Истребитель «17-Y»
Шрифт:
– Замечательно работает, - восторженно отозвался Голованов.
– Да, вот еще… Надо мне опросить… - призадумавшись, заметил Лебедев.
– Откуда вы удобрения-то для машины будете доставать?
– Из воздуха… Азот…
Лебедев схватился за голову:
– Злодеи, изобретальщики!.. Хотите весь азот в землю вогнать! Весь воздух переработаете! А где я летать тогда стану?
Все рассмеялись. Одновременно прозвонил телефонный звонок.
– Тебя опрашивают, - передал Лебедеву телефонную трубку Бутягин.
– Слушаю…
И Лебедев внимательно стал
– Поздравьте меня, товарищи. Я только что утвержден летчиком от Красной авиации для участия в международном перелете. Я сейчас должен спешить… Срочно выезжаем с Андрейко во Владивосток. Не забывайте меня… Через месяц нам лететь…
– Куда?
– спросили все.
– Через Тихий океан в Америку.
VII. „Бутгруз“
На опытном поле ранним утром собрались Груздев и Бутягин с молодыми помощниками.
– Все готово, Николай Петрович, - отрапортовал Голованов Бутягину.
– Я не дождусь, как машина начнет из зерна колос выгонять. У меня дух захватывает…
Бутягин остановился на краю площадки:
– Сейчас решается судьба советского изобретения. Если удастся, то мы произведем величайшую революцию в народном хозяйстве.
– А если не удастся?
– нетерпеливо ввернул Голованов.
– Тогда будем продолжать наши опыты дальше.
– Но ведь не может не удаться, - вспыхнули глаза у Ксении, лаборантки Бутягина.
– Вы так уверены?
– опросил Груздев, окидывая Ксению ревнивым взглядом. За последнее время он замечал, что она все чаще и чаще засматривается на своего профессора. Это ему было неприятно, потому что он сам был неравнодушен к глазам Ксении. Впрочем, он был женат и не позволял своему ухаживанию простираться дальше поднесения букетов.
– Ваша супруга опаздывает, товарищ Груздев, - заметил Бутягин, посматривая на часы.
– Может быть, начнем без нее наш опыт?
На круглом лице Груздева отразилась просьба:
– Нет, Николай Петрович. Я хотел бы, чтобы Маша присутствовала при этом опыте. Она всегда насмешливо относится к моим проектам. Только когда я уже выстрою, она делается довольной. Я целыми неделями работал над проектом двухпролетного моста через Волгу, а Маша все время говорила: «твой мост провалится»…
– А вот, кажется, и Маша, - махнул руками Груздев и побежал вдоль площадки.
– Неужели ваша машина будет творить чудеса?
– спрашивала, поздоровавшись, у Бутягина высокая худая дама, одетая в серый весенний костюм.
– Муж все время про нее говорит. Так это же непостижимо! Вы хотите вашей машиной сеять зерно и чтоб тотчас из зерна вырастал колос. Я читала, что индийские факиры рис в банках заставляют прорастать на глазах зрителей. Но ведь факиры обманывают. Они делают просто фокус. А вы неужели серьезно?
– Совершенно серьезно, Мария Николаевна, - поклонился Бутягин.
– Превращение зерна в растение есть биохимичеокий [2] процесс, обусловленный взаимодействием
– Давайте начинать, Николай Петрович, - дернул за рукав Бутягина сгоравший от нетерпения Голованов.
2
Биохимия - химия процессов, происходящих в организмах.
– Начнем, пожалуй, - шутливо, пропел Бутягин. Лицо его сделалось необычайно серьезным. Он почувствовал неизъяснимое волнение, которого раньше никогда не ощущал.
– Пойдемте к машине, - оказал он едва слышным голосам и направился к большому зданию сарая, примыкавшего к корпусу лаборатории. Около дверей дежурили сторожа академии. Бутягин осмотрел печати на дверях. Они были в порядке.
– Отпирайте!
– передал ключ Груздеву Бутягин.
Заскрипели двери сарая.
– Ну выкатывайте, товарищи!
Несколько техников и рабочих осторожно вывели машину, посаженную на гусеничный ход. Несколько рабочих несли мешки с отборным зерном для посевных опытов «Бутгруза». Эти зерна через несколько часов должны были, по предположениям изобретателей, превратиться уже в колосья.
Машину подвезли к опытному полю. Она грузно осела на рыхлой почве… Сейчас начнется первый опыт…
Бутягин посмотрел на машину таким взглядом, как будто никогда ее раньше не видал. А ведь он знал в ней каждый винтик, каждую заклепку. От внезапного волнения у него перехватило в горле. Лоб его покрылся влажной испариной. Он вынул платок и долго вытирал им свое лицо.
Груздев ходил вокруг машины, осматривал все ли в порядке и приговаривал:
– Так!.. Так!.. Тяжеловата ты вышла, матушка-машинушка, да на первый раз уж ладно… Не осрами, кормилица!..
А в мозгу его роились десятки мыслей:
– Хорошо!.. Замечательно!.. Идет борьба за новую социалистическую культуру!.. Что означает наша машина, если опыт удастся? Значит, что труды советских ученых и достижения советской химии помогли преодолеть разъединенное мелкое хозяйство, бескормицу, чересполосицу, нищету… Наша работа - это победа на фронте борьбы за коллективизацию земледельческого труда, за машинизацию, за высокие урожаи.
Он повернулся к Бутягину:
– У меня все в порядке, Николай Петрович…
Бутягин как бы очнулся, выпрямился, крикнул рабочим:
– Зерно сюда! Закладывайте пшеницу в машину!
Сзади приоткрылось небольшое жерло, и 10 кг наилучшей пшеницы «Альбина 115», которая дает самую белую муку в мире, были высыпаны в приемник «Бутгруза».
– Садитесь, товарищ Груздев, - позвал Бутягин.
Груздев быстро поднялся на ступеньку и сел за руль.
– Начинаю!..