Иван Васильевич Бабушкин
Шрифт:
Он ремонтировал лодку не только для безобидных поездок за рыбой; уже давно, с первых дней жизни в Верхоянске, его не оставляла мысль о возможности побега. Но, тщательно взвесив все обстоятельства, Бабушкин решил подождать: еще не было случая удачного побега из Верхоянска.
Лето прошло быстро. Ссыльные старались по возможности как можно больше бывать на солнце, на воздухе: впереди долгая-долгая зима в смрадной и тесной юрте. Рано и быстро приходит осень в Верхоянский край. Уже в июле почувствовалось дыхание севера, первые признаки зимы: холоднее стали дни, а по ночам у берегов озер и краев болот появились первые хрустящие корочки льда. Лиственницы, как по команде, в два-три дня оделись в желтовато-коричневый наряд: первые заморозка убили хвою». В конце июля можно было после
И сразу леса на всем пространстве по течению Яны, на горах и в падях расцветились непередаваемыми тонами и красками. Багряными, оранжевыми, бронзовыми и медными переливами горело прощальное солнце на тронутых морозом деревьях и кустарниках. Местные жители целые недели проводили в лесах, торопясь запастись на долгую зиму клюквой, голубикой, морошкой.
Ссыльные также пользовались последними днями тепла и света, проводя время на берегах озер и Яны — на рыбалке или за сбором ягод. Бабушкин неутомима, бродил по лесам и у озер, вспоминая свое детство, вологодские леса, Паранину гору в родном селе…
Редкие в этом краю зарницы, вспыхивавшие иногда над горами, были как бы прощальными приветствиями: лета; они торопились уступить свое место пышным северным сияньям.
Зима 1904/05 года выдалась суровая. Хотя Бабушкин и успел уже ознакомиться с верхоянскими холодами, приехав в ссылку в феврале 1904 года, но таких холодов, какие надолго установились в конце 1904 и в начале 1905 года, он все же не ожидал.
Предвестниками «большой зимы» были частые и длительные «сполохи» (северные сиянья). Они в начале зимы казались еще красивее и величественнее тех, какие Иван Васильевич впервые наблюдал в феврале.
— Ой, быть морозу, быть!.. — говорили верхоянцы, покачивая головой и указывая на разноцветные, охватившие полнеба столбы северного сиянья. — Уж очень сполохи играют!..
Словно оправдывая это предсказанье — результат многолетних наблюдений местных жителей, ударили трескучие морозы. В середине ноября они дошли до сорока градусов, усиливались весь декабрь и к началу нового, 1905 года достигли шестидесяти — шестидесяти пяти градусов. Ртуть замерзла, пришлось определять температуру не по обычному, а по спиртовому термометру. Лишь полное безветрие помогало человеку кое-как переносить столь суровые морозы. И в юрте чувствовалась власть свирепой стихии. Стоило лишь во время бесконечной ночи оставить камелек на полтора-два часа без присмотра, как холод проникал в юрту. К утру не только у притолоки над дверью и у окон, но и на стене почти рядом с камельком выступал иней, вскоре превращавшийся в лед, который приходилось, после разжигания камелька, счищать большим ножом-косарем или отстукивать обухом топора. А за юртой нередко раздавались глухие, тяжелые удары, точно отдаленные орудийные залпы. Это трескалась от нестерпимого мороза земля. В. П. Ногин пишет:
«Когда говоришь о таком морозе, то недостаточно сказать «холодно» или «очень холодно», так как эти слова не выражают того состояния, которое испытываешь при нем. Такой мороз «жжет», он именно «жгучий», знойный. При нем, когда выходил из юрты, я испытывал такое ощущение, как будто меня жгут каленым железом… Чувствовалось, что озяб действительно до мозга костей. В воздухе стоит густой туман; нигде не видно ни души, все работы брошены; все живое исчезло, не видно ни единой птицы, ни единого зверя, ниоткуда не раздается ни звука, только из всех труб вырываются с треском искры. Ветерка ни малейшего, и дым подымается совершенно прямо. Ночи были лунные, абсолютно тихие, светлые и еще более «жгучие».
И. В. Бабушкин лишь в общих чертах знал о борьбе В.И.Ленина, большевиков за созыв III съезда партии.
Съезд должен был положить конец оппортунизму меньшевиков в организационных и тактических вопросах и наметить единую тактическую линию пролетариата в нарастающей демократической революции.
