ИТУ-ТАЙ
Шрифт:
Генерал Югатин тяжело откинулся на мягкое сиденье автомобиля, чуть прикрыв глаза. Жутко хотелось спать. Не помогли ни кофе, ни акупунктурный массаж точек, отвечающих за тонус организма. Хотя столь ранние поездки и редки, тем не менее, трудно перестраиваться с привычного режима, коверкая налаженные биоритмы. Попутчик генерала, элегантный мужчина в дорогом коричневом костюме, на-оборот, выглядел возбужденным, но, несмотря на это, сидел непод-вижно, поглядывая в окно.
Автомобиль подъехал к большому четырехэтажному зданию из красного кирпича и остановился в очерченном белыми линиями пря-моугольнике парковки. Телохранитель стремительно выскользнул с первого сиденья на улицу и, быстро осмотревшись, открыл заднюю дверь. Генерал медленно вышел из автомобиля, разглядывая маши-ны, припаркованные по соседству. Две серых "Волги" последней модели, черная "Ауди" с антеннами спецсвязи и синим колпаком проблескового маячка, серебристый "Мерседес-500 SEL".
Из здания вышел высокий широкоплечий молодой человек и стро-гом темпом костюме и, спустившись по ступенькам, ведущим к вхо-ду, подошел к. "СААБу":
– Здравствуйте. Вас уже ждут. Я провожу…
Генерал кивнул и, наклонившись к открытой двери, негромко про-изнес:– Выходите, Александр Петрович, мы прибыли.
Человек в автомобиле нерешительно выглянул наружу, словно оце-нивая окружающую обстановку. Довольный увиденным, он улыб-нулся и медленно вышел из салона. Генерал, наблюдавший за ним, усмехнулся:
– Не беспокоитесь, господин Батырев, здесь вы в абсолютной безо-пасности. Поверьте мне…
Пенсионер Лагутин проснулся почти сразу после погружения в сон и теперь лежал в темноте с широко раскрытыми глазами, при-слушиваясь к затихающему звуку, разбудившему его. Сердце бе-шено колотилось в груди, распространяя дрожь по всему телу. Ла-гутин облизал пересохшие губы и, восстанавливая дыхание, зат-равленно осмотрелся. В комнате было темно, за окном – ночь. Причиной его пробуждения был не страшный сон. Нет, наоборот, сегод-ня сны обещали быть даже добрыми – Лагутин видел себя в детстве. Это пришло позже, ворвалось в сновидение яростным ураганом, криком боли и отчаяния, зовом о помощи. Кто-то из них умирал где-то, совсем рядом, агонизируя напоследок своим слабеющим энергополем. Кто же?
Подобное ощущение последний раз Лагутин пережил, когда погиб в 67-м Умник. И еще много раз до этого, в пятидесятых, особенно в тот день… Тогда это чуть не выжгло ему нервную систему – несколь-ко энергетических импульсов большой силы обожгли его душу обли-чающими языками невидимого пламени. Со временем "ожоги" про-шли, но это ощущение Лагутин запомнил на всю жизнь, даже при-думав ему название – "Последний Крик". Но это было тогда! Значит, сейчас это кто-то из их пятерки, больше некому. Телефонный звонок прозвенел в коридоре, будто подтверждая его предположе-ние.
– Слушаю…
– Хорошо слушаешь? Предсмертные вопли слышал?
– Кто это?
– Медведь, это Хан. Просыпайся уже.
– Я не сплю.
– Значит, слышал?
– Слышал… Кто это?
– Пока не знаю, но очевидно, что кто-то из наших. Причем, если я не ошибаюсь, это уже второй. Не ты, не я, значит, это либо Ловкач, либо Циклоп, либо Лесник.
– Боже… Мне показалось… что это был Лесник, хотя я не уверен. А тогда, в первый раз, похоже – Циклоп…
– Да? Значит, скорее всего, это они. Я сейчас разыщу Ловкача, нужно встретиться.
– Когда?
– Как можно скорее. Я перезвоню тебе через десять минут, сиди у телефона.
