Из Багдада в Стамбул
Шрифт:
– Чего ты хочешь здесь?
– Встретить тебя, – коротко отвечал я.
– Твой прием не очень-то теплый, чужестранец!
– А ты просишь у эмира из полуденных стран обращаться с тобой приветливее, когда идешь с ним на встречу?
– Человек, ты слишком горд! Почему ты сидишь на лошади?
– Потому что и ты сидишь.
– Поехали к твоим спутникам. Этот мужчина, мой брат, желает, чтобы я принял решение простить вас.
– Поехали, мои люди тоже хотели бы узнать, могут ли они простить вас или наказать.
Это было уже слишком!
– Эй ты! – вскричал он. – Вспомни,
– Я и так помню, – сказал я спокойно.
– Вас всего шестеро!
Я кивнул, улыбнувшись.
– А нас целое войско! Я кивнул еще раз.
– Тогда повинуйся и пропусти нас.
Я кивнул в третий раз и отъехал в сторону так, чтобы шейх и его брат смогли проехать по узкому ходу. Мы выиграли: шейх, желавший раздуть вражду вопреки воле своего брата, оказался полностью в нашей власти. Оба подъехали к моим спутникам, слезли с лошадей и уселись на землю. Я последовал их примеру.
– Они дружественны или враждебны, мистер? – спросил Линдсей.
– Пока не знаю. Вы хотите поучаствовать?
– Разумеется, да!
– Тогда через минуту поднимитесь с равнодушной миной.
– Хорошо, с ужасно равнодушной…
– …и идите к входу на вахту.
– Watch-man? Прекрасно!
– Если увидите, что беббе там, снаружи, пришли в движение, позовите нас.
– Я крикну как следует!
– А если кто-то из этих двоих захочет выйти без моего разрешения, стреляйте в него.
– Тогда я возьму свою старушку. Я Дэвид Линдсей, и я не промахнусь. Да уж!
Оба беббе, конечно же, слышали этот разговор.
– Почему вы говорите на иностранном языке? – с подозрением спросил шейх.
– Потому что этот смелый эмир из полуночной страны понимает только язык своего народа, – ответил я, указывая на Линдсея.
– Смелый? Ты действительно думаешь, что он самый смелый среди вас? – Он пренебрежительно махнул рукой. – Вы ведь бежали от нас!
– Твоя правда, шейх, – возразил я, смеясь, – мы дважды бежали от вас, потому как мы мудрее и мужественнее вас. Ни один беббе не в силах сладить с посланцем полуночных стран.
– Человек, ты хочешь оскорбить меня?
– Газаль Габойя, пусть твоя душа пребудет в покое, чтобы глаз был острым. Ты приехал к нам, чтобы говорить о мире. Если ты хочешь добиться успеха, прошу тебя быть вежливее, чем раньше. Нас всего несколько, а вас, как ты сам говоришь, целое войско, но это войско так и не смогло нас захватить. Это стыд или честь? Не из трусости отказываемся мы от боя с вами, а оттого, что хотим сберечь ваши жизни.
– Чужеземец, ты лжешь! – вскричал он.
– Ты так считаешь? Твой человек был в полной моей власти на моем коне; твой брат был нашим пленником; а когда мы были в твоем лагере, освобождали наших людей, твоя жизнь была в наших руках. Мы не тронули вас и впредь не хотим трогать, зная, что ты достаточно умен, чтобы понять обстановку, в которой оказался.
– Я ее понимаю. Это положение победителя. Я жду, что вы принесете свои извинения и вернете все, что награбили у нас.
– Шейх, ты заблуждаешься, ибо ты находишься в положении побежденного. И не мы, а ты должен приносить извинения, причем немедленно!
Беббе уставился на меня, от изумления не в состоянии
– Чужеземец, ты что, считаешь беббе собаками, а меня, их шейха, – ублюдком? Я пришел к вам по просьбе моего брата, чтобы определить степень вашей вины. Наказание ваше будет мягким. Дух вражды снова витает между нами, и вы должны понимать, что достаточно одного моего слова, чтобы стереть вас в порошок.
– Отдай же такой приказ, шейх Газаль Габойя, – ответил я холодно.
Тут впервые подал голос его брат:
– Этот чужеземец из полуночной страны – мой друг, он спас меня от позора и смерти! Я дал ему слово, что между нами будет мир, и я должен сдержать слово!
– Держи, если сможешь обойтись без меня.
– Беббе никогда не нарушает обещаний. Я останусь на стороне моего защитника, пока он в опасности, и я еще посмотрю, как члены нашего племени осмелятся напасть на людей, находящихся под моей защитой.
– Твоя защита – это не защита племени. Твое безумие станет твоим несчастьем, ты погибнешь с этими людьми.
Шейх поднялся и направился к лошади.
– Это твое окончательное решение? – спросил брат.
– Да. Если ты останешься здесь, я ничего не смогу для тебя сделать, кроме разве что приказа не стрелять в тебя.
– Этот приказ не имеет смысла. Я убью каждого, кто будет угрожать моему другу, даже если этим человеком окажешься ты, а потом пусть убивают и меня.
– Делай что хочешь! Аллах пожелал, чтобы ты потерял рассудок, пусть он охраняет тебя, раз уж я не смог этого сделать. Я ухожу!
Он сел на лошадь и собрался уезжать. Но тут Линдсей вскинул ружье и наставил прямо в грудь шейха.
– Стой, старичок! – произнес он. – Слезай, или я немножко застрелю тебя. Да!
Шейх повернулся ко мне и спросил:
– Что хочет этот человек?
– Застрелить тебя, – спокойно ответил я, – ибо я еще не разрешил тебе покидать это место.
По суровому выражению моего лица он понял, что я не шучу. Видел он и то, что англичанин держит руку на спуске. Он снова повернулся и гневно закричал:
– Чужеземец, ты обманщик!
– Шейх, еще раз повтори это слово – я дам знак часовому и ты труп!
– Но ты ведешь себя предательски! Я прибыл как посланник своего племени и должен беспрепятственно вернуться назад.
– Ты не посланник, а предводитель своего племени, право посредника за тобой не закреплено.
– А ты знаешь, что такое право народа?
– Я-то знаю, но тебе это неизвестно. Может, ты когда-нибудь слыхал об этом, но твой дух еще не вырос до этого. Право, о котором ты говоришь, включает честность в борьбе, предусматривает предупреждение противника о том, что ты нападешь на него. Сделал ли ты так? Нет. Ты напал на нас как разбойник, как стервятник, терзающий голубку. И после этого удивляешься, что тебя считают разбойником? Ты пришел к нам, поскольку считаешь нас трусами, но правда совсем иная. Ты покинешь это место, когда я этого захочу. Если захочешь сделать это сам, это будет стоить тебе жизни. Слезай с лошади и садись сюда. И не забудь, что я жду от тебя учтивости и смерть твоя нам не нужна – она последует, только если беббе нападут первыми.