Иван Царевич и Серый Волк
Шрифт:
– Устранить десяток другой конкурентов? – догадался лорд Базиль. – Лично я с дорогой душой. Я с детства чувствую в себе задатки скульптора. А в последние годы меня замучила идея создать аллею славы российских олигархов.
– Это интересная мысль, – оживился Василевич. – Особенно если к олигархам прибавить некоторых сотрудников президентской администрации.
– Не возражаю, – великодушно согласился Кляев. – Так я могу рассчитывать на вашу помощь? – обрадовался Василевич. – Этот вопрос мы утрясём позднее, – оборвал сладкие мечты пролетария и олигарха Царевич. – Мы уже у цели.
Навстречу парламентерам двигался солидный отряд чертей во главе со знакомым уже Ивану «маршалом». Тем самым, что разоружал их в заколдованном замке. На боку у «маршала» болтался на тонком ремешке Кляевский маузер. Васька, при виде революционного оружия на боку у явной контры даже зубами скрипнул, но в истерику не ударился, проявив недюжинную выдержку бойца невидимого фронта. – Мы к его сиятельству, – сказал Царевич, – для конфиденциального разговора.
Черти в два счёта обезоружили парламентеров и, окружив плотным кольцом, повели апартаменты князя Зла, которым вообразил себя Пётр Семёнович Куропатин. – Говорил же ему, пей меньше, – вздохнул Василевич, оглядывая рогатую и хвостатую охрану. – А почему они не зелёные?
– Им по статусу не положено, – усмехнулся Кляев. – Зелёный у нас сам Вельзевул.
Возможно, Василевич и предполагал увидеть изменения в облике старого подельника, но не до такой же степени безобразия. Если бы не расторопный Кляев, придержавший перетрусившего олигарха, то вполне мог случиться конфуз на глазах сиятельного лица, в смысле сиятельной морды, ибо назвать лицом подобную образину было бы слишком смело. К удивлению Царевича, напротив развалившегося в гигантском кресле хозяина сидел баран Роман в сильно, однако, изменённом виде. Судя по всему, процедура обратной метаморфозы, прервавшаяся на самом интересном месте, отразилась на нём в меньшей степени, чем на козле Ательстане Синебрюхове и пятёрке баранов-охранников. Роман был всё так же золотрун, размерами не уступал Вельзевулу, но ноги, руки, туловище и даже лицо имел вполне человеческие. Правда, на голове его по-прежнему красовались рога. Не приходилось сомневаться, что эти двое нашли общий язык, в том смысле, что оба лыка не вязали.
– Е моё, – ужаснулся Кляев принюхиваясь. – Что они пьют! Это же чистой воды денатурат. – Не тронь, зараза, – рыкнул на Ваську Вельзевул. – Пасть порву. – Пётр Семенович, – ахнул Василевич, опознавший, видимо, своего знакомого по голосу, – что же это ты с собой сотворил? У тебя же белая горячка.
– Ты, Юра, не пыли, – покачал пальцем с чудовищным когтем Вельзевул. – Я князь Зла, гений Тьмы. Сожру тебя, понимаешь, и не подавлюсь.
– А дела? – забеспокоился олигарх и даже понизил голос. – Ты что, забыл, пьянь, что всем мне обязан?
– Ты меня не уважаешь, Юра, – вздохнул Вельзевул. – А зря. Это ты там олигарх, а здесь у меня ты – тьфу. Дыхну перегаром, и нет тебя.
И, надо сказать, Пётр Семенович действительно дыхнул, и если бы не расторопность Кляева, то гореть бы олигарху Василевичу синим пламенем. – Видал, – захохотал Вельзевул. – А ты говоришь – белая горячка.
Василевич икнул и, вылупив глаза, уставился на Царевича: – Мы что же, действительно в аду?
– Ну а где же ещё, – заржал жеребцом Вельзевул. – Я всегда тебе говорил, Юра, что жадность фраера погубит.
