, считал своими литературными учителями Беранже и Эжезиппа Моро. Поначалу он идиллически воспевал природу и сельскую жизнь. Но уже в сборнике его песен «Крестьяне» (1846) перед читателями предстали не прежние условные «пейзане», а колоритно обрисованные труженики. В Париже молодой поэт, поняв заботы и нужды рабочих, их волю к классовому объединению, создает «Песню рабочих» (1846), которая быстро приобрела мировую известность.