Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя
Шрифт:
– Сколько? – нахмурился я.
– Троих.
– Что с техникой?
– Одна машина уехала, но другая стоит, та, что кухню возит.
– Кухню? Какую кухню? – заинтересовался я.
– На колесах которая…
– Да я понял. Куда она ездит?
– Не знаю. Далеко, утром уезжает, в обед приезжает.
– Ин-те-ресная новость… Так, стемнеет через полтора часа, а пока давайте проработаем план, как мне незаметно пробраться мимо ваших собак в центр села, чтобы ни одна не гавкнула.
– Не знаю, – растерялся Валера.
– Беда, – покачал я головой в задумчивости.
– Немцы Трезора бабы Вали убили, гавкал он, спать коменданту мешал, там можно пройти, – вытащив из воды еще одну рыбину, откликнулся Андрей.
– Много собак постреляли? – спросил я у Валеры.
– Много. Шесть. У дяди…
– Ты мне лучше скажи, как пройти? – прервал я его.
– Не получится, товарищ командир, все равно на чужого гавкать будут. Их, конечно, по сараям попрятали, боятся, что немцы убьют, но все равно…
– Ну раз нельзя идти ночью, пойдем сейчас, на лай днем, я думаю, они внимания не обратят. Огородами пойдем…
В селе стояла рота охранного батальона с командиром роты в качестве коменданта. Я это определил по рассказам мальцов. Из всего состава в поселке находилось едва ли два десятка немцев. Те, что привезли Карпова, уже уехали, а вот сама рота, вернее, почти весь ее личный состав, куда-то подорвались рано утром, надо ли говорить, куда? Думаю, меня ищут или еще кого.
Сообщение о моей вынужденной посадке я передал открытым текстом, так что… Думаю, местные охранные части начальство накрутило нужным способом. Ой-ой-ой, что буде-ет! Не удивительно, что вследствие такого активного поиска местные каталажки у комендатур стали забиваться нашими окруженцами. И опять я виноват.
– …где это? – не понял я.
– Вот тут амбар старый, там никого нет, он дяди Игоря, а он на фронте. Дядя Игорь его давно хотел снести, дырявый он и трухлявый весь, вот-вот рухнет, но не успел. Там вас никто искать не будет, и до мастерской, где наших держат, всего сто метров. Там можно до ночи спрятаться, – пояснял на карте Валерка, с поддакиваниями Андрейки, который тоже комментировал рассказ, не выпуская из рук удочку. Он продолжал создавать атмосферу спокойствия и лени. Если кто посмотрит сюда, то не заметит ничего странного – ну мальчишка, ну рыбу ловит, обычный пейзаж.
– Ага. Подобраться к нему реально?
– Конечно. Сначала через огород бабы Юли, это вон тот, – показал он пальцем на плетень, огораживающий территорию приусадебного участка довольно большого дома. – У нее тыква растет, высокая, там ползком незаметно будет. Потом через плетень нужно перебраться, через улицу, вот там могут заметить, но мы на страже будем и скажем, когда никого не будет. Потом огородами дяди Кирилла, бабушки и потом участок дяди Игоря, а там уже амбар. Из него все видно – и площадь, и мастерскую.
– А вещи? – кивнул я на сложенные аккуратно вещи.
– Так мы и отнесем, кто что поймет? – подумав, сказал Валерка.
– Это вроде как с рыбалки идете?
– Ну да. В котелок рыбу, сидор на плечо, а плащ-палатку свернем. На нас никто и внимания не обратит, тут многие так ходят!
– Ну если только не поймают. Вот что. Вы сперва вещи отнесите, обстановку разведайте, а я подожду. Потом и двинем.
Все получилось так, как мы и планировали. Просчитались только с одним. Был вечер, дневной зной спал, и жители вышли в огороды.
В общем, меня два раза полили и чуть не пропололи мотыгой – бабка подслеповатая попалась. Когда я добрался до амбара, мокрый и злой, меня там уже ждали мальчишки, причем все трое тихонько ухохатывающиеся в кулачки или ладони. Мои перекаты и прыжки по огородам они видели хорошо, думаю, впечатлений набрались на всю жизнь.
– Да-а, на полосе препятствий хуже было, – рухнул я на прошлогоднюю солому.
– Комендант, – сразу тихо сказал Андрей.
Амбар действительно был весь дырявый и просматриваемый насквозь, так что приходилось перемещаться по нему по-пластунски.
Подобравшись к Андрейке, я сдвинул шлемофон на затылок и с интересом посмотрел наружу.
– Который из трех?
У входа в сельсовет стоял легковой «Опель» и три офицера рядом с ним.
– Тот, который худой самый и высокий, – ответил лежавший справа Валера.
– Ага, а остальные?
– Тот, второй который, с животом, это из роты, мы не знаем, кто это. А третий у нас часто появляется, он с кухней ездит.
С третьим было интересно, до офицеров было метров двести, но то, что он скорее всего принадлежит к Люфтваффе, я разобрал. Очень интересно.
– С кухней, говоришь?
– Да, он на мотоцикле приезжал, и пару раз они вместе приезжали, он на мотоцикле и кухня за ним.
Очень интересно. Догадаться, что часть, куда ездит кухня, принадлежит к ВВС, было не трудно, но что это? Аэродром подскока? Судя по привозной кухне, вполне может быть. Но кухня? Судя по виду, она была обычной, на деревянных колесах, человек на восемьдесят – сто.
План уже стал проявляться у меня в мыслях, как из мастерской, которую охранял одинокий часовой, вытолкнули одного из наших и отвели внутрь здания комендатуры.
– На допрос повели. Кстати, заметили, где конвойные ключ брали?
– Нет.
– А я видел. Висит у двери он. Какая беспечность. Видимо, часовой охраняет не только пленных, но и ключ.
– Товарищ лейтенант, а как вы их освобождать будете?
– Завтра узнаете. А сейчас руки в ноги и домой, родители обыскались уже, наверное.
– Ну товарищ лейтенант…
– Никаких ну. Вы своих родителей любите?
– Любим, – кивнули пацаны.
– А теперь представьте, что с ними и с вами сделают немцы, если узнают, что вы мне помогали.