Медведь зябко поежился, осматриваясь вокруг. Хан почему-то выбрал именно это место – заброшенный сектор одного из парков на самой окраине Москвы. Очень странный выбор. Здесь все напоми-нало погребальный сад в древнем "городе Мертвых", виденном Ла-гутиным недавно по телевизору: серое, помутневшее от времени озе-ро с заросшими тиной прибрежными плитами, старые клумбы с про-шлогодними, полусгнившими под снегом, цветами. Более унылое место просто трудно себе представить, оно очень сильно подавляло и без того издерганную психику. Последние годы почти уже принес-ли долгожданный покой и уверенность, что все позади. Оказывает-ся, нет. Последние несколько часов опять всколыхнули самые мучи-тельные страхи и предчувствия. "Циклоп и Лесник мертвы. Что же это делается? И как этот дьявол, Хан, нашел его? Это просто неверо-ятно, через столько лет…".
Медведь поискал глазами место, куда можно сесть, и неторопливо направился к одинокой скамейке, стоявшей неподалеку, на обочине одной из клумб. Пока он шел, рука нащупала в кармане плаща ше-роховатую поверхность рукоятки пистолета. Он приобрел это ору-жие несколько месяцев назад, когда вдруг почувствовал смутное бес-покойство, не обусловленное какими-либо конкретными причинами. Купить сейчас оружие в Москве было несложно, особенно если имеешь деньги и кое-какие связи. Из всех предлагаемых образцов Медведь выбрал австрийский "Глок", облегченный пистолет, имею-щий надежную репутацию на рынке контрабандного оружия. Те-перь это изделие австрийских оружейников приятно отягощало кар-ман Лагутина, внушая какую-то необъяснимую уверенность, кото-рую не мог обеспечить ему слабеющий со временем Дар.
Медведь тяжело опустился на трухлявую скамейку и, закрыв гла-за, стал неторопливо сканировать местность. Если бы кто-нибудь из ранних посетителей парка прошел сейчас мимо, то наверняка бы подумал, что этот пожилой человек, откинувшись на грязную после ночного дождя скамейку, вспоминает былые годы. На самом деле "старик" не грезил о прошлом. Воспоминания всегда пробуждали в нем страх. Сейчас он кропотливо составлял карчу своих ощущений, группируя окружающие его излучения по степени их потенциаль-ной опасности. Но его усилия были напрасны, вокруг никого не было. Даже птиц и бродячих собак. На редкость унылое место. Воспомина-ния все-таки проскользнули из кладовых памяти, воспользовавшись тем, что отсутствие людей и нелюдей позволило Медведю хоть на мгновение расслабиться за последние несколько часов. Он продол-жал сидеть, не открывая глаз, зная, что все равно почувствует, если кто-то появится в парке.
"Нужно было давно бежать отсюда. Давно. Одному, а не тащить за собой хвост из этих выродков". ВЛАСТЬ и БОГАТСТВО. Мед-ведь уже давно не чувствовал внутри топ пружины, которая толкала его вперед. Только усталость и желание отдохнуть, наконец, от этой изматывающей тетки. Сегодня погиб Лесник. Для него этот забег подошел к концу. Но ведь кто-то наверняка помог ему в этом. Эргом не может умереть вот так, вдруг, случайно. Тем более что это был второй труп за последние две недели. К черту!!! Нужно было бежать, бежать, бежать. Сколько раз тогда, пятьдесят лет назад, он прокру-чивал в голове планы бегства. Делал это у себя в ванной, экраниро-вав голову самодельным шлемом со свинцовой обкладкой, надеясь, что это избавит его от возможного "мысленного контроля". Ходили слухи, что среди эргомов Второй волны есть и такие – "слухачи", способные влезать в разум человека, читая его, словно открытую книгу или сокровенный дневник. Медведь не верил в то, что они могли брать большие расстояния, даже с помощью "Большого Уха", спрятанного в одном из московских ангаров, принадлежащих МГБ. Он и сам был способен определить эмоциональное состояние собе-седника с точностью до визуальных образов, возникающих у того в голове. Но это отнимало уйму энергии и срабатывало только при непосредственном контакте. В радиусе десяти метров он мог лишь чувствовать побуждения