Иван Царевич и Серый Волк

Шведов Сергей Владимирович

Между прочим, вкус у Кощеевых яблок был отвратительным, это Иван отметил ещё вчера, и если под водку вчерашняя половинка проскочила в Царевичев желудок без больших усилий, то сегодня, несмотря на голод, ему с большим трудом удалось дожевать четвертинку. Кляев, однако, съел целое яблоко с аппетитом и даже потянулся за добавкой, но продолжению трапезы помешал шум, долетевший сверху.

– Вроде трамвай прошёл. – Надо найти канализационный люк, – предложил Васька. – И через этот люк выбраться наружу. – Как ты его найдешь, – усомнился Царевич, уныло разглядывая несокрушимые стены. – По запаху, – сказал Кляев, застёгивая сумку.

Мысль показалась Царевичу разумной. Не то, чтобы он был любителем специфических

ароматов, но в нынешнем их положении кочевряжиться не приходилось. Кляев шел впереди, шумно втягивая ноздрями большого носа воздух. Царевич же наоборот старался дышать как можно меньше, ибо Кляев на удивление быстро отыскал нужную дорогу, и не приходилось сомневаться, что они попали именно туда, куда стремились.

Мучения Царевича, впрочем, были непродолжительны, миновав полноводный ручей городских стоков, искатели приключений действительно наткнулись на лестницу в десятка полтора каменных ступеней, которая вела наверх. Да и специфический запах здесь ощущался гораздо меньше. Лестница привела друзей в подвал жилого дома. Покрутившись по подвальным помещениям, Кляев уверенно заявил, что жильё это не коммунальное, а частное, и принадлежит оно какому-нибудь буржую, разбогатевшему на страданиях народных. Царевич не то чтобы не сочувствовал народным страданиям, но и Кляевской классовой ненависти к представителям российского капитала не разделял. Впрочем, место для дискуссий было самым неподходящим, и Царевич решил отложить перевоспитание Кляева в духе либеральных ценностей до лучших времён. В любом случае, появление в доме, неважно пролетарском или буржуйском, двух посторонних субъектов вряд ли доставит радость хозяевам. Чего доброго заподозрят в покушении на имущество, и к статье за похищение яблок добавится ещё и статья за проникновение в чужое жилище с недобрыми намерениями.

Кляев, продолжая играть взятую на себя роль проводника-следопыта, вывел утомившегося Царевича в горние выси. В смысле – на свет божий. А свет этот падал из узких окон помещения, которое, скорее всего, служило хозяевам кладовой для всякой рухляди. Задерживаться здесь не имело смысла, и Царевич выскользнул вслед за Кляевым в коридор. Откуда-то справа слышались приглушенные голоса. Царевич указал Ваське глазами налево, где по всем приметам должен был находиться выход, но упрямый Кляев Ивановой мимике не внял. Крадучись он пошёл именно направо, рискуя оказаться в положении застигнутого на чужой жилплощади вора. Голоса становились всё отчётливее, Царевич легко разобрал целую фразу, удивившись несказанно при этом её содержанию.

– А я вам говорю, что это Верка наняла Кляева, чтобы сорвать нам выгодную сделку.

Царевич узнал говорившего – Валерка Бердов, да и голос собеседника мастера детективного жанра был ему знаком. А услышав этот голос, Иван без труда опознал и дом, где ему доводилось бывать пару раз по протекции Шараева. Дом принадлежал столпу губернского общества Леониду Петровичу Костенко, про которого бяки, а может и не только бяки, распространяли нехорошие слухи, вплоть до того, что называли видного коммерсанта, вхожего в мэрский и гу6ернаторский кабинеты, главарём местной мафии. Царевич клеветническим слухам не верил, а точнее не придавал им значения: ну кто, скажите, ныне из имеющих деньги и власть без греха. Костенко, по мнению Ивана, был не лучше и не хуже других. Увы, этому лестному для Леонида Петровича мнению именно сегодня суждено было подвергнуться серьёзному испытанию.

– Мне товар нужен, Бердов, а не оправдания. По вашей с Шараевым вине сорвана сделка и практически провален канал сбыта, суливший немалые барыши.

