Июнь. Ёзге. Другая
Шрифт:
Наконец они добрались до дома. Домом это строение можно было назвать, обладая очень большой фантазией. Одноэтажный, маленький, глиняный, побеленный известью параллелепипед с соломенной крышей. Деревянные двери на накладных железных петлях. Тяжёлый навесной замок. Ни одного окна, по крайней мере, с фасадной стороны.
– Наше с тобой место на пару дней, – сказал Атмаджа, указав рукой на двери. – Я подумал, нам больше не надо. В Измире снимем дом получше.
Он достал чемодан Ёзге из багажника.
– Конечно, – согласилась она.
– Там, с другой стороны
Молодой человек достал из кармана ключ. Вытащил замок из проушин. Изнутри задвинул деревянный засов. В доме было две комнаты и уборная. В большей комнате, на каменной, давно не используемой печи, стояла электрическая плита. Рядом стояла турка. Пачка с кофе. Пара тарелок и приборы. Вымытые, сложенные на полотенце. В этой же комнате было большое окно. Без занавесок. Под потолком лампочка. Она отражалась в стекле жёлтым пятном, не давая взгляду проникнуть дальше границ фрамуги. По стенам висели фотографии.
Ёзге подумала, что Атмаджа готовился к её приезду и сделал это специально. Фотографии были в основном чёрно-белые. Портреты. Обнажённая натура. Красивые, художественные снимки людей. Мужчин. Женщин.
– Я постелил тебе в спальне, – сказал Атмаджа.
Он уже оттащил туда чемодан. Установил его на подставке, чтобы удобней было открыть.
– Там рядом душ и туалет. Ты можешь спокойно пользоваться. Обычно вода нагревается в баке за день от солнца. Но я включил дополнительный подогрев. Так что не замёрзнешь. И укутывайся потеплее. В горах в июне ночью ещё холодно. А под утро – совсем. Но в этом есть свои прелести. – Атмаджа улыбнулся девушке.
Ёзге подумала, что он очень милый и забавный со своей редкой бородкой. Ещё подумала, что такой комфорт её, конечно, не устраивает, но на пару дней почему бы и нет. В конце концов, новая жизнь на первом этапе может иметь какие-то недостатки.
– Тогда я первая мыться и спать. Потом ты, – сказала девушка и засмеялась.
Атмаджа смотрел на неё зачарованными глазами.
– Конечно, – ответил он. – Мы же ещё поболтаем перед сном?
После душа Ёзге лежала на белой постели, укутанная в верблюжье одеяло. Молодой человек вышел из душа уже в одежде. На нём были длинные, как шорты, трусы и белая майка с двумя лямками на плечах. У него оказалась женственная фигура – узкие плечи, объёмные бедра. Ёзге не замечала такой особенности, когда мужчина был одет полностью.
Закрыв за собой дверь в ванную, Атмаджа как будто замер. Он заметил оценивающий взгляд Ёзге.
– Да, я не очень люблю спорт, – сказал он, словно оправдываясь. – Вот мои братья – другое дело.
– Уж это я заметила, – согласилась Ёзге. – Тот, которого я видела, был очень грозным.
– Ладно. – Едва улыбнулся молодой человек. – Я пойду?
– Ты же хотел поговорить? – удивилась девушка. – Давай, садись и будем болтать.
Она похлопала ладошкой по постели.
Мужчина присел на кровать. Потом робко прилёг. Повернулся на спину.
– Тебе не холодно? – спросила девушка. – Я могу поделиться
Она лежала, повернувшись к нему боком, и укуталась так, что из-под одеяла торчала только её голова.
– Нет. Спасибо, – ответил Атмаджа и скрестил на груди руки.
Она смотрела на его профиль. Совсем гладкая, как у ребёнка, кожа лица. Маленький, ровный подбородок. Редкая поросль. Высокий лоб. Сейчас нахмуренный, словно напряжён и чего-то ожидает.
– Расскажи мне о своих братьях, – попросила Ёзге. – Вот об этом, которого мы видели сегодня вечером.
Атмаджа слегка покосился на неё. На скулах заходили желваки. Он крепче сцепил руки на груди.
– Нас у матери шестеро. Ты видела самого старшего брата. У меня есть ещё младшая сестра. Две, – поправился он. – Одна младшая, другая старшая. Я предпоследний ребёнок в семье.
– Шестеро детей? – изумилась Ёзге. – Мне казалось, что такого в современном мире не бывает.
Молодой человек грустно вздохнул.
– Да, мне тоже так казалось. И кажется. Но я же говорил тебе, что моя семья довольно традиционная. Живёт по какому-то старинному, Богом забытому укладу.
– А чем занимаются твои братья? Чем зарабатывают себе на жизнь? – не унималась девушка.
– Не тем, чем я, – покачав головой, ответил Атмаджа. – Они считают профессию фотографа баловством. – Он скривился и от досады вздохнул.
– Поэтому брат так кричал на тебя сегодня? – спросила Ёзге.
– Угу, – качнул головой Атмаджа, – поэтому. Ладно, – добавил он. – Спокойной ночи. Я пойду. Ты тоже спи.
Он встал, не гладя на девушку, и пошёл к себе в комнату. По пути щёлкнул выключателем у дверей.
– Проснёшься ночью, будь осторожна, – послышался его голос. – В незнакомой обстановке можешь разбить себе чего-нибудь.
Ёзге уже дремала. Она устала. Столько событий свалилось на неё в один день. Бегство из родного города. Другая страна. Таможни. Чемоданы. Перелёт. Встреча с человеком, которого она знала только по интернету. Её это не пугало. Почему-то. Даже сны не снились.
Она проснулось рано. Утро било в окно щебетом птиц. Звонко резонировало и эхом разносилось по комнате. Ёзге открыла глаза. Её взгляд застыл в ужасе. Вчерашнее опьянение новизной и усталостью прошли. В неё ворвалось осознание того, что она сделала. Сердце бешено колотилось за грудиной. Да, она готовилась к этому много месяцев. Возможно, даже несколько лет. Представляла себе, как будет трудно. Но сейчас ей просто не хотелось вставать с постели. Делать нужный шаг в новую жизнь.
Ёзге полежала немного. Подумала. Постепенно стала приходить в чувство и стала понимать, что это кортизол. Всякая гормональная терапия имеет побочный эффект. Она знала, что сейчас её мозг захлёбывается в гормоне стресса. Ёзге сама нарушила свой баланс. Сама пошла на такой шаг. Такими мыслями девушка заставила себя подняться. Она нашла в открытом с вечера чемодане упаковку лекарств. Достала пару таблеток. Положила в рот. Укутавшись в полотенце, прошла в большую комнату. Туда, где должен был спать Атмаджа, и туда, где находилась кухня.