Истребитель «17-Y»
Шрифт:
– Покорнейше благодарю. Пью за наши взаимные успехи.
На рассвете Лебедев и бельгиец отделились от аэродрома Гонолулу. «Красная Звезда» шла навстречу восходящему солнцу. Впереди белой точкой тянул «Альберт». Мотор мягко гудел. Лебедев жевал шоколад и посматривал на развертывавшуюся на роликах карту. Никаких признаков островков не было видно на однообразном фоне океанской шири.
Лебедев взглянул на стрелку и насторожился. На развертывавшейся карте показались карандашные пометки, которые Лебедев сделал еще у себя в Москве, когда он разбирал газетные вырезки. Это начинались места, где, он предполагал, имели место интересовавшие его катастрофы на Тихом океане.
– Приближаются гиблые места, - подумал Лебедев. Он то и дело начал переводить взор с летевшего впереди бельгийца на карту. Карандашные крестики подползают к стрелке… Вот они почти коснулись ее… Лебедев не выпускает из глаз бельгийского самолета.
– Андрейко!
– кричит Лебедев, и бледнеет…
«Альберт» странно кувыркнулся в воздухе и на глазах Лебедева растаял, как кусочек сахара в стакане горячего чая…
X. Кажется, мы знакомы…
Взяв себя в руки, Лебедев начал делать круги на одном и том же месте, тщетно вглядываясь в однообразную темно-зеленую гладь. Никаких признаков бельгийского самолета ни в воздухе, ни на воде не было.
– Андрейко! Видишь что-нибудь?
– Все глаза проглядел. Ни бельгийца, ничего не видать. Пропал мой Шарль! Товарищ пилот, дай-ка налево… Какая-то штука виднеется…
– Штука-то виднеется, - пробормотал Лебедев, - да только лететь к ней дело не подходящее.
Лебедев был в нерешительности. Как раз над «штукой» и пропал бельгийский самолет.
– Придется поискать все-таки. Нельзя сотоварища бросать…
«Красная Звезда» направилась к видневшемуся предмету. Через полминуты Лебедев увидел на воде резиновую лодку. Сидевший в ней человек поднял весло, как бы желая обратить на себя внимание. И в тот же момент у Лебедева все поплыло перед глазами. Он почувствовал, что самолет штопором летит вниз, и потерял сознание…
Сколько времени продолжался глубокий сон, Лебедев не знал. Первой его сознательной мыслью была забота о «Красной Звезде». Первым его чувством была тревога за судьбу Андрейко.
– Где я?
– вскочил Лебедев и огляделся.
Он находился в прекрасно убранной комнате. Тяжелые гардины висели на стенах, скрывая двери и окна. Стены были украшены картинами в широких золоченых рамах.
В комнате была совершенная тишина. Мягкий свет лился от художественной люстры, вделанной в потолок, украшенный лепной работой. Лебедев пробежал несколько шагов и распахнул оконную портьеру. Но за портьерой была голая стена. Обшивка красного дерева поблескивала, отражая свет люстры. На этом отсвете резко вырисовывалась тень его головы.
– Любопытная одиночная камера!
– вслух подумал Лебедев и повернулся на каблуках! Во всем теле он ощущал необыкновенную легкость; самочувствие было прекрасное. Он подошел к портьере рядок, но за ней также скрывалась стена; постучал каблуком по полу - пушистый ворс дорогого ковра заглушил удары.
– Обследуем положение, - подумал Лебедев.
– Сделаем основательную разведку.
Он подошел к третьей портьере а распахнул ее. Там была дверь. Он постучал в нее. Дверь беззвучно открылась.
В комнату вошел человек в легком белом костюме. В петлице благоухала желтая роза. Громадные очки скрывали не только глаза, но и большую часть лица. Человек сделал шаг вперед, и дверь за ним захлопнулась.
– Вы уже проснулись?
– спросил незнакомец Лебедева.
– Доброе утро.
Лебедев несколько секунд внимательно разглядывал вошедшего.
– Где я нахожусь, и кто вы? спросил он по-русски. Где мой борт-механик?
– Ваш борт-механик здравствует, как и вы.
– А где бельгийцы? Бельгийский самолет кувыркнулся в воздухе и пропал. Если он не растаял, что совершенно невероятно, то он должен был упасть в океан.
Незнакомец залился пронзительным хохотом:
– Ха-ха… Вы замечательно сказали… «Рас-та-ял». Совершенно верно, многоуважаемый летчик. Бельгийский самолет рас-та-ял.
– А люди?
– хмурясь спросил Лебедев.
– Мне не надо говорить вам, что пилот и борт-механик составляют неотъемлемую принадлежность летящего самолета, - сказал человек в белом костюме. Оба бельгийца, я полагаю, разделили участь самолета. А чего вас туда потянуло, к моей лодке?
– Мой долг был притти на помощь. Я думал, что в лодке бельгиец?
Человек засмеялся.
– А вместо бельгийцев нашли старого знакомого.
Он сдернул с себя очки.
Лебедев вытер салфеткой масляные губы и отодвинул тарелку:
– Да, кажется, мы знакомы.
Перед ним стоял «Утиный нос»…
– Вы удивлены, Лебедев?
– спросил он.
– Нашей встречей нисколько не удивлен. Удивлен тем, как это вы здесь очутились. Почему вы меня пощадили?
– Я не захотел, чтобы вы «растаяли», как этот самонадеянный бельгиец. Вы человек другой породы. Я знаю все, вплоть до ваших газетных вырезок о несчастиях на океане. Только проницательный ум мог предусмотреть опасность, которая ему грозит от «17-У». Это мне нравится. Я дам вам возможность полюбоваться одним из прекраснейших изобретений человеческого гения. Я хочу получить вашу оценку его.
– Но где мой самолет?
– Ваша «Красная Звезда» подобрана в 25 километрах к северу от места гибели бельгийца. Пакетбот «Батавия» доставит ваш самолет в Гонолулу. Но довольно о делах. Хотите позавтракать?
На утвердительный кивок Лебедева «Утиный нос» улыбнулся:
– Все к вашим услугам в этой комнате.
С этими словами он распахнул одну из портьер:
– Вот здесь надо нажать кнопку. Я не имел времени предупредить вас.
Лебедев увидал, как обшивка красного дерева приподнялась и оттуда выдвинулся стол, уставленный приборами для завтрака.