Истребители аварий
Шрифт:
Весь остаток пути Женя мучилась вопросом: передавать или не передавать вертолетчикам то, что увидела? Контуры увиденного оставались слишком неясными, сомнений много... С одной стороны, для поисковых работ это может быть единственная зацепка, которая их выведет на аварийную группу. Однако в случае ложности сигнала, она может отвлечь поисковиков от верного направления... Вся ответственность за сообщение ложится на нее... Можно тихо уйти от этой ответственности и промолчать... Но уйдешь ли после этого от своей совести?.. Сказать, или не сказать?..
Вид альпинистов порадовал Женю. Молодые, очень крепкие ребята, и руководитель, похоже, мужик толковый, «что надо», с головой, руками и хваткой настоящего спасателя. Во всех дышит внутренняя уверенная крепость, собранность и сила. Сталь во взоре! Не трепачи! Такие будут «рыть скалы и лед» на поиске, пока хватит сил. Как жаль, что нельзя с ними! У каждого своя роль, свой долг! А Вадим в их компанию, похоже, вписывается, на их фоне смотрится достойно даже после таких передряг! Милый!.. Успел побриться, помыться... И свежий шрам на лице... Так все же, говорить или нет? Соображай!.. Подлетаем! Быстрее!.. «Обязательно!», – так сказал Вадим, – «Обязательно?»...
Женя с силой сдавила виски...
А часы аварии на леднике 21 тикали,
Решилась!
Инструктаж на Каинды
– Собраться! На вдумчивую, упорную и напряженную работу! Рвем кошки! С ними что-то случилось, и мы должны быстро организовать помощь. Вначале – работа в режиме разведки. Это сложнейший этап! Кроме наших усилий гарантии успеха нам не дает никто и ничто: мы можем спасти всех, можем найти только следы аварии, а можем не найти вообще ничего, ни группы, ни следов! И можем еще сами «залететь» так, что... Вот этого-то быть не должно! Искать и обращать внимание на все возможные следы и улики, на все, что они могли оставить на пути. На перевалах – туры [25] и записки. На склонах – следы свежих обвалов на предполагаемых путях движения... Вы ребята опытные, вам объяснять не надо. Вадим предложил исследовать возможные перевальные пути с ледника Каинды. Я уточняю задачу: с ледника поднимаемся на гребень Иныльчек-Тау и далее по возможности движемся по гребню. А если по гребню трудно и долго, то приспускаемся на верхние плато и переваливаем через южные боковые отроги из верхних цирков, не спускаясь на Каинды. Так будет быстрее и надежнее: мы сможем отследить их возможные неправильные варианты, если они пошли ошибочно через боковой отрог. Ночлеги – в защищенных местах на гребне и в верхних цирках. Такова общая тактическая задача. Плотной руководящей опеки с моей стороны не будет: в рамках стремления к общей цели и своего сектора поиска руководители групп и связок могут действовать самостоятельно, проявляя инициативу. Восходительская задача у нас – по-своему увлекательная и интересная! Это не простое восхождение, здесь есть свои «изюминки», которых вы в обычном восхождении не найдете. Маршрут заранее неизвестен, таит много неожиданностей, как на первопрохождении. Тактически очень интересна сама задача поиска. Почувствуйте вкус к «спасам», войдите в ситуацию. Сейчас главное – найти! И оставьте на время мысли о будущих восхождениях, их сроках, оставьте в стороне личные обиды, ощущения вины и прочие мелочи. Восходительская практика спасателей даст вам много во всех отношениях!.. Вадим! У тебя, должно быть, есть внутреннее чувство вины за то, что сорвал нас с восхождений. Оставь это! Ты – равноправный член команды. У кого-то, возможно, есть досада, что сняли с запланированных сборов, поломали планы на лето, оторвали от своей команды. Отставить! Здесь – самые важные восхождения и самый важный сбор! И по ряду показателей – самое главное и интересное, более трудное, чем на обычном восхождении!.. – Романцов оглядел лица всех, стараясь ощутить, насколько поняты его слова. Да, кажется, они прониклись задачей! Надо, чтобы хорошо поняли, чем обоснованы действия...
25
Тур – пирамидка из нескольких камней, уложенных один на другой как знак, оставленный человеком. На перевалах, вершинах и скрещениях троп под туры укладывают баночки с запиской. Туры на осыпях, моренах и в руслах рек ставятся для маркировки (обозначения) троп, бродов, направлений движения.