– Вряд ли шоферюга видел нашего клиента, – возразил третий голос, принадлежащий, конечно же, Шараеву. – Да и Вероника здесь, скорее всего, ни при чём. После инцидента на пустыре она зализывает раны.

– По-твоему, и вмешательство Матёрого исключается? –

Скорее всего, мы имеем дело с чистой самодеятельностью дворового полудурка, который что-то случайно увидел, что-то подслушал и решился на совершенно идиотское предприятие по собственному почину.

Услышав из уст Шараева столь нелестное о себе мнение, Кляев, однако, не обиделся, а весело подмигнул Царевичу.

– Остаётся только удивляться, как это полудурку, – последнее слово Костенко произнес нажимом, – удалось обмануть целую армию охранников, которую мы задействовали на время проведения операции. – Мы исходили из того, что против нас будут работать профессионалы, – обиженно закрякал Шараев. – А от дураков и дилетантов защититься просто невозможно. – Откуда Кляев узнал о товаре? – Скорее всего, от первичных структур Вепря и Михеича. – А нельзя ли как-то урегулировать этот вопрос?

– Увы, мы делаем все, что можем, но в первоструктурах очень сильна тяга к алкоголю, и стоит только нашим знакомым принять хотя бы малую дозу, как они тут же возвращаются в первородное состояние, сохраняя при этом, к сожалению, в памяти кое-что из пережитого в другом образе. А что у трезвого на уме, то у пьяного, как известно, на языке.

– Неужели против этого нет лекарства? – Лекарство есть, но это ни много, ни мало как человеческая кровь. В нашем мире их безопаснее поить водкой. – Для кого безопаснее?

– Для нас не в последнюю очередь, Леонид, ибо упыри, напившись крови, становятся просто неуправляемыми. Ты же знаешь, что в том мире за Михеевым и Вепревым числится масса неприглядных дел. Не хватало еще, чтобы они разгулялись в мире нашем. К сожалению, мы и так уже встревожили многих, включая Царевича. – Какие меры приняты для его нейтрализации? – спросил Костенко. – В том мире мы уже накинули ему хомут на шею, но пока его не удается приручить в мире нашем. Ты же знаешь, как его стережёт Вероника. Пока что с ним в контакт сумела вступить только нимфа Лесси, но это уже без всякого нашего участия. Я же тебя предупреждал, Леонид, не надо кормить даму яблоками, а теперь нам придется возиться с Лариской. Куда, интересно, твой Синебрюхов смотрит?

– Это моя вина, – смущённо закашлялся Костенко. – Хотел развлечь женщину. – Пока ты развлекаешь женщин, Леонид Петрович, – желчно заметил Шараев, – мы рискуем потерять контакт с Царевичем, который один знает дорогу к источнику с живой водой.

Ивану очень хотелось заглянуть в комнату и воочию убедиться в том, что его слуховые галлюцинации имеют ещё и вещественную основу. То, что он слышал, могло быть только бредом, и ничем иным оно быть просто не имело право. В принципе, Иван готов был уже публично объявить себя сумасшедшим, лишь бы только существующее вне нашего сознания бытие приобрело свои прежние сугубо материалистические формы. Увы, реальность продолжала сопротивляться усилиям Царевича голосами всё тех же людей, которых Иван доселе считал сугубыми прагматиками, напрочь лишёнными каких бы то ни было склонностей к фантазерству. – Наталья должна соблазнить Царевича в нашем мире, – дал свою рекомендацию Костенко.

– Она уже пыталась это сделать, – напомнил Шараев. – Именно с этого мы и начали свою операцию. Кто мог тогда предположить, что с его женой тоже происходят метаморфозы. Впрочем, мы многое тогда не знали, так что винить некого. – А как Царевич попал в тот мир да ещё в жеребячьем обличье? – спросил Бердов. – Это тоже, между прочим, загадка, – вздохнул Шараев. – Конечно, всё обернулось нам на пользу, но подумать здесь есть о чём. Возможно, яблоко он получил от жены, возможно – от Лариски Синебрюховой. – Надо поймать Царевича, – сказал Костенко. – Поймать, это еще полдела, – задумчиво протянул Шараев, – Нужен сексуальный контакт с Наташкой, чтобы в том мире Жеребец стал послушным орудием в руках Семирамиды. К сожалению, Царевич от контакта уклоняется.