Итальянские каникулы
Шрифт:
— Никогда не видела человека, так зацикленного на внешности.
Забыв о наставлении слушаться разума, она дала ему пощечину, чтобы немного отрезвить.
— Мне нравится твое лицо. Я могла бы смотреть на тебя часами. Пойми, когда-то я была замужем за самым роскошным парнем во всей вселенной, и мы оба не знали, куда деваться. Ты прав… я могла бы получить любого мужчину на той вечеринке, но ни один не привлекал меня. И когда я опрокинула тот бокал, совершенно определенно не рассматривала тебя как потенциального отца моих
Трейси почувствовала, как его настроение начинает потихоньку улучшаться, но не спешила заканчивать разговор. Она еще не все сказала!
— Когда-нибудь я состарюсь, и если ты видел мою бабку, наверняка знаешь, что годам к восьмидесяти я, вполне возможно, стану уродливой, как смертный грех. И тогда ты меня разлюбишь? Потому что если это так, мы действительно попали в ужасную беду и выход один — развестись.
— Конечно, не разлюблю. Я не… я никогда…
— Кстати, о дымовых завесах. Я всегда считала, что ты на редкость ясно мыслишь, но даже в самый неудачный день я мыслю куда более здраво. Господи, Гарри, по сравнению со мной ты просто эмоциональный инвалид!
Гарри наконец улыбнулся и при этом выглядел так глупо, что Трейси поняла: кажется, ей удалось пробиться к нему. Ей хотелось поцелуями прогнать его страхи, но у нее оставалось слишком много своих, с которыми стоило бы сразиться. А их неприятности поцелуями не истребишь. Она не хотела провести весь остаток жизни, убеждая мужа в своей любви. И нехорошо, что ее внешность так важна для него. На лице, которое он так боготворил, уже появлялись первые признаки увядания. Что же станется еще через десять лет, когда и на ее тело без слез нельзя будет взглянуть?
— После стольких лет брака мы, кажется, должны были лучше понять друг друга, — заметил он.
— Я не могу так жить. Нужно навсегда исправить то, что было сломано нами обоими.
— Не знаю, как это сделать.
— Нам нужен хороший семейный консультант, вот как! И чем скорее, тем лучше. — Она привстала на цыпочки, впилась поцелуем ему в губы и обернулась к дому: — Изабел! Не могли бы вы прийти к нам?
Глава 18
Обнаженные Изабел и Рен, прижимаясь друг к другу, отдыхали на толстом одеяле под магнолией, с которой свисал фонарик. Изабел задумчиво смотрела на мигающие свечи. Рен коснулся губами ее волос.
— Тяжеловат для тебя?
— М-м… еще минуту.
Смешно, но ей казалось вполне естественным лежать под ним. И странно чувствовать себя в безопасности с этим опасным человеком.
— Кстати, это единственное твое сексуальное предубеждение? Думаю, можно с уверенностью сказать, что теперь и оно в прошлом.
Изабел дремотно улыбнулась.
— Я просто пытаюсь быть вежливой.
— Поступай с другими так…
— Философия, которой я руководствуюсь. Рен хмыкнул.
Она провела пальцем по его спине. Он прижался губами к ее запястью, подтолкнул носом браслет.
— Ты никогда его не снимаешь?
— Это напоминание. — Изабел зевнула и обвела пальцем его ухо. — Внутри выгравировано «Дыши».
— Да, требование оставаться сосредоточенной. По-моему, звучит ужасно занудно.
— Наша жизнь так суматошна, что легко потерять безмятежность. Прикосновение к браслету позволяет мне сохранять спокойствие.
— Одним браслетом дела не спасешь. Я говорю про сегодняшний вечер. И не только про последний час на этом одеяле.
Изабел улыбнулась:
— Зато грибы не окончательно испорчены.
— Только-только.
Рен отодвинулся и лег на бок. Она приподнялась на локте и погладила его по груди.
— Твои спагетти с грибами — просто чудо. Никогда ничего не ела вкуснее.
— Они были бы еще лучше, подай я их на стол на час раньше. Сколько же можно ругаться? Понятия не имею, с чего они решили позвать семейного консультанта.
— Им понадобилась срочная помощь. Собственно говоря, я не настоящий консультант.
— Еще бы! Это ведь ты запретила им заниматься сексом и заставила их поклясться в этом здоровьем детей.
— Но ты не должен был этого слышать!
— Очень сложно оставаться глухим, когда ты в соседней комнате и каждый громогласно требует, чтобы ты не уходил.
— Мы были голодны и боялись, что ты унесешь ужин с собой. Им легко общаться на физическом уровне в отличие от словесного, и на этом они должны сосредоточиться сейчас. Во время ужина они выглядели счастливыми, верно?
— Как только могут выглядеть люди, знавшие, что в ближайшее время им ничего хорошего в постели не светит. Не боишься, что списки, которые ты от них потребовала, только подольют масла в огонь?
— Посмотрим. Кстати, я не успела упомянуть кое о чем, но, думаю, тебя это обрадует.
Она укусила его за плечо, не только чтобы привести в хорошее настроение, но потому что оно оказалось перед самым носом и выглядело особенно соблазнительно.
— Мы некоторое время поживем вместе.
Он поднял голову и с подозрением уставился на Изабел.
— Прежде чем я начну танцевать танго, позволь мне услышать конец истории.
Фонарик чуть покачивался на ночном ветерке. Изабел вздохнула и подняла глаза.
— Завтра утром я перебираюсь на виллу. Всего на несколько дней.
— У меня идея получше. Я перееду сюда.
— Собственно говоря…
— Ты… не может быть!
Он вскочил так резко, что едва не наткнулся на нее.
— Скажи, что ты не пригласила этих двух неврастеников пожить в домике.
— Только на несколько дней. Им необходимо уединение.
— Это мне необходимо уединение! Нам оно необходимо! — завопил Рен, падая на одеяло. — На этот раз я тебя убью. В самом деле убью. Известно ли тебе, сколько я знаю способов отнять у человека жизнь?!