Из другого теста. Книга 2
Шрифт:
Нормальную реакцию ненормальной соплячки спровоцировал Иоганн Брух — эту форму имени, как и у прочих, не употребляли за ненадобностью. Иг — или Игбер — по меркам берров был не слишком высок и могуч. В свои семьдесят шесть он выглядел на двадцать с хвостиком и был чрезвычайно симпатичным мальчиком. К тому же интеллигентным, добродушным и терпеливым, что, по мнению Гранки, гарантировало рыжей бестии безбедную жизнь в замужестве. Если, конечно, не станет кочевряжиться и напрашиваться — замаскированный характер парня пошёл в папашин непреклонный. Тот как раз скроил ироничную рожу и вежливо поинтересовался:
— Что
— Порадовали, — возразил тот, присаживаясь рядом с хутамкой. — Жирдяя завалили. Матёрого.
— Где? — моментально бросил изгаляться Кобер.
Это рудокопы закончили работу, а у него она только начиналась. Им с Игбером предстояла кормёжка дублей — паршивая работёнка: здорово опасная и практически ювелирная. Добычу требуется не задрать, а притащить к островку — дубли у всех, как на подбор, не водоплавающие. Для берров они обед поймали, а вот их собственный обед на поверхности не плещется. За ним нужно лезть на глубину.
Пока Ойбер объяснял, где прихлопнули жирдяя, к месту совещания стянулись все медведи. Тема животрепещущая. Даже Дубль-Ра с Дубль-Шах осмелились сползти до середины склона и развесили уши. Отважно уменьшившись до непривычного для них карликового размера, они второй день не покидали макушку холма. Находиться на болотах им было невмоготу, и барышни мучительно терпели до конца истязаний. Магическое же слово «жирдяи» моментально компенсировало мандаринкам все прежние тяготы и лишения. Этих амфибий они открыли для себя недавно и пристрастились к экзотическому блюду — иначе их сюда на аркане не затащишь.
Получив координаты, Кобер с сыном потопали к кромке воды. Медведи, толкаясь, потрусили следом. Казалось, скомандуй им «фас», и они в считанные минуты наловят целую гору субмарин. Те уже подтянулись к району, где на дне шёл зверский делёж жирдяя, и периодически всплывали хапнуть свежего воздуха.
— Мало, — между тем определилась Шатхия с объёмами двухдневной добычи.
Она переползла на клочок сухого песочка, где разложили для просушки раковины. Прежде их выбрасывали. Но пару лет назад Гаффар с планеты Салихьят предложил беррам провести исследования тары, в которой вызревает такое чудо, как «милость бога». Дескать, начинка чистое золото, так неужели она вырастает в дерьме? В свой следующий визит почтенный Гаффар буквально светился от предвкушения нового источника барышей. В раковинах обнаружилась куча всего полезного от неистребимых болячек людей. Научный мир Мусульманской лиги вскипел, выбрасывая на поверхность пену новых открытий и предсказаний.
С одной стороны, здорово: колонии лишний прибыток не помешает, хотя и так не бедствуют. С другой, вскипела и жадность тех, кто упорно считал, что Проклятая планета могла иметь более достойных владельцев. Подруги у берров появились почти одновременно с этим новым геморроем — Наруга упорно пыталась связать оба события. А затем насовать по морде тем, кто пытается тянуть лапы к норе её стаи. Майор притормаживал девичьи порывы бывшей бандитки, обещая, что «как только», так он «сразу встанет во главе». И тогда уж они насуют профессионально: продуманно и всем подряд.
— Чего мало-то! — обиделась Юлька, плюхнувшись рядом на коленки. — Шестнадцать штук. Я считала. За пару дней. А если бы не этот сраный жирдяй, так ещё бы пошуровали. Ойвинд там заметил две нетронутые грядки. Во-он там! — подскочила она, махнув рукой.
«Вон там» уже вынесли разборки со дна на поверхность болота. Несколько ящеров мутузили друг друга, вырисовывая кренделя в перебаламученной воде.
— Да, не пошуруешь, — констатировала Ракна, вскочив на валун, дабы полюбоваться на драку субмарин. — И скоро они не уберутся. Ещё и под ногами будут путаться, когда по мостику пойдём.
Мостиками именовались непотопляемые тропы, по которым добирались к островкам-рудникам. У этого рудника он был узким, вихлястым, почти вровень с водой. Ящеры не упустят момент вывалиться на мостик и цапнуть шагающую по нему добычу. Добыча, понятно, шире пасти раз в сто — медведям так и вовсе раз топнуть, чтобы раздавить дурную башку под ногой. А вот мандаринкам гораздо хуже. Утащить их не утащат — кишка тонка — но стройные ножки девушкам попортят.
— Шатхия, как думаешь, ящеры скоро угомонятся? — спросила Ракна, сползая с камня.
Хутамка была непререкаемым авторитетом во всех зверских вопросах. Задницей чуяла, что в башке у монстров всех мастей. Она бросила взгляд на расходившееся болото и сухо бросила:
— Нет.
— А на третий день мужики не останутся, — вздохнула Ракна, подсаживаясь к ней. — Правило разумное, но дурацкое.
Она взяла раковину, внимательно осмотрела, сунула отросшие когти в щель и поднатужилась. Выколупывать камни лучше сразу. Такая уж их магическая натура: на воздухе они в раковинах засиживаться не любят. Не пройдёт и несколько часов, как прилипнут намертво — не выдрать. Начнут чернеть и терять лечебные магнитные свойства. Да и сами раковины от такого соседства капризничают, пытаясь учинить себе членовредительство. Добывают их совсем немного — нечего жадничать и природу обирать. Так что портить редкий товар небрежением чудовищное расточительство.
— Правило разумное, — задумчиво повторила Шатхия, вынимая из раковины на редкость крупный камень. — Мы не живые. Нам можно травить себя дурным воздухом. А дубли живые.
— Ты так уверена? — подняла бровки Ракна и отложила добытый камень на расстеленный кусок берровой замши.
Шатхия взяла новую раковину, молча её выпотрошила, вынула камень и уверенно ответила:
— Они живые. Тот, кто умирает только раз, живой.
— Мы тоже умерли один раз, — вздохнула Юлька и пригорюнилась: — Мне, бывало, становилось так паршиво, что ложись да помирай. Ещё там, дома на Словене. А когда я тут умерла, поняла, что раньше это было не взаправду. Тупая была, не знала, чего решилась хотеть. Вот и накликала смерть.
— Дома хорошо было? — уточнила хутамка, выбирая очередную раковину.
— Скажешь тоже! — выпалили Рыжая. — Паршиво там было. Думаешь, я стала бы… Ну, с этими связываться? Думаешь, приятно, когда тебя всякие уроды лапают. Вонючим ртом к тебе лезут. Сиськи мнут, аж до боли. Иной раз так затошнит, что совсем невмоготу. А ты его терпи, веди, куда сказано. Хорошо хоть до конца ни разу не дошло. Я бы точно не смогла. Не далась бы. Измордовали бы, конечно. Силой взяли…
— Не увлекайся, — поморщилась Ракна, отбросив за спину назойливый локон. — Не стоит копаться в прошлом. Станешь психом или повесишься.