Истребивший магию
Шрифт:
Барвинок впервые за много дней и недель наслаждалась разговором с умными и смелыми людьми, отважными и разносторонними, с широкими взглядами и большими запросами.
Даже присутствие второй женщины не так уж испортило ужин, хотя, понятно, обошлись бы и без нее. Правда, она держалась сравнительно скромно, волхву глазки не строила и вообще не старалась его заинтересовать, хотя было чем, Барвинок не могла смотреть без зависти на ее развитую фигуру, где на месте и пышная грудь, и тонкая талия, и длинные ноги, мускулистые, но вполне женские.
После короткого
Прямой Коготь самолично поил коней, остальные доставали из тюков веревки, обвязывались, на свет появились крюки, железные клинья. Прямой Коготь уже успокоился, определив наконец, что Олег с женщиной не соперники, все время довольно похохатывал, рисовался перед Барвинок и объяснял излишне словоохотливо:
– Все мы когда-то вели скучный образ жизни!.. Климандр был плотником, вот те двое работали в кузнице, Вырвидуб вообще лесорубом, Цветок Ночи – прачкой, а я, стыдно сказать, пахал землю… Но как-то раз до того все осточертело, что бросил соху, плюнул на невспаханную землю, поругался с родителями и ушел куда глаза глядят…
Барвинок спросила сочувствующе:
– Но недолго ходил? Сейчас у вас и кони лучше не бывает, и сами одеты…
Он горделиво оглянулся.
– Кони? Да, это наша гордость. Но нам как раз и нужны сильные и быстрые. Бывает, от них зависит жизнь. Не раз спасала их скорость… Конечно, мы и сами орлы, но сперва пришлось хлебнуть и горя, и просто неурядиц. Зато сейчас вот уже лет пять занимаемся только поисками сокровищ.
– И как?
– Несколько раз попадалось всякое по мелочи, – ответил он скромно, но с выступающей наружу гордостью, – только теперь вот наконец-то жирный кус…
Она кивнула.
– Если у вас подлинная карта, вам повезло просто неслыханно.
– Подлинная, – заверил он.
– Проверили?
– Я не новичок, – ответил он гордо, – в молодости попадался на фальшивках, теперь знаю все трюки, заодно и способы, как не дать себя надуть.
– Амулеты? – полюбопытствовала она.
Он улыбнулся с чувством полнейшего превосходства.
– Это для новичков. Только они станут расходовать драгоценные вещи, где можно обойтись опытом и смекалкой. Словом, на этот раз мы наткнулись на подлинные сокровища! Там, судя по описаниям, сундуки с монетами, ларцы с драгоценными камнями, горы золотой посуды, целые комнаты завалены золотыми кольцами и перстнями дивной работы, серьгами, ожерельями, брошами… Мы станем богаче всех королей мира!
Ему крикнули, что все готово. Прямой Коготь поднялся, красивый и молодцеватый, несмотря на легкую седину на висках, поджарый, кивнул Олегу и еще раз очень по-мужски улыбнулся Барвинок.
– Прощайте! Еще увидимся.
Олег пробормотал:
– Вряд ли.
Прямой Коготь усмехнулся, кивнул:
– Вообще-то мы в самом деле после этой находки собираемся купить дорогие дома, нанять по сотне слуг и больше не скитаться вот так. Так что да, скорее всего, уже не увидимся.
Олег,
– Точно не увидимся.
Прямой Коготь приложил пальцы к шляпе красивым и молодцеватым жестом, остальные дождались, когда он подойдет к ним и возьмется за оставленный ему мешок, только после этого Цветок Ночи встала с камня и тоже вдела руки в широкие лямки своего заплечного.
Барвинок смотрела с завистью, как они уходят навстречу закатному солнцу. Подсвеченные пурпуром горы облаков, пышные и многоэтажные, громоздятся так, что не помещаются даже в небе, мир затих в ожидании прихода ночи, исчезли птицы, эти ложатся рано, но рано и встают, а на другой половинке неба медленно начал проступать из темной синевы бледный, почти прозрачный месяц.
Искатели сокровищ исчезли, а взбитая их сапогами пыль улеглась, покрыв и стебли травы рядом со звериной тропкой.
Олег неотрывно смотрел в огонь, лицо задумчивое, иногда без необходимости помешивал прутиком в костре. Всякий раз с веселым треском взлетали искры, а в крупных багровых углях появлялись и быстро-быстро перебегали крохотные оранжевые и желтые огоньки.
Барвинок сказала с восторгом:
– Вот что значит мужчины!..
Он промолчал, все так же нечто высматривал в огне и тыкал в это прутиком. Красные языки огня подсвечивали снизу его лицо, превращая в странную раскрашенную маску.
– Чего молчишь? – спросила она задиристо. – Завидуешь?
Он чуть-чуть сдвинул плечами.
– Нет.
– В самом деле? – переспросила она. – Лихую жизнь ведут!
– Лихую, – согласился он. – Наверное, ты не знаешь, что «лихая» от слова «лихо». Беда, как говорят в здешних племенах.
Он хмурился, она посматривала покровительственно, в ее удивительных голубых глазах, ясных и невинных, как у ребенка, вместе с сочувствием медленно проступала насмешка.
– Удача улыбается смелым, – напомнила она с лицемерным сочувствием.
Он кивнул:
– Да. А потом долго ржет над ними.
Она нахмурилась, уязвленная, этот зеленоглазый не выглядел быстрым и сообразительным.
– Это шутка?
Он удивился:
– Шутка? Нет, конечно. Я шутить не умею.
– А что же это?
– Наблюдение, – ответил он коротко. Подумал, пояснил несколько тяжеловесно: – Не путай успех с удачей. Свой собственный или чужой. Первое – закономерный плод усилий, второе – случайность.
Она возразила живо:
– В том-то все и дело!
– В чем?
– Успех, – объяснила она, – это нечто долгое и трудное, а когда он приходит, человек ему даже не радуется… или радуется совсем немного, потому что он его ждал, его добивался. И видел, как успех все ближе и ближе. Это как вскопать огород: копаешь и видишь, как все больше вскопанного и как все меньше остается невскопанного. И точно знаешь, когда закончишь… А вот если бы однажды вышел утром на крыльцо, а огород уже вскопан!
Олег нахмурился.
– Как может быть вскопанным, если никто не копал?