История Золушки
Шрифт:
Русские истребители подходили к кораблям на высоте семи тысяч метров, а медлительные неповоротливые бомберы колупались максимум на трех. И все равно это было высоковато для прицельного бомбометания. То ли из-за плотного зенитного огня, то ли из-за того, что пилоты у англичан были молодые и неопытные, но держались "уитли" высоко и причинить кораблям вред, по большому счету, не могли.
Командиром в этом вылете шел штабс-капитан Коковцев, он и подал сигнал "Приготовиться к атаке!", но как раз в этот момент с запада появились чужие истребители. Целых шесть штук. И тогда Коковцев разделил отряд. Первое звено он повел на бомбардировщики, а звену Киры приказал идти на перехват истребителей. Вроде бы, нелогично вышло, ведь первое звено состояло
Пока сближались, бриты успели "подвсплыть" и в момент атаки оказались на одной высоте с Кирой и ее звеном. Зазвучал сухой треск первых очередей. Английские пилоты оказались крепкими профессионалами, и самолеты у них были отличные, не чета устаревшим к тому времени и физически, и морально "ишакам". Но думать об этом было глупо, да и некогда, если честно, хотя иметь в виду, разумеется, следовало. Противник силен, и это факт, но так или иначе, правила боя остаются одни и те же: главное, не обороняться, а нападать, иначе сразу сомнут.
Ну, этим она, собственно, и занималась. Атаковала, "отскакивала", уходила с линии прицельного огня, крутилась и вертелась на все лады, - даже ставила машину на хвост, - лишь бы не попасть под раздачу. Но вместе с долгими секундами, проведенными внутри этой бешеной карусели, постепенно приходило и другое чувство. Кира чувствовала, как ее охватывает боевой азарт, настоящее "бойцовское" безумие. Она уже знала это состояние и не боялась его. Напротив, любила это странное чувство, когда кровь кипит, и ты ощущаешь себя всемогущей и непобедимой, как какая-нибудь валькирия или богатырка из русских былин, но голова при этом остается необычайно ясной, сознание холодно, и мозг работает, как арифмометр, только быстрее.
Впрочем, вбитые в подкорку принципы ведения воздушного боя не оставляли ее ни на мгновение. Сражаться парами. Не позволять противнику расколоть связку. Атаковать! Так она и поступала, а рядом с ней крутился в бешеной круговерти собачьей свалки подпоручик Ефимов. Отбиваясь от англичан, он старался помочь Кире, чем мог, но при этом шел как приклеенный точно за ней. Однако и противник почему-то с особым остервенением бросался сегодня именно на ее ведомого. Хваткие ребята попались, чего уж там.
Взглянув в очередной раз через плечо, Кира увидела, как один из Т-болтов атакует Ефимова - напористый такой, с пикирования на скорости. А подпоручик, судя по всему, атаку пропустил, вовремя брита не заметил, и вот-вот окажется под обстрелом. И ведь не скажешь ему, мол, оглянись, дурачок! Не предупредишь! Рации-то нет! И тогда Кира сама крутанулась так, что потом никак не могла понять, как ей это удалось. Но по факту, прошло всего, быть может, пара секунд, а она уже летела навстречу англичанину. Сбить бы не смогла, - далековато, но, по-видимому, сумела все-таки напугать. Брит ее сразу заметил и, бросив Ефимова, отклонился вправо в сторону: раз - полу-переворот - и ушел.
"Ну, и черт с тобой!" - подумала она, и почти в то же мгновение, мимо ее кабины пролетели трассы, и получалось, что на этот раз противника едва не прошляпила она сама. Ефимова-то она в результате своего маневра попросту стряхнула с хвоста. Но, увидев трассы, она инстинктивно ударила по сектору газа и пошла вверх самой крутой спиралью, на какую только был способен ее "ишачок". И тришкин болт, который сел было ей на хвост, пролетел мимо и исчез.
"Пронесло!" - мелькнуло в голове,
Атака, вой ветра в ушах, вираж... Кира успела развернуться навстречу очередному англичанину, одновременно увидев, как вспыхивает и уходит вниз самолет Ефимова, успела заорать и нажать на гашетки, но... пулеметы молчали, - оружие заклинило - и, значит, время ее вышло точно так же, как вышло время подпоручика Ефимова. Она услышала, как раздается сухой треск выстрелов, совсем близко - откуда-то сзади. Мотор сделал несколько неровных рывков, и винт остановился. И тогда к ней пришло спокойствие.
"Почему ты улыбаешься, Кира, когда тебя ругают?" - спрашивала ее мама. Своим спокойствием она выводила из себя учителей в гимназии, - а позже и в Каче, - но ничего не могла с собой поделать. Точно так же, как оставалась холодной ее голова во время боя, Кира становилась совершенно спокойна перед лицом фактов, которые не могла изменить.
Сейчас ей не оставалось ничего, кроме как идти вниз, стараясь направить самолет к сербскому побережью. Мотор молчал, и было хорошо слышно, как за кабиной свистит встречный поток воздуха. "Ишачек" быстро терял высоту и с нарастающей скоростью устремлялся в бездну - поверхность воды приближалась слишком быстро. Берег - скалистый остров с небольшим поселением в неглубокой бухте - вырастал на глазах...
А потом была попытка сесть на волны, - к счастью, мелкие, - чудовищный кульбит в вихре брызг, и... и все кончилось. Вернее, на этом все могло закончиться, но она не потеряла сознание и, в конце концов, порядком намучившись с ремнями, выбралась из кабины и оказалась в воде. Плавала Кира неплохо, - все-таки училась в Севастополе, - но в комбинезоне и унтах сильно не разгонишься. Однако не даром говорится, что жить захочешь - не так еще извернешься. Когда Киру выловили из воды моряки с эсминца "Быстрый", она плыла к берегу в одном исподнем - красивом шелковом белье от "Мадам Розановой".
Глава 2
На аэродроме их уже ждали - оказывается, Сиротин озаботился и этим, телефонировав в эскадрилью загодя, - и вскоре дежурный офицер, сопровождаемый выдернутым под "такое дело" младшим чином, доставил Киру и ее средних размеров чемодан "по месту дислокации". База на озере Гаардс была старая, еще довоенная, а значит, хорошо обустроенная. Несколько в стороне от капониров и взлетно-посадочных полос, - дежурный офицер сказал, в трех километрах к югу ВПП, - под прикрытием скал и каких-то неразличимых в темноте деревьев устроился крошечный авиагородок. Рассмотреть его в свете немногочисленных ламп, к тому же выкрашенных для маскировки в синий цвет, было невозможно, но со слов подпоручика Арсеньева, поселок состоял из коттеджей офицерского состава, двух казарм для младших чинов, нескольких домиков, в которых жили семейные унтер-офицеры, здания штаба, где у комэска, как выяснилось, имелся собственный кабинет, радиостанции, санчасти и небольшого ангара, в недрах которого располагались офицерская столовая - она же клуб с буфетом, открывавшимся сразу после ужина, - "комната отдыха" с биллиардным столом, радиоприемником и книжным шкафом, и лавка военторга, работающая через два дня на третий и предлагавшая местным обитателям "широкий выбор товаров" от зубных щеток, до консервированных огурцов.