Итальянский след
Шрифт:
– Понимание о чем?
– Обо всем. Даже о законе. Он поступает так, как считает нужным. В полном соответствии с собственным пониманием, что хорошо, что плохо.
– Ты это знаешь или тебе так кажется?
– Я это знаю, – заверил Андрей. – И еще одно… Об этом тоже хватит.
– Они возражают?
– Дали понять. Не о том, дескать, мужики, говорите.
– Хорошо. – Худолей помолчал. – Уж коли ты с ними на короткой ноге… Скажи… Света жива?
– Думаю, да.
– А что они говорят?
– Улыбаются. Гримасничают,
– Это хороший знак?
– Прекрасный. О плохом они не говорят.
– Молчат?
– Исчезают. Как бы оставляют человека один на один с его бедой. Помочь не могут, но им почему-то кажется, что все случилось по их вине, что они допустили промашку.
– А сейчас хихикают?
– Вроде того. И хватит об этом.
– Два трупа – мало, – неожиданно сказал Худолей из темноты заднего сиденья. – Будет третий. Я вот только не знаю чей…
– Не надо тебе этого знать… Кажется, наш друг показался… Это ведь Пияшев? Смотри, садится в машину. Ну, что, идем на обгон?
– Подожди, нужно убедиться, что он едет домой… Мало ли куда может рвануть.
– Тоже верно, – согласился Андрей.
Пияшев ехал не спеша, видимо, день у него был хлопотный, и показывать чудеса водительского мастерства ему не хотелось, если, конечно, у него это мастерство было. А кроме того, он мог в ресторане хлопнуть рюмку-другую, времени у него для этого было достаточно, а образ жизни требовал легкого поддатия.
– Он едет домой, – сказал Худолей. – Во всяком случае, направление держит. Обходим, Андрей, пора, а то будет поздно.
Андрей прибавил скорость, перестроился в правый ряд и на желтом светофоре легко обошел Пияшева. Тот остался дожидаться зеленого, значит, приедет в свой двор позже. Потом будет ставить машину, потом двинется к своему подъезду, может быть, закурит…
– Пять минут у нас в запасе, – сказал Худолей.
– Если остановится еще на одном светофоре, может, получится и пять, – согласился Андрей.
В темный двор пияшевского дома они въехали не торопясь, скользнули вдоль длинного ряда машин, высмотрели просвет и затерялись, исчезли в этом автомобильном месиве. Роскошных иномарок почти не было, белый «Ауди» Пияшева наверняка смотрелся белой вороной. Жили здесь в основном владельцы «Жигулей», «Москвичей» и прочей автошелупони. «Жигуленок» Андрея действительно как бы исчез, и найти его можно было, только хорошенько заприметив место, где он поставлен.
– Третий подъезд, – сказал Худолей, набрасывая на плечо ремень сумки.
– Заперт?
– Я знаю код.
– Он один живет?
– Один. Но бывают гости. Характер деятельности у него такой, что лучше без семьи. Какая баба выдержит, какая одобрит!
– Разные бывают, – умудренно ответил Андрей.
Подойдя к подъезду, Худолей нажал какие-то кнопки, за стальным листом раздался чуть слышный щелчок, и дверь оказалась открытой. Но за ней была еще одна дверь. Однако и она Худолея не смутила – он вынул из кармана пластмассовый стерженек, сунул его в круглое отверстие, и маленькое табло приглашающе вспыхнуло.
Перед лифтовой площадкой стоял маленький фанерный столик. Видимо, здесь положено было сидеть вахтеру, но вахтера не было, причем не было уже давно, не один год – это тоже знал Худолей, посетив домоуправление и задав кучу бестолковых вопросов ради двух-трех действительно важных.
– Вот его квартира, – Худолей положил на стальную дверь свою ладошку и выразительно посмотрел на Андрея – как, мол, тебе это бронированное сооружение?
– Преодолеем, – сказал Андрей и, не останавливаясь, поднялся на один пролет лестницы. Отсюда, через небольшое окно, расположенное внизу, у самого пола, был виден почти весь двор, заставленный машинами. Присев на корточки к окну, Андрей внимательно осмотрел все пространство двора и, убедившись, что белый «Ауди» еще не прибыл, обернулся к Худолею. – Здесь мы его и подождем… А вот и он.
Сквозь затянутое паутиной окно было тем не менее хорошо видно, как во двор въезжала белая машина. Сильные фары, включенные почему-то на дальний свет, резко выделялись среди тусклых фонарей.
– Да, это «Ауди», – подтвердил Худолей.
Машина шла хотя и медленно, но уверенно, видимо, у Пияшева где-то здесь было постоянное место. Так и есть, проехав мимо собственного подъезда, он остановился, вышел из машины, оглянулся по сторонам. Когда проходил мимо фар, Андрей и Худолей еще раз убедились – ошибки не было, приехал именно Пияшев. Он подошел к двум вбитым в асфальт столбикам, между которыми была натянута цепочка, отомкнул замочек, и цепочка упала. После этого вернулся в машину, въехал на свободный пятачок, а выйдя, снова натянул цепочку и повесил замочек.
– Идет, – сказал Худолей, поправляя на плече сумку.
– Пора маскироваться. – Вынув из кармана черный капроновый чулок, Андрей натянул его на голову. Сверху надел кепку с длинным козырьком.
Точно так же поступил и Худолей. Теперь в сумраке подъезда оба были неразличимо похожи друг на друга.
Где-то внизу глухо хлопнула дверь, потом раздался еще один хлопок, более резкий, более близкий – Пияшев миновал вторую дверь.
И тут же взревел лифт.
– Иду первым, – сказал Андрей. – Ты проскакиваешь в квартиру, не задерживаясь. Следом я вволакиваю хозяина.
Каждое движение лифта сопровождалось железным лязгом – вызов, остановка, открывание дверей, закрывание. На третьем этаже лифт остановился, словно наткнувшись на железную преграду, казалось, его остановка вызвала разрыв металла, скрежет невидимых цепей, чуть ли не человеческие вопли. Но нет, все было спокойно. Просто остановился лифт, раскрылись двери, на площадку вышел Пияшев, оглянулся по сторонам. Где бы ни оказывался, он все время оглядывался по сторонам, будто ожидал внезапного удара, нападения или какой-то пакости помельче.