человека – гнев, недоверие, агрессию, симпатию… Свыше этого расстояния фокус терялся, и удавалось лишь улавливать смутные тени далеких чувств. Но слухи ходили, и исклю-чать подобную возможность было нельзя. Поэтому Медведь наде-вал на голову эту мысленепроницаемую кастрюлю и думал, думал, дума и. То, что их, эргомов, не отпустят за стены Института, было очевидно: слишком большие вложения средств и времени, слишком высокий уровень секретности и важности данной программы, с ниш-ком большие возможности даны были им, чтобы позволить затем направить их на реализацию каких либо других планов, не посвя-щенных реализации Проекта… Мерным попробовал бежать Филин, затем Витязь и Комар. А потом, в один из вечеров, раздался в пространстве этот ужасающий "Последний Крик", означающий смерть неудачливых беглецов и оглушивший и парализовавший оставшихся в живых эргомов. Медведь тогда мучительно искан выход из сложившейся ситуации, но Случай все решим за него. Смерть Вождя послужила отправной точкой в осуществлении намеченного плана. С Медведем связался Оберон и сам предложил побег. Как он выразился – "эксфильтрацию из зоны повышенного внимания силовых ведомств". Медведь понял – вот он, единственный шанс! Из этой мясорубки живыми их вытащить могли только ИВАН и Оберон. Все остальные варианты были заранее обречены на провал. И он согла-сился, совершенно потеряв голову от страха за свою только начинав-шуюся жизнь, за свои новые способности, которые открывали ему возможность по-новому прожить эту жизнь. Но все с самого начала пошло не гак, как хотелось. Оказалось, что план побега вынашива-ется среди эргомов уже давно, и некоторые даже набрались смелости объединить свои чаяния на свободу. В Отделе появилась тайная группа, которая намеревалась не только преодолеть силовые засло-ны Института, но и продолжать затем действовать вместе, исполь-зуя многократно усиленные совместным намерением потенциалы эргомов. Медведь не знал всех этих подробностей, и это незнание сделало его жертвой обстоятельств, которые совсем не входили в его планы. Оберон все сделал, как обещал: тех эргомов, которые хотели бежать, вывезли за пределы охраняемой спецзоны Института на ав-тобусе с зашторенными окнами, в сопровождении трех вооружен-ных охранников. Автобус должен был перевезти их в пригород, отку-да, согласно договоренности с Обероном, всех эргомов должны были вывезти в безопасное место, снабдив необходимыми документами. Но ощущение близкой свободы сыграло с беглецами дурную шутку. Они решили воспользоваться случаем, твердо решив жить теперь только по своим правилам. Перед Обероном у них не было никаких обязательств, а об обязательствах Медведя никто из них не шал. Все охранники были умерщвлены в сечение нескольких секунд, и группа из шести эргомов бесследно растворилась в этом огромном муравей-нике под названием Москва. Медведь был в шоке, но дело было сде-лано и ему ничего не оставалось, как принять все как есть, и нести с собой из года в год этот тяжкий груз измены и предательства людям, которых он безмерно уважал, перед которыми преклонялся. Но эти уроды с маниакальной жаждой ВЛАСТИ все сделали по-своему. Что ж, за все нужно платить, и за "бессмертие" тоже. Это правильно. И вот, скорее всего, процесс погашения задолженности уже начался: Циклоп и Лесник. Кто следующий?
Медведь почувствовал, как все тело охватывает мелкая отврати-тельная дрожь, не связанная с утренней прохладой..
…Дед заставил его снять всю одежду и сложить рядом, около ог-ромной туши убитого медведя, лежавшей в невысокой зеленой траве, подмятой этим массивным мертвым телом.
– Все скидывай, Сашка, не боись, не замерзнешь.
Мальчик снимаете себя куртку, рубашку, брюки, дрожа не столько от утренней прохлады, сколько от страха и возбуждения.
– Подойди сюда.
Дед склоняется над медведем и достает из поясного чехла большой охотничий нож. Хищное лезвие бликует в солнечных лучах, которые стекают по острию, словно золотистая кровь.