Вся обстановка первых четырех годов XX века способствовала быстрому назреванию революции. Промышленный кризис, рост безработицы в городе, голод в деревне, резко ухудшая положение трудящихся масс, вызывали революционные выступления. Все чаще экономические стачки рабочих переходили в политические, все большие массы пролетариев принимали участие в уличных демонстрациях, ширились массовые выступления крестьян. Война царского правительства с Японией, резко обостряя классовые противоречия, ускоряла приход революции. Выступления рабочего класса принимали наиболее организованный, массовый характер. Большое значение для развития организованного движения рабочих имела стачка в Баку, проведенная в декабре 1904 года под руководством Бакинского комитета большевиков. Стачка окончилась победой рабочих: нефтепромышленники вынуждены были заключить с рабочими впервые в России коллективный договор.
3 января 1905 года в Петербурге началась стачка рабочих Путиловского (ныне имени С. М. Кирова) завода, быстро охватившая ряд крупнейших заводов и фабрик столицы. А 9 января рабочие, обманутые провокатором шитом Гапоном, пришли вместе с семьями к Зимнему дворцу подать «царю-батюшке» просьбу — петицию. Николай II приказал стрелять. Залпами царских войск было убито более тысячи человек, ранено— более двух тысяч.
Этот нагляднейший урок «царской помощи» рабочим вызвал по всей России — грозную волну негодования. Рабочие начали готовиться к массовому предъявлению политических требований. Все чаще появлялись на улицах демонстрации с лозунгом «Долой самодержавие!». По всей стране проходили стачки. В январе 1905 года стачками было охвачено около 440 тысяч рабочих. Рабочее движение достигло небывалого размаха. Выполняя решения III съезда партии, состоявшегося в апреле 1905 года, большевики вели подготовку вооруженного восстания. Под руководством большевиков в ряде городов стачки переходили в вооруженную борьбу рабочего класса.
Эти огромной важности события вынудили правительство несколько смягчить условия жизни политических ссыльных. Кроме того, известное влияние на смягчение режима ссылки оказала и якутская трагедия: обстрел «романовцев» в Якутске вызвал возмущение в различных слоях общества. Поэтому весной 1905 года департамент полиции разрешил верхоянским ссыльным поселиться в Якутском, Олекминском или Вилюйском округах. Однако им было категорически запрещено «пребывание в самом городе Якутске». Бабушкин выбрал Олекминский округ. Но осуществить переезд немедленно, весной или летом, было крайне тяжело: путь из Верхоянска в Олекминск по оттаявшим болотам и горным, малоприметным тропинкам исключительно труден. Здоровье Ивана Васильевича было уже расшатано мучительным этапом из Петербурга в Верхоянск и долгой зимой на «полюсе холода». Поэтому Бабушкин решил подождать первого санного пути, когда дорога станет значительно удобнее, если можно вообще говорить о каких-либо удобствах в этом путешествии по кручам и замерзшим болотам.
В этот год, на счастье, зима установилась рано. В сентябре 1905 года Иван Васильевич уже смог тронуться в дальний путь. Несколько дней перед этим он провел в хлопотах по заготовке провизии в дорогу. Пригодился опыт переезда из Якутска в Верхоянск: Бабушкин запасся изрядным количеством ржаных сухарей и сушеного оленьего мяса, растертого в порошок, — из нею быстро и без хлопот на поварнях можно было приготовить питательный и вкусный бульон. Мешок замороженных сибирских пельменей поместился в ногах путника на нарте, Бабушкин уезжал с несколькими товарищами, которые тоже решили отбыть остающийся им срок ссылки в Олекминском округе.
— Прощай, Верхоянск! — произнес почти каждый из отъезжающих, когда упряжка оленей тронулась с места.
Глаз невольно радовался картине более спокойных долин, сменивших после спуска с верхоянских перевалов мрачные горные ландшафты. Было необыкновенно приятно увидеть, как на станции около Якутска вместо оленей привели лошадей, а нарту заменили привычными для глаза санями. Бабушкин всю дорогу посматривал в заснеженную даль, почти не замечая усиливавшегося с каждым днем мороза. Он с нетерпением ожидал хоть какой-либо весточки от друзей, известия о выступлениях рабочих в крупных сибирских городах, 25 октября 1905 года добрался Бабушкин до Якутска.