ИТУ-ТАЙ
Шрифт:
Максим помнил. Шаги духа за частоколом. Его настойчивые гро-моподобные удары в ворота. Шипение, свист, вой… Свист… Нежный, невероятно привлекательный мелодичный звук, дурманящий мозг таинственными аккордами, проникающий в самые отдаленные уча-стки разума, пронизывающий до костей… Это было больше чем звук. Это был Зов, резонирующий на темных участках души, погруженных в тень сознания.
– Да, я помню.
– Это был темный Дух. Он пришел за тобой и почти уволок с собой тогда частичку твоей души. Он очень спешил, потому что знал – если ты попадешь к нам, ему будет очень трудно добраться до тебя вновь. Поэтому он и вел себя так агрессивно и яростно. Араскан и Шорхит удержали тебя, потому что время твоего решающего поединка с этим Духом еще не пришло. Теперь ты получил время, необходимое, чтобы научиться многим вещам, которые помогут тебе в будущем выстоять в поединке с ним. А он обязательно состоится. Этот Дух никогда не оставит тебя в покое. Он будет преследовать тебя до тех пор, пока не уничтожит тебя такого, какой ты есть. Поэтому, чтобы противостоять ему, ты должен измениться, стать другим. Но на это у нас уже почти не осталось времени, поэтому тебе нужно измениться сразу. А для этого тебе необходимо умереть. Мы все умирали когда-то. Я делал это очень много раз. Вам еще предстоит эта пытка. Но другого выхода для тайшинов нет. Для того чтобы стать одним из нас, ты должен умереть для мира людей. Айма умерла, когда убежала в лес и бродила там, среди деревьев, трое суток. Лес убил ее, и Шорхит нашел там совсем другого человека, а не ту девочку Айму, какой она была еще несколько дней назад. Внешне она осталась такой же, но внутри… Унген умер несколь-ко лет назад. Им, также как и тобой, овладела очень странная болезнь. Он бился в беспамятстве, постоянно плакал и визжал. Позже он стал вести себя вообще просто ужасно: впадал в безумство и выкрикивал имена кермосов, с кем-то разговаривал, раскидывал руки и вертел головой. Все это указывало на то, что он тоже имел благоприятную по-чву для того, чтобы стать шаманом, как и его дед. Духи обычно очень сильно давят на потенциального шамана. Недаром говорят: "Тенгри аны пастит" – "Небо его давит, призывает". Тайшины обычно исполь-зуют для подобных случаев свои специфические методы, но Шорхит, помимо того, что он тайшин, еще и шаман. Поэтому он решил приме-нить старинный обряд камов. Мы отнесли Унгена на вершину одной горы и оставили там среди берез. Он должен был либо умереть, либо обрести власть над духами. Мы были очень рады, застав сто три дня спустя живым и полностью здоровым. Он лежал под березами на бе-лом тканом покрывале. Шорхит сказал, что это добрый знак – волшеб-ная хозяйка горы поила и кормила его все это время и отгоняла злых духов, которые нападали на него в темноте и жевали его руки и ноги. Теперь настало твое время, Максим. Для начала ты сделаешь один небольшой шаг в этом направлении – ты лишишься собственного имени. Мы будем называть тебя как-нибудь по-другому. Имя "Максим" останется для людей, но оно уже не будет сдерживать тебя. Итак, какое же имя ты выберешь?
Максим озадаченно посмотрел на Унгена и Айму. Те растерянно пожали плечами. Айрук усмехнулся:
– Это имя должно "смазать" твою историю, лечь поверх нее подоб-но маске. Оно ни к чему тебя не обяжет, но будет означать остановку в непрерывности твоей обычной жизни. С этого часа пойдет другой отсчет времени. Смена имени и последующий за ней Толчок вызо-вут спазм, который установит новую вибрацию в твоем теле. Итак, выбирай, у тебя есть минута.
Максим лихорадочно соображал, но в голову при этом лезли лишь какие-то идиотские прозвища и клички.
Айрук встал и, отряхнувшись от песка, налипшего на серый бала-хон, пошел в направлении небольшой скальной возвышенности, омы-ваемой бурлящей водой. Ровно через минуту он уже стоял на самой ее вершине.
– Ну что, придумал?
Максим нахмурился и, вздохнув, крикнул в ответ:– Мало времени, не могу сосредоточиться.
Айрук рассмеялся и помахал ему рукой, приглашая к себе. Мак-сим еще раз посмотрел на друзей, словно ожидая от них поддержки, но было видно, что те сами сильно растерялись, не зная, чем ему помочь.
Когда он залез на возвышенность, Айрук сидел на самом ее краю, свесив вниз ноги. Жестом руки он показал на место рядом с собой. Отсюда открывался удивительный, захватывающий дух пейзаж. Мальчик медленно подошел и осторожно сел на траву, рассматри-вая мелькающие внизу стремительные волны Катуни.
