Иван Грозный: Кровавый поэт
Шрифт:
Но вернемся к нашим баранам, то бишь магнатам. Весьма неплохих результатов в борьбе с непокорной знатью добились испанские короли после окончательного объединения страны в конце XV столетия. Молодая королева Изабелла I, вступившая на престол, использовала против анархии не только королевскую администрацию, суды и городские общины, но и специфически испанское изобретение: Санта Эрмандад, или Святое братство. Учреждение это, не имевшее аналогов за пределами Испании, было крайне самобытным и серьезным.
В каждом населенном пункте, где жило более 30 человек, имелись «низшие суды» Санта Эрмандад, состоявшие из двух чиновников-алькальдов, наделенных немалыми полномочиями,
В общем, за самое короткое время королева Изабелла, опираясь на отряды кадриллерос и Святое братство, разделалась не только с криминалом, но и с чрезмерными амбициями дворян. Спесивые испанские идальго, конечно, сохранили все свои права и привилегии, поднимавшие их недосягаемо высоко над простыми смертными, – но вот поднимать хвост на государство они уже откровенно опасались, прекрасно понимая, что его в два счета укоротят по самые уши… В отличие от многих других европейских стран, Испания впоследствии серьезных дворянских мятежей и бунтов более не знала…
К слову, в Испании точно так же, как во Франции, к тому времени имелся и высший судебный орган – «королевская аудиенция», во многом напоминавший французский парламент.
Короче говоря, по всей Европе сохранялась закономерность: своеволие магнатов-феодалов очень быстро сходило на нет как раз там, где существовали сильная королевская администрация и развитая судебная система. Другими словами, были налицо все три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная. Все они так или иначе были замкнуты на монарха, но в том-то и состояла специфика эпохи, что именно монарх был, как ни крути, гарантом прав своих подданных перед лицом феодального произвола. Выбор был небогат: либо разгул магнатов, либо суровая королевская власть. Остальное было делом далекого будущего…
Таким образом, повторяю, отставание Руси к моменту рождения Ивана Грозного заключалось не в каком-то мифическом «русском варварстве», а во вполне конкретных недостатках: слабом развитии (точнее, почти полном отсутствии) центральной администрации и судебной системы. Да вдобавок было совершенно не проработано законодательство, касавшееся управления страной. Страна жила главным образом «по понятиям» – по боярским понятиям… И отсюда проистекает вывод, который многим может показаться удивительным или парадоксальным: Иван Грозный, действуя кнутом и топором, не «варварство» насаждал, а как раз подтягивал отставшую от остальной Европы страну до европейского уровня. Этот тезис, ничуть не притянутый за уши, я и буду доказывать.
Как страна Великое княжество Московское было еще очень и очень молодо. Страна
И, между прочим, они нисколечко не преувеличивали. Говоря по совести, согласно с исторической правдой, именно так и обстояло – что не прибавляло великому князю душевного спокойствия, а боярам – кротости.
В следующей главе мы волей-неволей снова отступим в прошлое – на сей раз исключительно в русское прошлое. Начинать рассказ с появления на свет младенца Ивана было бы не самым правильным.
Нам придется познакомиться с жизнью его отца и деда – потому что без этого читатель рискует многое не понять в жизни и деятельности Ивана Грозного…
Глава третья. Государи всея Руси
Проследить, откуда на Руси появился титул «царь», – легче легкого. Происходит он от слова «цезарь», которое, думаю, растолковывать нет необходимости. Первоначально «царем» русские именовали хана Золотой Орды – в знак большого уважения. Но потом Орда стала слабеть, раскололась на несколько улусов помельче, и Московский улус, подобно прочим, пустился в самостоятельное плаванье. Его владетелям именоваться просто «князьями» уже было как-то невместно: Москва потихонечку-помаленечку стала выдвигаться на положение «старшего брата» среди прочих княжеств. Главным образом оттого, что именно московские князья чаще всего становились смотрящими от Орды за Россией, и это вошло в постоянную практику. Старательно собирали дань, отвозили ее «старшим пацанам» в Орду – а сколько при этом прилипало к княжеским белым рученькам, покрыто мраком неизвестности. Надо полагать, немало.
История «собирания» земель Москвой, в общем, достаточно известна, и нет нужды подробно пересказывать это многотомное уголовное дело. А вот о заварухе, вспыхнувшей на Руси в первой половине XV в., как раз имеет смысл рассказать подробнее – потому что это была последняя крупная феодальная смута, возвращавшая страну во времена феодальной раздробленности. Если бы увенчалась успехом, конечно. Но, следует сказать заранее, не увенчалась…
На Москве тогда правил великий князь Василий II – еще без всякого прозвища. Зато прозвища имелись у двух его двоюродных братьев: Василия Косого и Дмитрия Шемяки. Так мы их и будем называть, поскольку фамилий у князей не имелось, по номерам их тогда не именовали, а в бесконечных Иванах и Василиях можно с непривычки запутаться…
Популярно объясняя, Косой с Шемякой давно уже задумывались: а они-то чем не великие князья? И осанкой, и родословной оба ничем не хуже Васьки… Обычное дело для тех времен, для всей Европы: какую страну ни возьми, сыщется масса народу, который может претендовать на престол…
Случай помог сдвинуть дело с мертвой точки. История эта могла бы показаться принадлежащей перу Дюма, но в том-то и смак, что она произошла на самом деле…
Василий как раз женился – и на свадебный пир, естественно, позвали всех родичей, в том числе Косого с Шемякой, ради такого случая разрядившихся в пух и прах. Уставились все на Косого – и ахнули…