Олигарх открыл было рот, но встретившись с налитыми кровью глазами монстра, тут же его и закрыл. В эту минуту ФСБ не казалась ему такой уж страшной и опасной организацией, чтобы для нейтрализации её действий спускаться в ад. Царевич искал глазами Золотой шлём и, наконец, обнаружил его в дальнем углу комнаты на изящном столике. Иван упоминал об этом шлёме в романе «Заколдованный замок», но точного описания не давал по той простой причине, что королевич Жан до этого чуда магической техники так и не добрался. А вот теперь писателю самому приходится расхлёбывать кашу, заваренную его героем. Как всё-таки сложен этот мир. Между прочим, Золотой шлем, скорее всего, был изготовлен не из золота, а по внешнему виду он напоминал шлём мотоциклетный. Сделан он был действительно для человеческой головы, и рогатая башка Вельзевула в нём не поместилась бы. От шлёма исходило слабое свечение синеватого цвета и невидимые волны, вызывающие чувство беспокойства. Хотя не исключено, что Царевичево беспокойство было вызвано не Золотым шлёмом, а мучительными раздумьями по поводу его использования в своих целях. Магическая игрушка могла повести себя совсем не так, как предполагал Царевич, что обернулось бы неисчислимыми бедствиями. Но в любом случае шлём надо было у Вельзевула изъять, а самого князя Зла привести в пристойный то есть человеческий вид. – Эти негодяи, эти мерзавцы, Юра, украли у меня невесту, – продолжал вещать со слезой в голосе Вельзевул, – лишив меня тем самым радостей жизни. Ну и каких, по-твоему, мук достойны эти представители рода двуногих лягушек.
– Э нет, – запротестовал лорд Базиль. – Нечего сваливать с больной головы на здоровую, Пётр Семёнович. Девушка от тебя сама отказалась. Стар, говорит, князь Зла и сексуальная потенция у него слабовата.
Зелёная морда Вельзевула порозовела, в глазах промелькнуло смущение, сменившееся яростью, и рык, вырвавшийся из зубастой пасти, буквально потряс стены замка.
– Ты что несёшь, мерзавец, ты на кого хвост поднял? – Нет у меня хвоста, – спокойно отозвался Васька. – Зато есть средство, Роман не даст соврать. Сексуальный стимулятор всесокрушающей силы.
– Это тот самый? – покосился на соседа Вельзевул. – Во, – поднял большой палец недометоморфизированный охранник, – Все бабы твои. – Если это правда, – строго глянул Вельзевул на Кляева, – то всё прощу и из ада живым выпущу. Наливай.
Васька упрашивать себя не заставил и плеснул в золотой кубок волшебной жидкости. Пётр Семёнович наблюдал за его манипуляциями с большим недоверием, и это недоверие весьма откровенно отражалось на его жуткой морде.
– А почему мало налил? – Ни-ни, – запротестовал баран Роман. – В самый раз, твоё сиятельство, иначе будет такой перебор, что от твоего любовного загула вся вселенная загнется.
Вельзевул недоверчиво понюхал приготовленное Васькой питьё. И надо сказать, что сомнения князя Зла имели под собой серьёзные основания, поскольку Кляев передёрнул и подсунул Вельзевулу совсем не ту жидкость, которую рекламировал. – Себе налей, – потребовал подозрительный хозяин ада.
– Вообще-то я не пью сексуальные стимуляторы, но из уважения к тебе, сиятельство, уж так и быть.
Васька достал из кармана ещё одну бутылку и плеснул прямо из горлышка в широко раскрытый рот.
– Твоё здоровье, Пётр Семенович.
Вельзевул и баран Роман выпили почти одновременно и столь же одновременно начали метаморфизировать до разумных человеческих параметров, одновременно превращаясь в статуи. Зрелище, что ни говори, было не для слабонервных, и Василевичу едва не стало дурно. Впрочем, Пётр Семёнович и Роман не долго пребывали в неподвижности, ибо Кляев быстро отмерил из бутылки с живой водой необходимую дозу и вылил на головы своих подопечных.
– Где это я? – спросил очнувшийся Пётр Семёнович Куропатин, мужчина лет пятидесяти, с обширной лысиной и приличным животом.