– Четверке Мансурова поручаю исследовать группу перевалов: Макарова, Фрунзе, СК МВТУ, Олимпийский и еще одну седловину западнее. Это – участок их наиболее вероятного «правильного» выхода для преодоления хребта, центральный участок поиска... Группе Шепитько поручен западный участок – перевалы Пржевальского, Лушникова, Безымянный... У них тактика такая же. Для поиска Шепитько разделит группу на две четверки, у каждой рация, – это мы обговорили. Сегодня они подойдут к перевалам с севера, а завтра начнут активный выход на перевалы хребта... Маршрут моей группы нацелен на восточный участок, наиболее подозрительный в случае их преждевременного и неправильного поворота на хребет. Мы приподнимемся по Каинды и попытаемся тактически угадать направление их движения. Если Мансуров и Шепитько – группы перехвата, то мы – группа погони. Ты, Вадим, в этой ситуации – гончая, идущая по следу. Соберись! Думай! Думай о том, как они могли пойти, а я подумаю, как идти нам. Я доверяю твоему тактическому чутью, очень надеюсь на него, и буду лишь немного подправлять поводок. У горных туристов своя тактика, свои соображения и нюансы и в этих вопросах ты разбираешься лучше всех, я это понимаю. Постарайся
Романцов пожал руку Халиеву. Ориентировку на ближайшие видимые ущелья они произвели, ледники и отроги условно пронумеровали и обозначили на картах, время выхода на связь установлено. Рации «Карат-2М» с запасными комплектами питания имелись у каждой группы. Группа Халиева направилась к ближайшему боковому ущелью, а группа Романцова – вверх по леднику Каинды...
Гребень Иныльчек-тау
Группа Романцова обнаружила след через шесть часов, на подходе к седловине безымянного перевала в верховьях того ущелья, которое они выбрали снизу как наиболее подозрительное на восточном участке поиска, западнее пика Сарагоса «5439». След очень нечеткий, засыпанный снегом и еле заметный, наискось по склону. А потом обнаружился и второй, идущий несколько по-другому, более круто, такой же четкости.
– Возможно, шли две группы, почти параллельно, с небольшим интервалом.
– Но могла идти и одна группа, – сначала вверх, а потом вниз.
– Наконец, могла идти одна группа, разделившись на две половины.
– К чему только это делать?
– А по соображениям безопасности! Чтобы не спустить на себя лавину...
Романцов усмехнулся: даже в таком простом вопросе столько теоретических вариантов.
– Да, и это только те следы, которые мы нашли! Могут быть и еще!
– И то многовато для одного перевала. Надо посмотреть на той стороне.
Остатки следов, сохранившиеся под свежим снегом, сходились на седловине. Они обнаружились и за седловиной, но только на коротком снежном участке. Дальше склон резко обрывался провалом, – пропастью огромного цирка заледенелых скал, – таких отвесных, что сверху ничего не просматривалось. С трудом разглядели их сбоку, подойдя к краю с тщательной страховкой: скалы уходили огромной стеной с нависающими участками высотой более полусотни метров. Отдельные маленькие полочки все залиты льдом и увенчаны шапками еле держащегося снега. Предупреждение о частых камнепадах записано на поверхности ледника, под стеной, свежими обломками льда и породы...
– Да, подарочек! «Квазиспуск», ядрена вошь! На километрик!
– Вадим! Они могли пойти здесь на спуск?
– Очень сомнительно! Думаю, что нет! Скорее всего, один след – подъемный, а второй, – спусковой. Конфигурация склона такая! Надо посмотреть, нет ли тура с запиской на скалах выше седловины. В любом случае считаю, что искать их на таком спуске нет никакого смысла, – это и опасно и, скорее всего, напрасно.
– Расходимся связками с подъемом на скалы. Мы идем на запад, вторая связка – на восток. Если что-то найдете, – просигнальте красным. Если нет, – подходите к нам. Мы осмотрим скалы и выйдем на дневную связь.
– Пойдем через вершину? – спросила Лида.
– Я еще не решил. Посмотрю характер склона. Если мы не станем возвращаться на седловину – двигайтесь к нам. Значит, пойдем через вершину. Если мы начнем спускаться – ждите нас на седловине...
Тура на скалах не оказалось и восточнее и западнее седловины.
«Кто же это был?.. Они или какая-то другая группа?.. Может быть, они... Очень может быть...»
Романцов размышлял: «Брать или не брать вершину по гребню? Маршрут не казался сложным для сил его группы, – где-то на 3А-3Б, но что будет там, за вершиной? Конечно, спуск – не подъем, мы пройдем, но... За какое время? Если время преодоления превысит время на обход вершины со спуском на ледник Каинды и подъемом по следующему ущелью, то вся затея с проходом по гребню может оказаться ненужной, вредной и опасной... Как быстрее, – вот в чем вопрос! В этом – мука размышлений... Решай! Решайся!..»