– Видишь ли. Максим, твоя заминка объясняется тем, что в твоей голове слишком много мыслей. Эта галдящая орава постоянно пута-ет тебя, заводит в тупик. На самом деле в тебе не одно, а очень много "Я", и каждое хочет получить новое имя. Тебе нужно измениться. Найти свое настоящее, истинное "Я". Скоро ты поймешь, что все мысли, которые сейчас роятся в твоей голове, на самом деле тебе не нужны. Только тогда ты обретешь последовательность и четкость восприятия. Тебе нужно сменить ритм, который ведет тебя по жиз-ни. А для этого тебе нужен Толчок, и не один. Чтобы добиться чего-то действительно стоящего, тебя нужно безжалостно Толкать. Но сделать это может лишь тот, кто уже сам добился состояния, когда мышление становится четким и ясным, а действия – последователь-ными и гармоничными. Я один из таких людей. Я изменю ритм в твоем теле и задам ему новый. Я стану для тебя чем-то вроде "крест-ного отца". Поэтому я сам придумал тебе имя. Оно будет перекли-каться с одним именем из древней легенды, которая повествует о богатыре Сартакпае и его сыне, богатыре Адучи-Мергене. Унген дол-жен знать эту легенду, и если ты попросишь его, я думаю, он не отка-жет тебе, рассказав ее всю. Она пришла мне в голову сегодня, когда ты сказал, что очень любишь Катунь. Согласно этой легенде, Катунь вел к ее слиянию с другой рекой богатырь Адучи-Мерген. Мне будет забавно называть тебя именем, которое связано с именем этого древ-него воина. Другого ведь все равно нет? А следовательно, мы будем звать тебя Адучи, и я искренне надеюсь, что первый Толчок не вызо-вет у тебя ни обиды, ни страха.
Максим вдруг понял, что сейчас произойдет, но было уже поздно что-то изменить. Сильная рука Айрука подтолкнула его в спину, и он с истошным криком полетел вниз, в бурлящие волны обжигающе ледяной Катуни.
Сумерки. Адучи проспал весь день. Проснувшись, он откинул полог палатки и выполз наружу. Солнце еще не исчезло, но уже склонялось к закатной линии, зависнув оранжевым диском над горизонтом. Унген все еще спал, уткнувшись лицом в синее одеяло, разложенное на дне палатки. Айрука нигде не было видно. Адучи осмотрелся. Поблизости, в нескольких десятках метров, шумела холодная Катунь. В этом месте она образовывала несколько притоков, которые обуздывали бешеный нрав этой горной реки, гася инерцию течения и омывая неспешными уже потоками заросшие кустарником островки. С другой стороны от палатки располагалось небольшое озерцо, берега которого покрывали редкие камышиные заросли. Заходящее солнце бросало на поверхность озера последние пурпурные лучи. Близилась ночь. Нужно было разводить костер.
Отсутствие Наставника не беспокоило Адучи. В последнее время Айрук часто заводил их с Унгеном в предгорные холмы или таежные лесополосы и оставлял в одиночестве, предоставляя самим себе, иногда даже на несколько суток.
Легкий запах дыма коснулся чуткого обоняния. Адучи улыбнулся и позволил своей интуиции вести себя вперед. По пути пришлось два раза переходить ледяные ручьи с илистым дном. Вечером вода казалась намного холоднее, чем днем, и прикасаться к ней было уже совсем неприятно.
Айрука он нашел неподалеку, у подножия огромного поросшего густой растительностью холма. Тайшин сидел перед небольшим костром. Отсветы огня метались по всегда безмятежным застывшим чертам маски, которая сразу же повернулась в сторону ствола большого кедра, за которым стоял, спрятавшись, Адучи.
– Проснулся?
Мальчик вышел из-за укрытия. Его уже не удивляло сверхъестественное чутье Наставника. Обычный человек ни за что не смог бы увидеть мальчика, прижавшегося к шероховатой коре огромного дерева в сгущающихся сумерках. Айрук мог. Его просто невозможно было застать врасплох. Поэтому Адучи никогда особенно не обольщался на этот счет.
– Как ты меня заметил? – он подошел к костру и присел прямо на землю. – Я старался двигаться бесшумно, как ты меня учил. Ветер дул в мою сторону. Как?
Айрук поднял обе руки и закрыл пальцами глаза, уши и нос маски.– Зрение, слух и обоняние очень легко ввести в заблуждение. Поэтому никогда не полагайся только на них. Всегда имей в резерве что-то еще, что поможет тебе, если эти чувства тебя подведут. Тайшин должен чувствовать мир. Понимаешь? Чувствовать всем своим телом, в котором глаза, уши и нос – только отдельные элементы. Почувствовать должно что-то внутри тебя, уловить волны внутренней сущности окружающих вещей. Только тогда ты сможешь уверенно действовать в любой ситуации. Тайшин должен практиковать необычные для людей способы восприятия. Если ты будешь рассчитывать только на свои, пусть и тренированные, сверхчувствительные органы чувств, привычные и известные людям, любой человек сможет обмануть тебя. Именно в этом преимущество тайшинов – в необычных способах восприятия. Вот, например, сейчас ты чувствуешь чье-нибудь постороннее присутствие?
Адучи стремительно обернулся, но никого не увидел. Темнота уже сгустилась настолько, что в нескольких метрах лишь смутно различался бесформенный кустарник. Не помогло и периферическое зрение, которому начал обучать его Айрук. Отсветы от костра мешали уловить постороннее движение. Ориентироваться по запахам мешал ветер. Он позволял уловить только те запахи, которые приносил с собой. Это всегда сужало спектр ощущений. Вот и сейчас это были только запахи листвы и реки. Больше ничего. Адучи прислушался. В последнее время его слух стал воспринимать настолько тихие звуки, что позволял услышать при определенной концентрации шум крыльев птицы в десятках метров над землей. Сейчас он различал лишь шорох травы, шелест ветвей, царапающих друг друга листвой, дуновение ветра, плеск текущей воды. Никого.
Адучи посмотрел на маску Наставника, пытаясь проследить направление его взгляда, но Айрук сразу уловил этот маневр и демонстративно завертел головой в разные стороны.
– Ничего не чувствую, – хмуро пробормотал Адучи.
Айрук пожал плечами, мол, нет и нет. Вдруг из-за того самого кедра, за которым еще недавно прятался сам Адучи, послышался радостный вопль, и к костру вылетела заостренная палка, воткнувшись у самых ног Наставника. Оттуда выскочил Унген, торжествующе взирая на раздраженного друга.